Оказалось, что он приемный, Ониксим ему за место отца, а теперь вот еще приемная мама появилась — Ярослава. И они самая красивая Пара. Не пара, а именно Пара. С большой буквы. Я только удивленно брови вскидывала — почему Пара с большой буквы так и не поняла. Ну поженились они, но почему так пафосно-то с большой буквы?!

— Вы завтра уезжайте, — вдруг серьезно сказал Степан. — Завтра полнолуние, опасное время здесь в лесу.

Я напряглась. Почему-то вспомнились желтые глаза Ральфа, и по телу прошел озноб. Чашка звякнула о блюдце.

— Я вам постелю на большом диване. Выспитесь, и домой. — Степа широко улыбнулся, будто только что не выпроваживал меня, но я кивнула и помогла разобрать диван. Но, несмотря на усталость, спала я ужасно, ворочалась полночи, а в пять утра вскочила с кровати, оделась и вышла на улицу. Ноги сами понесли меня в лес по дороге, потом по тропинке, а затем по узкой тропке, что петляла среди деревьев и в итоге вывела на небольшую поляну с земляникой. Я принялась жадно ее есть, словно оголодала, во мне будто томилась непонятная жажда, хотелось снять одежду и лечь нагишом на прохладную траву, впитывая в себя лес. А ведь был уже сентябрь.

— Да что со мной такое? — зашептала я боязливо, будто кто-то мог меня услышать. — Никогда же всю эту растительность не любила. Надо возвращаться в поселок.

И, запихнув очередную горсть ягод в рот, поднялась и застыла — напротив меня стоял огромный волк, сверкая желтыми глазами. Я сглотнула и задержала дыхание.

Дарья

Волк был огромным. Неестественно большим. Я понимала, что сейчас дышу в последний раз — от такого зверя не убежать, не скрыться. Да и куда бежать? В лес, где я буду так шуметь, что проще притвориться мертвой на поляне. В голове так и вспыхнули картинки, где я лежу среди земляники, а волк подходит и вцепляется острыми зубами в бок, чтобы отнести сочный кусок в свое логово. Или начнет драть на куски сразу.

Ноги подкосились, и я медленно опустилась на землю. Я вся дрожала от дикого страха и обреченности.

Ну зачем я поперлась в лес?

Действительно, какого черта я потащилась в пять утра в неизвестный лес?

И я вспомнила, что меня кто-то звал, тихо, едва слышно и так тоскливо. И ведь тогда не показалось это странным, а наоборот, заставило одеться и пойти на зов. Но что теперь вспоминать о причинах, когда жить оставалось минуты. Волк продолжал следить, пугая этой странной тихой неподвижностью еще больше. А когда нервы у меня взвинтились до предела, я медленно пошла в его сторону, будто выверяя каждый шаг. Мы так и смотрели друг на друга, не отрывая взгляда.

Волк подошел совсем близко.

Я перестала дышать совсем.

Зверь медленно разжал челюсти.

Я зажмурилась.

А потом провалилась в спасительную темноту сознания, на краю которого пронеслось странное слово «traum».

Очнулась на чем-то мягком, пальцы приятно утонули в шелковистой шерсти, глаза же, еще не привыкшие к полумраку, смогли различить очертания небольшой пещеры спустя пару минут: на выдолбленных полках стояло несколько горящих свечей, на каменном полу лежали шкуры, а в центре странного обиталища был сложен очаг. Я перевел взгляд на соседнюю стену и вздрогнула — на меня уставились два желтых глаза, светящиеся в контурах человеческого тела. Или не человеческого, а лишь похожего на столь знакомую фигуру.

— Кто вы? — прохрипела я, не особо надеясь на ответ, но фигура качнулась и наконец-то появилась в тусклом свете свечей. Это был Ральф. Голый, мускулистый, будто весь состоящий из сплетений мышц и звериной силы. Он и выглядел сейчас настоящим зверем. От позорного вопля страха меня остановил мой собственный желудок, заурчав громче хозяйки.

Ральф удивленно вскинул брови, а потом... расхохотался.

— Ты меня совсем не боишься, Дашша? — Он говорил с каким-то странным порыкиванием, а имя протянул на шипящей букве, отчего вместо привычного томления мороз пробежал по всему позвоночнику.

— Боюсь, — тихо ответила я, но решила прояснить ситуацию: — Я просто не успела позавтракать.

Снова спрашивать про то, что здесь вообще происходит, я не стала, понимая, что объяснение получу, если Ральф захочет рассказать правду, но мужчина выглядел ненормально: дикий блеск глаз, подрагивающие губы, которые приоткрывали слишком длинные для человека резцы.

Ральф даже не собирался что-то накидывать на себя, так и присел около меня в чем мать родила. Я неловко подобралась, села прямее и только сейчас понял, что и сама полностью обнажена. Я уставилась на свои голые коленки, будто видела их в первый раз. Ральф уловил мое удивление и подвинулся еще ближе, оставляя между нами лишь пару сантиметров воздуха. Теплое дыхание опалило мое ухо, и я непроизвольно дернулась.

— Не бойся, я не причиню никакого вреда.

Верилось с огромным трудом. Ральф меня пугал в одежде среди толпы людей, а уж в пещере, оставшись тет-а-тет с обнаженным мужчиной, я была готова развоплотиться, если бы умела.

Неужели он не понимает, какое впечатление производит?!

— Вас невозможно не бояться, — еще тише сказала я, уставившись куда-то в центр груди Ральфа. Глаза я решила больше не опускать вниз, потому что стоящий колом огромный член вызвал внутри слишком двойственные ощущения: хотелось провести по нему языком и в тоже время нестись через весь лес голышом, куда глаза глядят.

Я почувствовала горячий язык на шее, он нежно выводил узоры, успокаивая и возбуждая одновременно. Снова теплое дыхание и хриплый шепот:

— Дашша, я не обижу тебя. Ты моя Пара, а значит, моя жизнь.

Странные слова отозвались в сердце, отчего оно забилось еще сильнее. Снова это слово, которое я слышала от Степана и над которым посмеялась тогда. Теперь же произнесенное слово Ральфом не было пафосным или смешным. Просто правильным.

Я инстинктивно схватилась за крепкое плечо, собираясь то ли оттолкнуть мужчину, то ли притянуть, но Ральф понял это по-своему и сразу навалился сверху, прижимая к теплым, мягким шкурам и целуя сразу жадно и глубоко.

И я задохнулась, выгнулась и... почувствовала сексуальную разрядку. Так быстро?!

Ральф, тяжело дыша, отодвинулся от меня, испугавшись, что сильно придавил, и неверяще уставился на низ моего живота, где между ног отблескивали следы смазки в свете свечей.

Желтые глаза засверкали ярче, и Ральф улыбнулся, а я увидела, что лицо мужчины непривычно заостренное, а в красивой открытой улыбке явно видны клыки.

Ральф сразу почувствовал смену моего настроения и склонился к низу живота, нежно его вылизывая. Я вздрагивала, но смотрела завороженно, как Ральф ласково проводит языком по моей коже, прикрывая от наслаждения глаза. Рука сама потянулась к светлым волосам, и я запустила пальцы в густую шевелюру мужчины. Тот поднял на меня взгляд, будто что-то высматривая в моих глазах, и, в чем-то удостоверившись, спустился еще ниже, обдавая уже обжигающе горячим дыханием тонкую кожу моего лона.