— И какая же консультация вам от меня потребовалась, господин Эксберри? — спросила я, остановившись практически на пороге.

Норвуд вздрогнул, словно не услышав моих шагов. Посмотрел на меня и приветливо улыбнулся.

— Вы бы еще из холла меня спросили, — проговорил он. — Подойдите ближе, госпожа Эрвиш. Не бойтесь, я не кусаюсь.

Я нехотя сделала шаг, другой. И вновь остановилась, исподлобья уставившись на Норвуда.

— Вина? — предложил он. — Горячего. С корицей и травами.

Я неопределенно повела плечами, и некромант тут же скользнул к столику с напитками, видимо сочтя мой жест за знак согласия. Затем, медленно и осторожно ступая, подошел ко мне и вручил бокал.

Наши пальцы на неуловимый миг соприкоснулись. Лишь каким-то чудом я не отдернула руку. Сразу же рассердилась на себя.

Да что со мной такое? Норвуд прав. Он не укусит меня. Да и вряд ли он позволит себе приставать ко мне. Слишком дорожит репутацией.

— Прежде всего позвольте выразить вам свои глубочайшие соболезнования из-за смерти родителей. — Передав бокал, Норвуд остался стоять рядом. — Простите, что не сделал этого раньше. Но наша последняя встреча закончилась слегка… э-э… негативно.

— Ваши соболезнования приняты, — холодно сказала я.

— Насколько я знаю, вы продали родительское имение в пригороде Вилсона и городской дом, — продолжил Норвуд с любопытством. — Почему?

— Слишком много воспоминаний, — коротко сказала я, начиная злиться. Кашлянула и добавила еще суше: — Извините, господин Эксберри, но я не намерена обсуждать с вами эту тему.

— О, простите. — Норвуд виновато кивнул. И надолго замолчал.

Мои зубы отчетливо застучали по хрустальной кромке, когда я пригубила бокал. Близость некроманта нервировала. В голову сразу же полезли всякие непрошеные мысли.

— Так о какой консультации вы говорили? — спросила я, нарушив затянувшуюся паузу. — И почему вам потребовалась именно я?

— Потому что вы были лучшей студенткой на своем курсе — проговорил Норвуд.

— Да неужели? — Я с сарказмом хмыкнула. — Напомнить, что вы сказали мне на экзамене?

— Надеюсь, вы не будете спорить, что действительно совершили очень серьезную ошибку? — парировал Норвуд. — Причем, заметьте, в реальности она стоила бы жизни не только вам. — Он чуть повысил голос, заметив, как я вскинулась возразить. — И оправдания про усталость выглядят в данной ситуации смешно и нелепо. Не мне вам объяснять, насколько напряженной и опасной бывает работа по запечатыванию провалов в нижний мир. Сравните сурового преподавателя, который гоняет вас по всему курсу, и голодного духа, рвущегося прорваться через барьер и вселиться в чье-нибудь тело.

— Тогда я опять спрашиваю: зачем вам моя консультация? — огрызнулась я. — Не боитесь, что в итоге кто-нибудь пострадает из-за моего невежества?

— Не боюсь, — мягко сказал Норвуд. — Я ведь прошу просто совета, а не отправляю вас на задание.

Я сделала еще глоток, силясь успокоить разбушевавшиеся нервы.

Почему, ну почему мне так тяжело выдерживать близость Норвуда? Он просто стоит рядом. Ничего не делает. Но проклятое сердце уже умудрилось рухнуть в пятки и прочно там обосновалось. Да и руки трясутся от волнения. Если Норвуд попросит меня сейчас нарисовать какой-нибудь круг, то я лишь опозорюсь. Боюсь, не сумею вывести Правильно ни одного символа.

— Неужели в вашем ведомстве мало специалистов? — задала я новый вопрос.

— В моем ведомстве достаточно специалистов, — как-то очень уклончиво протянул Норвуд. — Но обстоятельства складываются таким образом, что я не желаю к ним обращаться. Так сказать, не уверен в их… э-э… компетенции.

— Тем более. — Я пожала плечами. — Раз уж ваши сотрудники не могут разобраться с этой проблемой, то почему вы уверены, что мне это под силу?

— А я не уверен, — проговорил Норвуд. — Совершенно не уверен. Даже более того, думаю, что вы не справитесь с задачей.

Вот ведь… нехороший тип! На какой-то миг мне почудилось, будто я опять вернулась в аудиторию. И опять сижу напротив экзаменационной комиссии, выслушивая, как Норвуд распекает меня.

— Только не обижайтесь, — добавил Норвуд таким снисходительным тоном, что я немедленно обиделась пуще прежнего. — Все-таки как ни крути, но вы целый год не практиковались, и думать забыв о начертательной магии. Почему, кстати?

— Потому что, — сухо сказала я, не желая распространяться на эту тему.

— Ах, ну да. — Норвуд сочувственно улыбнулся. — Полагаю, после гибели родителей вы перестали нуждаться в деньгах. По крайней мере, до того момента, как встретили Чарльза Глога.

Я задумчиво посмотрела на свой бокал. Выплеснуть, что ли, остатки вина прямо в лицо Норвуду? Просто уму непостижимо, как этот тип меня раздражает! Ни капли такта и сочувствия.

— Нет, я оставила занятия начертательной магией по другой причине, — подчеркнуто ровно сообщила я. — Но эти не ваше дело.

Норвуд выжидающе изогнул бровь, но продолжения с моей стороны не последовало. Еще не хватало — изливать душу этому мерзкому типу. Как-то не тянет он на роль жилетки, в которую можно выплакаться. Не говорить же ему, что после полученной на экзамене выволочки я стала бояться ошибок. Самый простой круг отнимал у меня кучу времени и сил, потому что я вновь и вновь перепроверяла и выверяла каждый символ. А потом все равно не смела замкнуть его. Знала, что все верно, но до боли в глазах вглядывалась в почти завершенную печать, придирчиво выискивая малейший огрех в строгом начертании линий.

К тому же — что скрывать очевидное? — в некотором смысле Норвуд был прав. Смерть родителей сделала меня более чем обеспеченной девушкой. Мне больше не надо было искать выгодные заказы, чтобы заработать себе на жизнь. Но самое главное — мне больше некому и нечего было доказывать. Родители навсегда ушли в мир теней, и мои хрупкие надежды на то, что однажды они назовут меня гордостью семьи, окончательно разбились.

— Кстати, а почему вы начали встречаться с этим самым Чарльзом? — не унимался в расспросах Норвуд.

— А это тем более не ваше дело, — огрызнулась я.

— Так-то оно так, но… — Норвуд отошел к столику и плеснул себе еще вина. Вопросительно посмотрел на меня, но я отрицательно мотнула головой. Только напиться в присутствии этого типа мне не хватало. А мужчина тем временем продолжил: — Извините меня за нескромное любопытство, госпожа Эрвиш. Однако я никак не могу понять, как столь умная девушка попала на удочку такого прожженного мошенника и игрока.

— Мошенника? — переспросила я.

— Думаете, вы первая дурочка, которая оплачивала долги Чарльза Глога? — Норвуд презрительно фыркнул. — Отнюдь. Не первая, полагаю, и не последняя. Да вы же на него почти все свое состояние спустили! Неужели вам так запала в сердце его смазливенькая мордашка?