Естественно, перед ним ту же выросла гора еды. В пластиковый стаканчик плеснули красного вина. Герман не дождался ответа и вгрызся в куриную грудку.

— Поплохело вам опять. Мы вышли погулять поздно вечером, а тут и вы валяетесь возле кустов. Слабы здоровьем. Работа нервная. — Изабелла сняла с курятины жареную шкурку, отправила ее в рот и бодро захрустела, полностью довольная собой.

Игнат, как обычно, выглядел суровым. В подтверждении слов подруги он просто развел руками и кивнул.

— Во сколько вы пошли гулять? — невинно поинтересовался Герман, надкусив сладкий южный лук. — Не поздновато?

Парочка переглянулась. Он у них уже успел заметить эту паршивую привычку переглядываться, когда вопрос им не нравился. Лица выражали легкое разочарование в собеседнике: либо вопрос казался парочке глупым, либо неуместным и невежливым.

— Около двенадцати, — буркнул Игнат. — А не помним.

Изабелла отрицательно помотала головой и погладила Игната по коленке.

— Не поздновато? — попытался максимально грозно спросить Герман, но мешал кусок курятины за щекой. Он сердито заработал челюстями. — Я сидел в засаде. Было больше двенадцати, когда на меня напали.

— На вас напали?! — ахнула Изабелла. — На стража порядка?!

— На стража, на стража, — подтвердил Герман. — Мало того, я вас видел и в весьма странном обличии.

Игнат вздохнул и посмотрел на него, как на нашкодившего ребенка.

— В каком же обличии мы вам привиделись? И кто на вас напал?

— Мы никого не видели, — вякнула Изабелла и коснулась руки своего чернявого друга.

Герман собрался с мыслями. Ситуация выглядела по-дурацки. А вдруг его нервная система и правда дала серьезный сбой? И потом, его же чем-то укололи. Вдруг теперь он помнит не то, что случилось на самом деле? Когда-то по молодости Герман пробовал наркотики — так вот, тогда у него такие глюки были, ой-ой-ой! После поди пойми, на самом деле все происходило или нет. Начать Герман решил с нападавшего, как с наиболее невинного воспоминания.

— Рядом со мной зашуршало. Вначале подумал, белка или кошка. Потом большая тень, человеческая, мелькнула и по шее царапнуло. Тут-то я и вырубился.

— У-у-у! Плохо! — припечатал Игнат. Изабелла перестала улыбаться, уголки ее губ поползли вниз. Игнат приобнял подругу и чмокнул в шею. — Вина подлить? — участливо поинтересовался он у Изабеллы, казалось, позабыв про Германа.

— Конечно! — капризно произнесла она. — Видишь, пусто, — продемонстрировала Изабелла пустой стакан.

— Почему плохо? — встрял Герман. — Вы что-то знаете? И почему я вас помню в виде здоровенных волка и львицы? — последняя фраза вылетела изо рта сама собой.

Парочка опять начала переглядываться и вздыхать. Герману даже стыдно стало за свое поведение. В последний раз он так себя чувствовал в школе, когда мать за прогулы ругала.

— Рассказать ему? — обратился Игнат к Изабелле, игнорируя Германа.

— Не поверит, — мотнула она головой.

— Вы рассказывайте, а я решу, что с этим делать, — сказал Герман сердито, но ответа услышать не успел: у него зазвонил мобильный. — Алло. Да, слушаю. Понял. Адрес диктуй. — Он взял упаковку от курицы и помотал рукой в воздухе перед носом у парочки: «дайте ручку». — Хорошо, скоро буду. По-моему, это недалеко отсюда.

— Случилось чего? — хором спросили Игнат и Изабелла.

— Случилось! — грозно ответил Герман. — Второй труп! Правда, несвежий, но с такими же, как у вашей соседки уколами и кровопотерей.

— Несвежий насколько? — поинтересовался Игнат.

— Точно пока не знаем. Около недели. Я пошел. Это тут неподалеку, — он встал. — А вы отсюда никуда! Я вернусь, продолжим.

— Ах, куда мы денемся, — сказала Изабелла. — Идите, мы вас подождем.

Герман отправился в путь, который лежал вверх, в горы. Через минуты три маршрут ему показался безумно знакомым. «Конечно! — вспомнил Герман. — Я же тут шел за Анжеликой!» Вскоре он очутился возле дома пышногрудой администраторши. На склоне, что вел вниз к городу, столпились полицейские и местное любопытствующее население.

— Докладывай, — велел Герман своему коллеге.

— Значит так. Труп нашла вот эта бабуля, — полицейский ткнул пальцем в стоявшую неподалеку пожилую женщину. — Прятали его не тщательно, но тут свалка. Тело прикрыли всякой дрянью, незаметно. Бабуля сюда пошла поискать полотенце — унесло с балкона ветром. А тут тебе и запашок, и картонки чуть уже в сторону сдвинулись. Она ногу и углядела.

— Трупу, предварительно, неделя срока, — встряла Оля. — Те же ранки на шее и жуткая кровопотеря. А главное, посмотрите, лицо страшно изуродовано.

Герман коснулся царапины на собственной шее и передернулся. Он откинул простыню с лица жертвы. В самом деле, от лица осталось только кровавое месиво.

— Да, если с трупом из спа мы еще сомневались, убийство это или другая какая оказия, то сейчас ясно — убийство, — припечатал он. — Незаметненько проверьте Анжелику из пансионата. Она тут живет. Может и совпадение, а может и нет. Личность жертвы тоже быстрее устанавливайте.

В пансионате стояла тишина. Герман вызвал лифт — сил топать на шестой этаж не осталось. Он со всей силы ткнул мясистым пальцем в кнопку и пожелал себе удачно доехать.

— Рады видеть, рады видеть! — защебетала Изабелла, открыв дверь номера. — Ну? — она вопросительно вздернула брови.

— Нет, уж! Вы мне сначала выкладывайте информацию, — Герман уселся на свое место за столом. Картина после его ухода не сильно изменилась, только возле груды куриных костей нарисовались эклеры. Он взял себе пирожное и уставился на своих визави.

— История давняя, — медленно произнес Игнат. — Ей столько тысяч лет, что не упомнишь. Есть иной мир. Пустыня. В качестве наказания туда помещен, — он запнулся, — помещена, нет, помещено, — Игнат опять замолчал, подбирая слова.

— Сущность, — встряла Изабелла. — Бесполая гадина.

— Не надо так, — ласково сказал Игнат. — Он не виноват. Оно, в смысле. Мучиться эту сущность определили в пустыню. Его такое предназначение за предательство и другие злодеяния, совершенные в мире людей. Оно мучиться, понятно, не желает и стремиться выбраться сюда, к вам. Тут оно принимает разные обличия. Не угадаешь! Мы с Изабеллой стережем выход в ваш мир. Какое-то время я стерег один. Мне помогали мои собратья. Но однажды ко мне подошла Львица. Мы мгновенно узнали друг друга, и она осталась со мной, охранять портал. К сожалению, сущность может попадать к вам через миражи. Жутко сложная задача! Но когда сущности становится совсем плохо, ее почему-то спасают, оно находит выход. С трудом, изрядно помыкавшись, но находит. Здесь первое время сущности надо набраться сил, поэтому оно пьет кровь — восстановиться после пустыни. Бывает по-разному. Иногда не пьет, понимая, что этим сразу себя выдает. Поэтому старается справиться как-то иначе — чем он тут дольше, тем больше у него сил.

— Граф Дракула оно что ли? — недоверчиво спросил Герман. — Сказки какие-то.

— А