Настя вздрогнула и чуть не соскользнула в люк. По тропинке от школы к ним со всех ног неслась Катя, похожая на мышь секретарша директора.

– Она тут зачем? – расстроенно пробурчала Настя, но Мик был даже рад.

– С ума сошла? – продолжала кричать Катя. – Ты хоть представляешь, что будет, если провалишься?

– Я не провалюсь, Катерина Сергеевна, – сказала Настя с невинным видом. – Я все понимаю.

Катя подскочила к люку и попыталась сдвинуть его с места.

– Репин, помоги мне! – скомандовала она.

Мик неохотно подошел ближе и взялся за холодный тяжелый круг.

– Как тебе в голову такое пришло! – причитала Катя. – Ты совсем ничего не соображаешь?

Мик от удивления выпустил люк.

– Почему мне? Это не я.

– А кто? – Катя выпрямилась, уперев руки в бока. – Я все директору расскажу!

– Катерина Сергеевна, кто вам сказал, что он открыл люк? – вмешалась Настя.

– Этот, из ваших. Маленький такой. Федя, кажется.

– Шипов, – кивнула Настя и многозначительно посмотрела на Мика.

– Это не я, – повторил он упрямо.

– Здесь так было, когда мы пришли, – нашлась Настя. – Мы как раз хотели идти за кем-нибудь. Договаривались, кто останется караулить люк.

Катя тут же просияла:

– Я так и знала, что Федя врет. А вы молодцы! Не растерялись. Теперь давайте его обратно положим.

– Нужно его как-то закрепить, – сказал Мик. – Чтобы нельзя было просто так открыть.

– Верно, – согласилась Катя. – Тогда надо к завхозу. Вы покараульте, пока я за ним сбегаю…

Но Мик был не в том настроении, чтобы продолжать общение с Настей.

– Давайте я сбегаю. Вам лучше остаться здесь. Если кто-нибудь захочет сюда залезть, нас не послушают.

– Ты разве знаешь, как выглядит наш завхоз? – покачала головой Катя. – Волкова, сходи за ним.

Насте не оставалось ничего другого, как подчиниться. Она хмуро посмотрела на Мика, подняла свою сумку и поплелась к школе.

Мик быстро попрощался с Катей и побежал домой. Сейчас гораздо важнее было высушить рюкзак и учебники, чем слушать Настины выдумки.

На следующий день стараниями близнецов весь класс знал, что Димка Репин – слабак и мямля, и что, откуда бы он ни приехал, он никто и ничто. Тусовка Кондратьевых принципиально его игнорировала, и многие следовали их примеру. Но не Настя. Несколько раз она пыталась заговорить с Миком, но он ловко уклонялся. Сейчас ему вполне хватало забот и без ее историй.

А перед последним уроком разразилась катастрофа. Она назревала весь день, но Мик был слишком занят новым положением изгоя, чтобы обращать внимание на шушукающихся девчонок. На перемене между сдвоенными литературами Мик вдруг перехватил несколько сочувственных взглядов и напрягся. Неужели они весь день сплетничают о нем?

Он уткнулся в книгу и притворился, что ничего не видит и не слышит. Поэтому скорее почувствовал, чем увидел, что к нему кто-то подошел.

– Эй, Репин, – раздался голос Сашки Кондратьева. – Расскажи, почему ты из Америки свалил?

Мик даже не повернулся.

– Говорят, тебя мать бросила, – продолжал Сашка.

Кровь ударила Мику в голову. Он медленно встал, сжимая кулаки, и процедил:

– Тебя это не касается, Кондратьев.

За спиной Сашки стояла его тусовка: Лешка, Шипов, Королев, Володин. А за ними – весь класс. Притихший и заинтересованный.

– Естественно, не касается, – согласился Сашка с усмешкой. – Наша мать никогда бы не сбежала от нас с танцором.

У Мика все поплыло перед глазами. Не видя ничего, не думая ни о чем, он кинулся на Сашку и толкнул его в грудь. Сашка не устоял на ногах и шлепнулся на Володина, стоявшего сзади. Кто-то из девчонок взвизгнул.

– Тебе конец, Репин, – пробормотал Сашка, поднимаясь.

Глаза у него стали страшные-престрашные. Но Мик был только счастлив выплеснуть ненависть и злость.

И еще боль.

Сашка подскочил к нему и с размаху врезал по носу. Мик не очень ловко увернулся и почувствовал, как на скуле вспух синяк. Больше он ничего не чувствовал, только беспорядочно молотил кулаками. Мик задевал парты и столы, но не чувствовал, что наносит больше вреда себе, чем Сашке. Сашкиных ударов он тоже не ощущал. Лишь кровь билась в висках, и во рту было солоно…

– Хватит! – скомандовал кто-то громко.

Мика схватили за плечо и оттащили от Сашки. Он еще брыкался и махал руками, но неведомая рука была сильнее. Со всей нерастраченной яростью Мик кинулся на нового противника и застыл со сжатыми кулаками. Его держала Мария Тимофеевна, бледная как мел и ужасно злая. Разъяренная фурия не могла выглядеть страшнее, чем эта сухонькая старушка. Мик моментально пришел в себя.

– Что здесь происходит? – проговорила она с угрозой. – Что вы устроили?

Другой рукой Мария Тимофеевна держала за шиворот Сашку Кондратьева. Она растащила их как беспомощных котят.

– Как вам только это в голову пришло! Здоровые парни, а ничего не соображаете. Я старый, больной человек, постыдились бы!

Для слабого больного человека у Марии Тимофеевны были на редкость мощные руки. Она с такой силой потащила их обоих к выходу, что Мик едва устоял на ногах.

– Немедленно умываться, – прошипела она. – Класс, сидите и читайте следующую главу. И чтобы ни звука!

Костяшки пальцев саднило, под глазом наливался синяк, бровь и верхняя губа были разбиты в кровь. Мик умывался и старался не смотреть на Сашку, который смывал кровь в раковине рядом. Сашка пострадал меньше, но и у него на скуле багровел заметный кровоподтек. Мик был очень доволен собой. Пусть им сейчас достанется, но Сашке он с радостью врезал бы еще разок.

Мария Тимофеевна караулила за их спинами, как привидение. Время от времени она наматывала на палец свои уродливые бусы с булыжником. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы вселить ужас в самое храброе сердце.

– За мной! – сказала она, когда с умыванием было покончено.

Мария Тимофеевна отвела их в медпункт, где толстая и равнодушная школьная медсестра обработала раны перекисью и уверила, что ни переломов, ни сотрясений она не видит. После медпункта Мария Тимофеевна завела их в пустую учительскую. Это была просторная комната, наполовину занятая громадным старинным шкафом. Под окном располагался небольшой диван с креслами, справа от него – столик с чайником и большой вазой, до краев наполненной печеньем. В углу напротив шкафа стоял письменный стол с допотопным компьютером, за которым Катя-секретарь заполняла какую-то таблицу.

– Катюша, оставь нас, пожалуйста, – сказала Мария Тимофеевна голосом, не терпящим возражений, и Катя выскользнула из комнаты, даже не выключив компьютер.