— Что заставило вас так подумать? — вопросом на вопрос ответил Норвуд.

Я раздраженно сдвинула брови. Такое чувство, будто я вернулась в прошлое и вновь вынуждена сдавать ему экзамен. Так и кажется, что сейчас меня прогонят по всему курсу.

— Вы каждое мое действие будете сопровождать вопросом? — спросила, даже не пытаясь скрыть неудовольствия. — Контур, господин Эксберри. Даже полный неумеха в магических делах способен увидеть полярность блокирующего заклинания.

— Спорное утверждение, — буркнул Норвуд. — Полный неумеха на то и неумеха, что не видит самого очевидного. — Тут же добавил, заметив, как я еще сильнее нахмурилась: — Если честно, я не знаю ответа на ваш вопрос, госпожа Эрвиш. Очевидно, что на карте лежат некие чары. Но их природу я затрудняюсь определить.

Как это — затрудняется определить? И он хочет, чтобы я этому поверила? По-моему, он или издевается надо мной, или это какая-то непонятная проверка. Потому что при всей своей богатой фантазии я не могу представить ситуацию, при которой я, ни дня не проработавшая по специальности, по крайней мере официально, сумела бы решить загадку, перед которой спасовал один из сильнейших магов не только Вилсона, но и всего Апраса, а возможно, и остального мира.

Я вновь все свое внимание обратила на карту. Прищурилась, силясь определить потенциал тех самых чар, о которых говорил Норвуд. Да, карта однозначно зачарована. Но защита слишком искажала плетение магических нитей. Как ни странно, Норвуд не обманул. Без снятия защиты с карты невозможно определить природу чар, которые на нее наложены.

Ладно, пока оставим это занятие. Лучше рассмотрим, что изображено на этой карте. Возможно, тут скрывается ключ к разгадке.

Но, увы, меня поджидала очередная неудача. На пергаменте лишь угадывались едва заметные линии, которые невозможно было сложить в единую картину. Если это карта, то какая-то очень и очень замысловатая. Или же практически уничтоженная временем. В любом случае, пока на ней чары, разобрать изображение невозможно.

— Откуда у вас эта карта? — спросила, почти уверенная, что Норвуд не ответит.

— Да так. — Тот рассеянно улыбнулся. — Нашли, когда разбирали подвалы королевской библиотеки.

Похоже, что из него каждое слово клещами придется вытаскивать.

— Кто ее зачаровал? — попыталась подойти я с другой стороны. — Я очень сомневаюсь, что она уже была зачарована, когда ее отыскали в подвалах. Если, конечно, верить вашим словам. Потому что никакой энергетический контур не продержался бы столько времени без подпитки извне. Получается, заклятие на нее наложили уже после того, как нашли. Почему? Самый логичный ответ: потому что она была опасна для окружающих. Выходит, карта все-таки проклята. Иначе вы бы давным-давно разорвали блокирующие чары и досконально ее изучили.

— Неплохо. — Норвуд одобрительно кивнул мне. — Рассуждать логически вы умеете. Блокирующие чары на пергамент наложил именно я, Эсми.

— И-и? — вопросительно протянула я, когда Норвуд сделал долгую паузу. Хмыкнула и проговорила: — Господин Эксберри, эдак мы до утра будем беседовать, если вы продолжите выдавать мне информацию крупицами. Если вам нужна моя помощь, то прекращайте эти игры. А если нет — я отправлюсь домой.

Норвуд сомневался. Глубокая тревожная морщина разломила его переносицу, так раздражающая меня улыбка наконец-то исчезла с губ. Но спустя неполную минуту он все-таки неохотно кивнул.

— Пусть будет по-вашему, — проговорил он. — Однако прежде я должен предупредить вас, госпожа Эрвиш. Это конфиденциальная информация. И я очень надеюсь, что она не станет достоянием общественности.

— Предлагаете мне дать клятву молчания? — с сарказмом осведомилась я.

— Да нет. — Он пожал плечами. — Это незачем. Просто зарубите на своем хорошеньком носике, что я буду безмерно огорчен, если хоть слово из нашего разговора станет известно кому-либо еще. А я об этом узнаю, в этом можете не сомневаться.

— Не надо мне угрожать, — огрызнулась я. — И, заметьте, именно вы попросили у меня об услуге.

— А я не угрожаю, просто предупреждаю, — парировал Норвуд.

Я медленно втянула в себя воздух и мысленно сосчитала до десяти. Уму непостижимо, как он меня раздражает! Быть может, плюнуть на все, развернуться и отправиться домой?

«Ага, прямо так — в халате и тапочках», — насмешливо протянул внутренний голос.

— Впрочем, вы правы, госпожа Эрвиш, — тут же продолжил Норвуд, видимо прочитав на моем лице намерение послать его ко всем демонам. — Мы теряем время на пустые пререкания. Прошу меня простить. Я слишком осторожен в некоторых вопросах. Излишки профессии, знаете ли.

— Сочувствую, — почти не разжимая губ, буркнула я.

— Это, как вы верно заметили, карта, — проговорил Норвуд. — Есть веские основания предполагать, что на ней изображено место, где герцог Трегор спрятал свои сокровища.

— Герцог Трегор?

Как я ни старалась сохранять хладнокровие, но мой голос неуловимо дрогнул при этом имени. Потому как не было в Алрасе человека, который бы никогда не слышал о подвигах сего герцога.

Кстати говоря, очень даже героических подвигах. Герцог Трегор был одним из многочисленных незаконнорожденных сыновей короля Арчера Третьего из рода Крейчеров, прадеда нынешнего правителя Апраса, тоже Арчера, но уже Шестого. К слову, этот самый прадед отличался просто-таки неуемной любвеобильностью. Хотя… Полагаю, эта черта передается в роде Крейчеров по наследству. Поскольку газеты не устают писать о все новых и новых фаворитках нынешнего короля. Правда, стоит отдать ему должное: потомками при этом он обзаводиться не торопится. Видать, придворный маг научил его величество элементарному предохраняющему заклятию.

В общем, я немного отвлеклась. Так или иначе, но Трегор от своего отца не получил ровным счетом ничего. Даже герцогский титул ему был пожалован гораздо позже и за действительно выдающиеся заслуги перед государством. Видимо, Арчер Третий понял, что рискует разорить казну, если даст каждому своему отпрыску должное материальное обеспечение. У него только законных детей было девять. А уж рожденных вне брака… Как говорится, несть им числа.

Впрочем, Трегор особо не унывал и, едва ему исполнилось одиннадцать лет, сбежал из дома, отправившись на поиски приключений. Мальчишку, конечно, искали, но без должного рвения. В очереди на престол он был даже не в первых двух десятках. Поэтому он без особых проблем прибился к торговому судну, отправлявшемуся в богатый южный Сергас. Шустрого, бойкого и неприхотливого паренька, который к тому же прекрасно знал сергасский язык, взяли в юнги. И он начал постигать премудрости морского дела.

Судя по тому, что в двадцать лет Трегор уже являлся капитаном собственного корабля, талант к этому у него имелся. Дальше — больше. К двадцати пяти у Трегора была целая флотилия. Не без оснований считают, что помимо законной торговли Трегор промышлял еще и пиратством. Однако при грабежах не зверствовал, забирал только товар, причем захваченных матросов не убивал и не топил, как было принято в те жестокие времена, а или нанимал к себе в команду, или же ссаживал в ближайшем порту.