И как только я готов был кончить, Даша отстранилась и сразу же оседлала меня, притираясь ягодицами к стоящему колом члену. Она привстала на коленях, чтобы наши губы оказались на одной линии, и зашептала:

— Ральф, займись со мной любовью. Я схожу по тебе с ума. С нашей первой встречи.

«Какой же ты ангелочек? Ты настоящий дьяволенок», — подумал я про себя, целуя припухшие губы и понимая уже сейчас, что Даша сможет вить из меня любые веревки — Зверь совершенно не сможет ей отказать.

— Тебе будет больно, потому что я сейчас плохо контролирую себя и могу быть не только агрессивным, но и немного измененным. Вот здесь, — я взял ее тонкое запястье и отвел назад, прижимая пальцы к утолщению на члене, — во время соития узел станет шире. Это опасно.

— А если побольше смазки? — улыбнулась Даша. Ушки у нее были пунцовыми. Ей однозначно такие откровенные разговоры давались с трудом.

— Дашша, я... я не держу здесь ничего такого. Если ты подумала, что это мой странный траходром, то выкинь эти мысли из головы. Здесь никогда никого не было. — я вдруг испугался, что она сочтет случившееся лишь небольшим пикантным приключением. И вся эта сексуальность, тяга — лишь ее нереализованная фантазия, которую она и реализует, например, с мной, а потом пойдет дальше.

— Прости, — вдруг прошептала она и прижалась теснее. Она дрожала, а глаза были подозрительно мокрые. — Я просто боюсь, что второго шанса у меня не будет.

У Ральфа сжалось до боли сердце — его Паре плохо. Плохо!

— Все будет, я никуда тебя не отпущу, — сказал я и провел носом по щеке, нашел губами губы и снова поцеловал. Раньше, в те редкие моменты, когда я старался представить, кто же может занять место моей Пары, я всегда представлял рядом с собой высокую и уверенную женщину, страстную любовницу, волчицу со смелым Зверем внутри и мудрую спутницу. Опору и поддержку. Ту, на кого можно было бы оставить стаю, если придется уехать по делам.

Но Даша была другой. Обычный человек, молодая девушка, хрупкая на вид, улыбчивая и отзывчивая. Таких я называл мягкотелыми. Но ведь на празднике тянулись именно к Даше — и дети, и взрослые. Подходили жены его волков, подбегали дети и волчата, желая поиграть. Даже его Даромир, который всегда был сухо приветлив со всеми, к Даше проявил дружеский интерес.

Правы их шаманы — волку не дано увидеть обратную сторону Луны, и глупо придумывать себе образы, если Луна мудрее во сто крат.

Даша отстранилась, пытаясь сосредоточиться на лице Ральфа, и, краснея, спросила:

— А слюна?

Пять минут назад я еще верил, что смогу удержать Зверя, но сейчас вся выдержка полетела в пропасть. Только самый настоящий дурак мог организовать праздник и пригласить потенциально эмоциональный раздражитель на свою территорию в период полнолуния. Нет, отчаявшийся и измучившийся волк, который жаждал ласки. Поэтому сейчас, чтобы выпить подаренную нежность без остатка, я был готов обмазать Дашу чем угодно, хоть собственной кровью, если это поможет принять мой немалый орган.

Кровь! Точно! И как я сразу не подумал, ведь наша кровь была более вязкая.

— Дашша, я могу найти смазку, но ты должна довериться мне и не смотреть. Ты согласна?

Даша замешкалась, но кивнула и подтвердила:

— Согласна, если для этого не требуется убийство.

Она еще могла шутить? Я улыбнулся, еле сдерживая порыв развернуть ее спиной и укусить за загривок. Зверь внутри уже выл и рычал, прогрызая путь наружу, к такому желанному телу.

— Никаких убийств и насилия, но ты не должна смотреть.

