Причина в том, что бывает выгоднее отложить даже такие, казалось бы, важные дела. Настоящая работа требует двух вещей, которых не требуют эти «важные» дела: больших отрезков времени и правильного настроя. Если вы полны энергии и изо всех сил работаете над каким-то проектом, вполне может оказаться, что нужно забросить вообще все дела на несколько дней, только ради того, чтобы продвинуться в главной задаче. Да, вероятно, впоследствии несделанные дела потребуют от вас куда больше времени, чем вы потратили на свой проект. И надо признать: у вас будет гора немытой посуды и куча коробок из-под пиццы. Но продуктивность этого времени будет абсолютно несопоставима.

Разница будет даже не столько в степени продуктивности, сколько в ее качестве. Есть виды деятельности, которые могут быть выполнены только за длинные непрерывные промежутки времени. По расписанию такие моменты не приходят. По крайней мере, у большинства людей. Вдохновение по расписанию приходит только к Стивену Кингу, и, возможно, поэтому он один из величайших писателей современности. Если представить себе человека, который создал что-то реально крутое, вряд ли там у него будут какие-то вычёркивания из списка задач. Он просто долго делал что-то крутое.

А некрутое – не делал.

Соответственно, если на кого-то навесить бытовуху, его максимальная продуктивность сильно уменьшится. Ведь цена переключения – это не только время, потраченное на другую задачу. Цена – это разрубание полезного времени на части. Достаточно прервать увлечённого человека всего пару раз за день, и он не сможет сделать ничего действительно великого.

Почему крутые стартапы успевают сделать так много в самом начале своего существования, когда в офисе или даже в съёмной квартире сидят всего несколько человек? Пол Грэм считает, что всё дело в том, что им никто не мешает. В теории, конечно, хорошо, когда фаундеры поднимают денег и могут нанять разработчиков, которые будут писать код вместо них. Но вполне может оказаться, что переработка выгоднее работы с постоянными отвлечениями. В тот момент, когда ваш проект начинают разрабатывать стандартные программеры – прокрастинаторы типа Б, – вся компания начинает работать в их парадигме. Они работают от перерыва и до обеда. И вы тоже.

Бытовуха настолько эффективна в уничтожении великих вещей, что куча народу использует её именно с этой целью, часто не осознавая этого. Как часто? Да почти всегда! Кто-то вот решает написать роман. А дома не убрано. Камин не чищен. В бассейне вода зацвела. Цветы не политы. Люди, которым не удаётся написать роман, не сидят перед экраном в агонии писательского блока или с боязнью чистого листа. Нет! Они кормят кошку, идут покупать новый шкаф или журнальный столик, вешают полку, встречаются с коллегами выпить кофе. Проверяют емейл. Ведь не может быть ошибкой проверить емейл и ответить на пару важных писем. Конечно, нет! Потом они говорят, что на писательство просто нет времени.

И это правда.

Ведь они об этом позаботились!

Кто-то скажет, что ему и работать-то негде. Тут рецепт прост: посмотрите, в каких условиях работали те, кому что-то удалось. Где писала Джоан Роулинг? Где паял компы Стив Возняк? В какой камере сидел Сергей Королёв, и чем он болел на Колыме?

Как и Пол Грэм, я и сам использую эти отговорки. Да, есть какие-то трюки и лайфхаки, чтобы заставить себя работать, но и сейчас я не всегда выигрываю у прокрастинации. В какие-то дни удаётся что-то сделать. Другие дни съедаются бытовухой. Я понимаю, что мыть посуду – это не наказание. Это бегство. И это осознанное бегство. Я просто позволяю мелочам съесть весь день. Только чтобы не делать чего-то действительно важного.

Но самая опасная форма прокрастинации, ребята, – неосознанная. Потому что она не чувствуется как прокрастинация. Вы же что-то делаете! Вы даже приводите дела в порядок. Ок. Просто дела не те.

Любой совет, который помогает вам вычёркивать дела из своего списка задач, будет не только неполноценным, но часто даже вредным, если он не учитывает возможность прокрастинации. Если вы не работаете над самыми важными задачами в своей жизни, все ваши действия – это прокрастинация, и неважно, сколько дел вы успеваете привести в порядок. Именно поэтому GTD – это ущербная система, подходящая лишь менеджерам среднего звена, которые даже не понимают, какие задачи важны, а какие нет. Это за них определяет менеджер рангом повыше.

В своём эссе «Вы и ваше исследование» математик Ричард Хэмминг предлагает каждому молодому учёному задать себе три вопроса:

1. Какие проблемы в вашей области самые важные?

2. Работаете ли вы над одной из них?

3. Если нет, то почему?

Лично меня такая постановка вопросов просто разорвала на куски. Я теперь постоянно пытаюсь задавать себе эти вопросы и всё время рыдаю.

Хэмминг работал в Bell Labs и начал докапываться до людей с этими вопросами. Любой человек должен иметь возможность поработать над самыми главными задачами в своей области. Понятно, что не все смогут произвести какой-то драматический эффект на Вселенную, но по большому счёту, сама эта возможность не должна зависеть от ваших способностей.

Поэтому завет Хэмминга может быть сформулирован так: какая самая крутая вещь, над которой вы можете работать, и почему вы этого не делаете?

Большинство людей от такого вопроса просто тихо офигеет и потеряет дар речи. Я и сам его боюсь, чего тут обманывать. Я даже сейчас вот это написал и скорее хочу писать дальше, только бы на него не отвечать. И этот математик Хэмминг тоже ходил по институту и задавал людям этот вопрос. Понятно, что коллеги его недолюбливали. Но любой более-менее амбициозный человек должен себе этот вопрос задать. Точнее даже, задавать регулярно.

Одна из проблем в том, что такой приманкой можно поймать слишком большую рыбу. Чтобы повлиять на Вселенную, найти достойный проект недостаточно. Ведь когда вы этот проект нашли, придётся ещё и работать как проклятому, а это нелегко. И чем больше проект, тем труднее себя заставить над ним работать.

Но главная причина того, что людям трудно работать над какой-то задачей, – это потому что им неинтересно. Возьмём науку. Это когда вы молоды, и особенно, когда вы работаете над чем-то, что вам не нравится. Ну, если вы делаете что-то, потому что это выглядит круто или потому что вам дали такое задание. Куча аспирантов хоронит свои устремления именно на этом этапе – им просто не нравится работать над чужими проектами. Поэтому аспирантура и частично магистратура, особенно на Западе – это синонимы прокрастинации. Там лаборанты просто трудятся над проектами профессора. Хорошо, если сумасшедшего.

Но даже если вам нравится ваша работа, гораздо проще переключиться на мелкие задачи. Почему? Почему так трудно делать что-то большое? Тут причина в том, что не видно награды. Если вы делаете что-то, что можно закончить за день или два, награда – вот она, наливай да пей. А если вознаграждение за выполненную работу лежит где-то в будущем, работать гораздо труднее. Ведь приз становится менее реалистичным.