Закончив с обедом, Подгорный промокнул губы салфеткой и протянул руку к бокалу с красным сухим вином. Подняв бокал на уровень глаз, он пару секунд разглядывал что-то видимое лишь ему, затем сделал большой глоток и с удовольствием причмокнул губами.

— Вино отличное, попробуй хоть немного.

— Батя, ты же знаешь, я по будням стараюсь не пить, за выходные успеваю накачаться. — Максим взял в руку бокал, покрутил в пальцах его тонкую ножку и поставил на место.

— А ты попробуй хоть раз выпить, но не нажраться. — Лицо старшего Подгорного посуровело. — Да и что за хрень ты пьешь постоянно, виски, кола, это же надо додуматься! Ты ведь этой гадостью и желудок себе убьешь, и мозги, если там чего и было.

— Спасибо, папа, — буркнул Макс и раздраженно откинулся на спинку кресла, словно стараясь быть подальше от родителя.

— Да всегда пожалуйста, сынку. — Губы отца растянулись в холодной улыбке. — Ты своим вискарем, намешанным, себе все нутро прогазировал, у тебя ж небось вся голова в пузырьках.

— Может, сменим тему? — Раздражение Максима нарастало, но просто встать и уйти он не решался.

— Может, и сменим. Но ты меня постарайся услышать, твои пятничные забеги в ширину меня расстраивают. И мать, кстати, тоже. — Подгорный помолчал. — Маринку хоть немного пожалей.

— А ей-то чем плохо живется? — Возмущенный Максим подался вперед, заглянул в глаза отцу. — Живет как в раю, ничего не делает, могла бы хоть ради интереса каким-то делом заняться!

Максим почувствовал, что от раздражения у него пересохло во рту, и залпом выпил почти все вино в бокале. Вкуса он не почувствовал, и от этого раздражение только усилилось. Отец молча смотрел на него, потом глубоко и медленно вздохнул, сел поудобнее в кресле.

— Как ты думаешь, сынок, а она тебя еще любит?

От неожиданного вопроса Максим замер.

— Заметь, я не спрашиваю, любишь ли ты ее. Мне кажется, ты уже утонул в своем эгоизме, — отец вскинул руку, не давая Максиму перебить себя, — но она ведь любила тебя когда-то, она ведь замуж за тебя по любви пошла, а не за всей этой позолотой. И к жизни этой, как ты говоришь, райской, ты сам ее приучил. Только кто в итоге стал счастлив от этого?

— Я не пойму, — Максим обернулся убедиться, что официант стоит достаточно далеко, — ты хочешь сказать, что Маринка изменяет мне?

Подгорный-старший удивленно посмотрел на сына и постучал по столу костяшками пальцев.

— Кто там? Я вырастил идиота? Насколько я знаю, из вас двоих на сторону гуляешь только ты, причем с завидной регулярностью. А Марина все это терпит… пока. Как думаешь, надолго у нее терпения еще хватит? Ты думаешь, ей еще есть зачем это все терпеть? Ради детей? Ваши дети не так уж малы. Скажи, что ты сможешь им ответить, когда они тебя спросят, где ты торчишь вечерами?

Максим решительно поднялся из-за стола.

— Я, пожалуй, поеду. Спасибо, папа, за угощение.

Подгорный-старший раздраженно махнул рукой.

— Сядь, мы настоящий разговор еще не начинали. Это так было, лирическое отступление.

Максим опустился в кресло. Он понял, что сейчас тема разговора переменится, и это его успокаивало.

— Поговорим о деле. — Сергей Николаевич уже был абсолютно спокоен. — Я сегодня утром был у губера. На носу выборы, ты в курсе?

Макс только усмехнулся в ответ.

— А чего ты улыбаешься? Смешно? Ну, считай, мне тоже смешно, — отец холодно смотрел на сына, — по всей стране будет большая рекламная кампания этого вашего бородача.

— Да не мой он, отец!

— Раз голосовал, значит, уже твой… и всех ваших партийных жополизов, — Подгорный-старший мрачно усмехнулся, — значит, теперь и мой тоже. Продвигать его будут очень активно. По области тоже реклама будет везде. Мне вот копию флешки сделали, там ролики для радио и информационные материалы для телепередачи. Губернатор попросил, — Сергей Николаевич выделил голосом слово «попросил», давая понять, что в этой просьбе отказывать нельзя, — чтобы ты лично проконтролировал весь сюжет, монтаж и чего там еще у вас есть. Их герой должен стать нашим героем. Так что действуй, сынку.

— А что ж мне напрямую не передали? — осторожно поинтересовался Максим.

— Ну так и я не на кривую, наверное, к этому делу отношение имею, — возмутился отец. — Был я у губера по другим вопросам. Ну и это заодно обсудили. Установка дана жесткая, — уже спокойнее продолжил он, — за отклонения от нужной политики грозят всеми карами, причем больше земными. Так что еще раз повторю — все сделай, как просят, и действуй аккуратно, не побрезгуй, если в чем сомневаешься, и папке позвонить. Папка, он ведь всегда тебе подсказывал, как уроки правильно делать.

Максим вышел из ресторана недовольный ни собой, ни разговором с отцом. Несмотря на то что младший Подгорный был в числе делегатов партийного съезда от области, губернатор, передав материалы к выборам через отца, показал ему дистанцию, которая пока отделяет его от узкого круга региональной элиты. Но больше всего Макса разозлило то, что отец коснулся их отношений с Мариной. Это было впервые, и Максима вывело из равновесия. Раздраженный, он сел за руль «гелендвагена», и черный автомобиль, взревев мощным мотором, резко вклинился в поток транспорта. Сзади кто-то недовольный засигналил, но Макса это абсолютно не интересовало. Проскочив на желтый сигнал светофора, он за несколько минут домчался до центра города и там уперся в хвост традиционной обеденной пробки, растянувшейся на несколько кварталов.

В итоге, когда Подгорный-младший добрался до парковки названного именем знаменитого барда бизнес-центра, где находился офис его медиакомпании, настроение его было еще хуже. Расстояние, которое можно покрыть за десять минут, он преодолевал почти час, успев за это время не раз обматерить и губернатора, и обеденные пробки, и вечный ремонт и без того не самых широких улиц родного города. Заняв свое место на парковке, Макс некоторое время еще сидел в машине, тщетно пытаясь успокоиться. Но раздражение не проходило. Поняв, что ему необходимо выпустить свою злость на кого-то из посторонних, Подгорный направился к лифтам. Поднявшись на тридцать третий этаж небоскреба, Максим быстрым шагом прошел в свой офис, сухо кивая здоровающимся с ним сотрудникам. Лена, его секретарша, маленькая стройная блондинка, работающая у него всего три месяца и с которой он переспал еще в день ее приема на работу, радостно вскочила, увидев шефа. Ее он не удостоил даже кивком.

— Кофе, — коротко бросил Максим и с силой захлопнул за собой дверь кабинета.

Разблокировав компьютер, Подгорный вставил флешку в гнездо и начал просматривать загруженные на нее файлы. Через несколько минут Лена принесла кофе, Подгорный кивнул ей, показывая, чтобы она поставила чашку на стол, и вновь погрузился в работу. Лена тихо вышла из кабинета. Просматривая материалы, Максим несколько раз презрительно фыркнул. Иногда он отвлекался на то, чтобы сделать глоток-другой кофе. В очередной раз потянувшись за чашкой и обнаружив, что она уже пуста, он нажал кнопку селектора.