Конечно, не все было так радужно. Коллектив был большой, преимущественно женский, так что без зависти, сплетен и интриг не обошлось. Ну, а где их нет?

Помню, купили в Институт новенькую эндоскопическую стойку, чтобы лица подтягивать без больших разрезов, а через проколы. Первую операцию на ней довелось делать нашей бригаде. Волнение невероятное, бессонная ночь накануне, проведенная за книгами и пособием, сердце того и гляди выскочит, а у меня за спиной собралась толпа хирургов. Причем кто-то пришел из любопытства, кто-то помочь, если потребуется, а кто-то просто ждал моего провала. Это была обычная жизнь.

Лет через пять после прихода в Институт я вроде бы «прижилась», научилась обходить острые углы, говорить «нет», не вплетаться в интриги, не реагировать на слухи. Благодаря сарафанному радио количество пациентов стремительно росло, прибавлялся опыт, кипела работа над диссертацией.

Сейчас таких «школ» нет больше, потому что Учителя уходят. Уходят тихо, по очереди, оставляя лишь благодарных пациентов и воспоминания в душах учеников. Сегодня Институту на Ольховской улице уже 82 года, у него отреставрированное здание, новейшее оборудование и значительно помолодевший штат хирургов. Я горжусь, что работаю в своей alma mater.

Периодически ловлю себя на мысли, что сама перешла в разряд «старших товарищей» (не по возрасту, а по наличию хирургического и преподавательского опыта). Никогда не думала, что мне понравится педагогическая деятельность. Накопление моего личного клинического опыта было сложным и медленным, трудоемким и нередко дорогим, именно поэтому им так сложно делиться. Хочется сказать: «А ты попробуй сам, без интернетов и кадавер-курсов, без легкого доступа к операционному столу. Когда в Кремль попасть проще, чем в любую клинику пластической хирургии. Когда старший коллега буквально грудью ложится на пациента и закрывает от тебя операционное поле рукой. Попробуй в таких условиях стать хорошим пластическим хирургом».

Nil sine magno vita labore dedit mortalibus (лат.) — Жизнь ничего не дает без упорного труда.

В ординатуре по общей хирургии знания, можно сказать, в тебя вколачивали по принципу «не можешь — научим, не хочешь — заставим». Оно и понятно: у клинических кафедр общего медицинского профиля основная задача из сырого бывшего студента с дипломом за пару лет сформировать более узкого специалиста. В моем случае — хирурга, который сможет самостоятельно дежурить по ночам и выполнять набор базовых экстренных операций, типа аппендэктомии. Поэтому в ход шли все способы воспитания: и психологическое подавление, на слово «идиот» даже обижаться было как-то неудобно, и физическое воздействие. Знаете, как хорошо запоминается, что на кишечник нельзя накладывать кохер (зажим с зубцами)? Когда этим большим металлическим кохером тебе бьют по рукам. В прямом смысле, как котенку, указывают на кучку вне лотка. И по прошествии многих лет я не могу сказать, что это было неверное воспитание. Хотя я категорически против телесных наказаний, но синяк на руке в ответ на повреждение кишечника зажимом и удлинение операции на полчаса для того, чтобы ушить эти отверстия в кишке, — по-моему, вполне заслуженное наказание.

В пластической хирургии никому не выгодно растить себе конкурентов, поэтому каждый обучается сам, как может и где может. Стоит за спиной у опытного хирурга и просто смотрит, посещает многочисленные обучающие курсы и мастер-классы, изучает профессиональную литературу и отрабатывает методики в морге. И такое обучение стоит немалых денег. Я смогла себе позволить первый раз поехать на обучающий курс в Екатеринбург лишь пять лет спустя после начала работы в Институте. Почему? Арифметика проста: стоимость курса — 35 000 руб., билеты туда и обратно, хотя бы на поезд — 10 000 руб., номер в гостинице, хотя бы 3 звезды — 6000 руб., ну и питаться надо еще дня три. На все про все нужно 51 000 руб., а зарплата у меня была тогда тысяч десять-двенадцать… Книги стоят баснословных денег, одна, как ползарплаты.

Современным молодым хирургам повезло гораздо больше. Во-первых, появились кафедры пластической хирургии при медицинских вузах и клиническая ординатура по этой специальности. Наш Институт пластической хирургии является одной из тех баз, где молодые специалисты могут увидеть работу хирургов первого эшелона: профессоров, докторов и кандидатов медицинских наук, признанных экспертов в своей области. Они могут задавать вопросы опытным хирургам нон-стоп и рассчитывать на их плечо в операционной. Таких крупных центров пластической хирургии в нашей стране раз-два и обчелся.

Во-вторых, появился «Инстаграм» — очень удобный инструмент для молодого специалиста. Это у меня своя страничка появилась, когда я уже была опытным хирургом, а молодые да ранние более продвинуты. Они покупают домены под свои будущие сайты, заводят страницы в «Инстаграм» уже будучи студентами. Зачем? Что они там смогут постить? Да все что угодно: крутить в руках блестящие хирургические инструменты, мять имплантаты для груди и даже демонстрировать кусочки кожи с верхних век, отрезанные другим доктором. Таким образом, через восемь лет обучения в вузе у новоиспеченного пластического хирурга имеется вполне раскрученная страничка и сайт. Вуаля! Новая «звезда» медицины готова.

Раньше пациенты выбирали себе хирурга по рекомендациям друзей, а современные барышни ищут своего Пигмалиона по количеству подписчиков в «Инстаграме» и по хэштегам. Порой выбор не поддается никакой здравой логике: их привлекает звучный никнейм, черная хирургическая маска на лице хирурга и многочисленные фото с ошметками удаленных комков Биша на салфетке.

Поделюсь с вами информацией к размышлению, которая основана на моих собственных наблюдениях, такого вы точно не найдете в интернете.

Практически все молодые пластические хирурги начинают свою практику с пластики верхних век, увеличения груди и удаления комков Биша. Почему? Считают, что верхняя блефаропластика — самая простая операция, да и почти всем есть что отрезать на верхнем веке. Увеличение груди — это самая популярная пластическая операция во всем мире, так что пациенток, мечтающих об «упругой тройке», хватает всем. Ну а комки Биша — это вообще просто Клондайк для начинающего хирурга.

Только вдумайтесь: операция достаточно простая, выполняется под местной анестезией, требуется всего три хирургических инструмента и пара стерильных салфеток, не затратная — это вам не лицо подтянуть. А главное, что эти жировые комочки есть абсолютно у всех людей, это норма. В младенчестве они помогают ребенку в акте сосания, создавая вакуум в ротовой полости, а во взрослом возрасте являются якобы рудиментом, или попросту ненужными.

Так вот, какому-то очень предприимчивому пластическому хирургу пришла идея удалять комки Биша всем подряд. Для чего? С целью создать красивое западение тканей щеки под скулой и сделать лицо более структурным, как у Анджелины Джоли например. Однако никто не думает о том, что комок Биша, имея три отрога и занимая центральное положение в области щеки, является формообразующим, удерживающим ткани лица элементом. Действительно, на некоторых лицах частичное удаление этих жировых комочков дает такой эффект, но далеко не у всех.

А что происходит после их резекции? Рассмотрим несколько исходов: если лицо и без того худощавое, то после удаления комков Биша оно станет осунувшимся и изможденным, в центральных отделах щек при улыбке появятся складки и морщины, а это не добавляет молодости. Такие пациентки через некоторое время приходят на восполнение объема щечных областей с помощью рассасывающихся гелей или собственного жира, что совершенно не является стопроцентной заменой удаленных тканей.