На последних словах я отклонился и погасил тлеющий костерок, задул несколько свечей, оставив одну, чтобы Даше не было так неуютно в полной темноте, и все-таки развернул ее спиной к себе, поставив на четвереньки.

Дарья

Я вдруг осознала, что стою на четвереньках в пещере на шкурах и жду, когда Ральф возьмет меня. Именно жду, до сведенных мышц на животе! Я и не подозревала, что так можно хотеть кого-либо. Быть настолько голодной до ласки конкретного человека.

Я слышала частое дыхание позади себя, чувствовала правую руку, гладившую мою спину и бедра, а потом услышала чавкающий звук, и на бедра полилось что-то теплое и вязкое. Ральф надавил на поясницу, прося этим движением прогнуться сильнее, и как только я это сделала, то сразу же принялся нежно ласкать меня, запускать внутрь пальцы, растягивая для своего проникновения. Вскоре я почувствовала влажный язык, и окончательно поплыла. Не сдерживала голос, стонала на каждый толчок, насаживалась сама, сжимала в кулаках шкуру под собой и что-то даже просила, отчего толчки пальцев становились сильнее и грубее, дыхание прерывалось рычанием.

А потом пришла боль.

Ударила резко, взорвалась внутри, словно бомба; я вскрикнула и попыталась отстраниться, но Ральф не дал, крепко схватив меня за бедра до синяков. Он остановился, но разъединиться не давал.

— Дашша, — прошептал хрипло и как-то болезненно Ральф. — Потерпи немного, mein Engel. Боль скоро пройдет.

И я понимала, что ни я, ни Ральф сейчас уже не сможем остановиться. Внутри все плавилось, жаждало лишь одного — соединения, полного и нерушимого. Я качнулась назад, сжимая от боли зубы и давая понять Ральфу, что хочу его не меньше. Хочу любым. Хочу даже через боль, которая действительно стала постепенно перекрываться наслаждением. Сначала совсем невесомым, ровно таким же, как плавное скольжение члена вперед и назад. Затем я почувствовала, что мне мало этого томления, и я принялась поддаваться назад сильнее. Ральф рыкнул, наклонился и все-таки укусил за загривок, входя до упора. Я застонала от удовольствия и потерялась в пространстве, заваливаясь набок. Ральф сразу же положил меня и лег рядом, продолжая плавно входить в расслабленное тело.

Я открыла глаза и глубоко вдохнула воздух, весь пропитанный нашими запахами и... железистой ноткой крови. Я хотела посмотреть вниз, но Ральф не дал, приподняв мою голову за подбородок и целуя в такт фрикциям. Я стонала ему в рот, пыталась ускорить процесс, но Ральф покусывал ласково мои губы и не давал сдвинуться ни на сантиметр ближе.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — сказал он на ухо, прикусывая тонкий хрящ. — Так хорошо, как никогда.

— У меня сердце сейчас остановится, если ты не ускоришься, — тяжело дыша, прошипела я. Очередная попытка насадиться сильнее не увенчалась успехом.

— Дашша, не надо, mein Engel. Ты сделаешь себе больно, узел уже достаточно большой. — И в подтверждение своих слов Ральф вошел глубже, распирая вход широкой частью, но сразу же дернулся назад.

— Почему ты ждал год? — вдруг вырвалось у меня. И я уже хотел азабрать свой вопрос обратно, но Ральф ответил, прижимаясь ко мне сильнее:

— Я боялся, что выдаю желаемое за действительное. Я же почти потерял контроль над Зверем. В чем-то это сродни человеческому сумасшествию, но его последствия намного хуже: уязвимая стая, бесконтрольный выброс агрессии как вожака, так и его волков, ослабление общего магического фона. Только в случае уже одного признака вожака меняют через совет старейшин, либо внутри стаи. Черный явно меня жалел, взвалил на себя часть моей стайной нагрузки. А теперь, когда он обрел Пару, мой статус вожака сменился бы намного быстрее, наверное после окончания их медового месяца.