Ну надо же, одноклассник! Сколько же они не виделись, страшно подумать! Лет десять, наверное. И как он тут оказался? А впрочем, это понятно, из Пензы приехал.

– Ты здесь работаешь что ли?

– Ага!

– Надо же, и у нас офис тут. Я на пятнадцатом, а ты?

– На двадцать четвёртом. Надо же, как ты изменился сильно! Я тебя еле узнала.

– А я тебя сразу. Ещё неделю назад. Мельком как-то увидел, подойти не успел. А сегодня вот получилось.

Петя из лопоухого патлатого троечника превратился в солидного дяденьку. Он даже выглядел чуть старше её мужа, хотя должно быть наоборот. Вероятно, дело в бороде. Пётр был из тех мужчин, что стригут или сбривают растительность на лице по специальному трафарету, а может и в барбершопы регулярно захаживают. Солидности также прибавляла приземистая широкоплечая фигура. Одноклассник начинал лысеть, и прятал эту телесную перемену за ультракороткой стрижкой.

Приятная это была встреча. Двое бывших одноклассников, без подтекстов и неловкостей. Они стояли и болтали минут пятнадцать, а может и все двадцать пять. Вспоминали общих знакомых, кто женился, кто развёлся, кто за границу уехал. И расходиться по домам не хотелось.

– А может, тут недалеко кофе выпьем? – предложил Петя.

Ира задумалась на минутку, а потом решительно тряхнула головой:

– А давай! Муж всё равно позже меня приходит домой. Так что не потеряет.

Она поскользнулась на тонкой корке льда, размазанного по асфальту, и упала бы, не схватись за Петра. Такой вот пошловатый штамп из романтических фильмов.

Петя подхватил старую знакомую за талию. Кто бы мог подумать, к какой трагедии всё это приведёт. Там, наверху (если кому-то есть до нас дело) сидят небесные сценаристы с набором клише и переплетают людские судьбы, сталкивая эти шаблоны друг с другом.

По горькой иронии судьбы мимо кофейни проходила Анна Викторовна. Так не бывает, скажете вы? Нет, только так обычно и происходит, уж поверьте. Жизнь подтасовывает факты таким образом, что реальность кажется надуманной. По закону подлости пенсионерка не считала ворон и не ловила своё отражение в новогодних витринах. Она услышала голос, который узнала бы из тысячи, и остановилась. Её строптивая невестка, нагло пудрившая сыну мозги, вбивавшая клин между ним и матерью родной, висела на незнакомом бородатом мужике и смеялась.

Такого мощного выплеска адреналина бывшая учительница русского языка и литературы не испытывала ни на одном ЕГЭ.

– Ирина! – взревела она, слыша свой голос со стороны.

Нет, она всё-таки не была классической свекровью, которая достала бы смартфон и сделала бы пару дюжин снимков, чтобы предъявить их сыну. Она решила пристукнуть мерзавку на месте.

Ира сначала подумала, что у неё галлюцинации. Сперва слуховые, а потом и зрительные. Она обернулась на голос и увидела, как пожилая женщина, чей образ врезался в её подкорку, чтобы являться в ночных кошмарах, мчится к ней на всех парах через дорогу, не глядя по сторонам. А зря. Водитель, оживлённо обсуждавший по смартфону вечер пятницы, затормозить не успел, слишком поздно увидел пешехода, да и скользко было. Вот такая нелепая, пошловатая трагедия.

Она лежала в неестественной позе прямо под колёсами не самого модного и презентабельного авто. Всё, что происходило вокруг, она слышала приглушённо, словно на голову ей накинули толстое одеяло. Да и видела она уже не очень. Автомобиль никуда не уехал, да он бы просто не развернулся на месте аварии.

– Придурок, ты чего гнал так у торгового центра? – вопрошал густой бас.

Заикающийся голос что-то неуверенно блеял в ответ. Но что, Анна Викторовна уже разобрать не смогла. Рядом послышалась женская речь:

– Да, я её знаю. Это свекровь моя.

Над пострадавшей склонился размытый блин. Анна Викторовна никак не смогла его сфокусировать в лицо. «Может и к лучшему, – мелькнуло у неё в голове. – Не будет последним, что я увижу. Ах да, сказать. Я же ей должна что-то сказать… нет, не помню».

Сирены, много сирен. Полиция, скорая помощь. Все приехали. Картинка перед глазами Анны Викторовны погасла совсем, как будто телевизор вырубили. Как оказалось, только снаружи. Это как в кинотеатре свет выключают. Зал погружается в темноту и загорается яркий белый прямоугольник, на который надо смотреть. А на этом прямоугольнике бежит ей навстречу маленький Егорка, протянув руки. И из невидимых колонок слышится голос мамы: «Что же ты наделала, Анька?»

Анна Викторовна скончалась ещё в машине скорой помощи, не доехав до больницы. Черепно-мозговая травма при ударе головой о землю оказалась фатальной. Всё, что происходило дальше, Ира помнила смутно, обрывками, как в нелепом сне, вызванном галлюциногенами. Собственно, она и жила несколько месяцев на антидепрессантах. Стоило ей закрыть глаза, как перед ней вставала эта сцена: возмущённая свекровь с хозяйственной сумкой наперевес, мчится через дорогу, по лицу расплываются красные пятна от возмущения и лёгкого морозца. А дальше глухой стук, даже, кажется, без визга тормозов. Водитель, что поделать, отвлёкся от рассматривания проезжей части, погрузившись в телефонного собеседника. И даже скорость забыл снизить, хотя и положено было. Ведь не пьяный, просто расслабился.

Опознание, похороны, поминки, вызов в полицию в качестве свидетеля – всё было словно во сне. Жутковатая вещь произошла с ней на погребении усопшей. Она поддерживала Егора под руку, хотя он, похоже, этого даже не чувствовал. Смотрела, как комья стылой земли падают на гроб, слышала приглушённые рыдания родственников покойной. И тут словно почувствовала чей-то взгляд в упор, резко вскинула взгляд, и на мгновение ей померещилась Анна Викторовна. Она стояла между двумя своими бывшими коллегами, одна из которых сморкалась в платочек. Прозрачное лицо, искажённое страхом, растрёпанные после автокатастрофы волосы даже слегка колыхнулись от ветра. Ира вскрикнула, сжала руку пребывавшего в прострации Егора, перевела дух. Призрак, или что это было, исчез. Конечно, это всего лишь видение на почве сильных переживаний, но всё равно страшно.

Ирина чувствовала себя виноватой за всё разом. За то, что со свекровью не помирилась (хотя здесь вопрос спорный, Анна Викторовна и сама мира не особо жаждала, судя по всему), и что на глаза ей так неудачно попалась. В последний раз в жизни.

Если бы Егорова мама не кинулась на Ирину, будто герой на амбразуру, то и сейчас жива была. Так и получается, что Ира стала причиной смерти человека. И ничего с этим уже не поделаешь. Депрессия у неё была страшная, такая, что даже Егора она поддержать почти не могла. Да и Егор у неё сочувствия не искал, замкнулся в своём сыновьем горе. Отчаянном и глухом, словно в лесу потерялся, но вместо того, чтобы на помощь звать, забился под упавшее дерево. А кого звать, если мамы больше нет. Егор знал, что мать погибла, когда переходила проезжую часть в неопасном месте, не посмотрев по сторонам. И что на той стороне дороги в это время находилась Ира. А вот с кем находилась и как, об этом она умолчала. Не смогла сказать.