– Нет, нет, перестань! Сейчас это может все усложнить еще больше, чем раньше.

– Разве? – Он лукаво улыбнулся, и на его щеках появились ямочки.

– А ты сам не понимаешь? – Она опустила глаза, притворяясь, что рассматривает его ботинки. – Зачем добавлять напряжения в и без того напряженную ситуацию. Мы же уже не студенты, которые слишком много выпили на вечеринке.

– Ты права. Мы больше не бунтующие дети. Мы – взрослые люди, которые прекрасно понимают, что происходит. Наши родители женятся, и нам придется по нескольку раз в год сидеть за одним столом. – Он наклонился к ней через стол, и его голос стал совсем низким: – Но на Рождество хотя бы есть омела[1].

Его слова парадоксальным образом привели к тому, что эмоции Гленны успокоились. То, о чем он говорил, было слишком… домашним.

– Не смешно. Ты, конечно, соблазнителен как черт, и меня влечет к тебе, но я уже достаточно потеряла. И я не собираюсь ради тебя рисковать одновременно семьей и работой.

– Мне приятно слышать, что мое влечение взаимно. – Он положил свои пальцы поверх ее на загривок ее собаки.

– Но, как я уже говорила, ты достаточно умен. Ты не мог не понимать. – Она на мгновение сжала его руку и затем убрала ладонь.

– Я не был уверен. В тот раз ты очень быстро сбежала – а ведь мне казалось, что мы провели восхитительные выходные вместе.

– Это было… незабываемо, – покраснела Тленна. – В хорошем смысле. Но представь, каково бы нам было пойти против наших семей. Даже сейчас никто не может спокойно принять новость о том, что моя мать выходит замуж за твоего отца.

– Ты тоже вышла замуж, – безэмоционально сказал Бродерик. – Очень быстро.

– Да. – Она защитным жестом вздернула подбородок. – Но ты должен признать, что твоя репутация плейбоя возникла не на пустом месте. Таблоиды не могут придумывать все с нуля.

– Сейчас таблоиды будут заняты сплетнями о наших родителях, и на нас самих у них не останется места. – Он провел костяшками пальцев по ее щеке, а затем вернулся к компьютеру. – Поразмысли об этом.

Приглашение в его глазах нельзя было спутать ни с чем. Но нет, только не с ним. Не с Бродериком. С ним даже простое прикосновение все усложняет. Так уж повелось.

Джек Стил, конечно, понимал, что будет сложно убедить собственную семью и детей Джинни в том, что объединить две враждующие компании – это хорошая идея. Но такого упрямого сопротивления не ожидал даже он.

Его особняк уже скрылся вдали, и Джек глубже уселся в седло, надеясь, что размеренный ход лошади успокоит и его тоже. Верховая езда часто спасала его от того, чтобы окончательно потерять самообладание. Честно говоря, именно верховая езда спасла его от того, чтобы окончательно не спятить, когда его жена и дочь обе погибли в той авиакатастрофе. Бесконечное небо над головой служило ему святилищем.

Прямо сейчас был день, и яркое солнце блестело на покрытых снегом кронах деревьев – и рыжих волосах Джинни, которая ехала рядом с ним. Раньше он мечтал, как они вместе поедут кататься, когда уже смогут появляться на публике, – и, по-хорошему, сейчас он должен был быть счастлив, но сегодня все было совсем иначе.

Для Джинни он оседлал Ивушку. Джинни раньше не ездила на лошади, но у нее был к этому врожденный талант, как Джек и подозревал. Он посмотрел на то, как уверенно она держится в седле и как солнце играет на ее волосах, выбивающихся из-под капюшона парки. Как она красива! Он подумал о том моменте, когда можно будет снять с нее одежду и насладиться видом ее восхитительного тела.

Он вспомнил о том дне, когда они впервые оказались наедине на той конференции в Джуно. Они посмотрели друг на друга, и воздух заискрился… Он пригласил ее выпить, она согласилась… И вот теперь они здесь. Вместе. Обручены.

Джек глотнул морозного воздуха и постарался вернуться к текущему моменту. К их первому выезду вместе. Он мечтал о том, что теперь таких выездов будет бессчетное количество.

Но сначала нужно примирить их семьи.

Черт побери! Он поскреб подбородок рукой в перчатке. В конце концов, они взрослые люди, а их партнеры умерли несколько лет назад. И Джек отнюдь не собирался в могилу, он был еще в полном расцвете сил.

Может, он мог бы влюбиться в кого-то другого, кто не носит фамилию Миккелсон… Но жизнь всегда подбрасывала ему сложные задачки. Он знал, что счастье найти нелегко, и был готов пойти на что угодно, чтобы его сохранить.

Он снова посмотрел на Джинни:

– Спасибо, что осчастливила сегодня мой дом своим визитом.

– Скоро он станет нашим общим домом, – улыбнулась она.

– Так и есть. – Джек до сих пор не мог поверить, что она согласилась переехать к нему. – Но мы можем построить новый, если хочешь. Или если это поможет твоим детям принять ситуацию.

Джинни окинула взглядом все поместье, от огромного особняка до посадочной площадки у озера.

– Здесь очень красиво. И я обещаю не наводить сразу свои порядки, чтобы не расстраивать твоих многочисленных отпрысков.

– Мой дом – твой дом, – твердо произнес Джек. – И ты можешь поступать как заблагорассудится.

Джинни вздохнула, и от ее дыхания поднялся пар.

– Ах, если бы это было так просто. Ты уверен, что готов к этой схватке? И к ее возможным последствиям?

– Ничего в этой жизни не давалось мне легко. И моим детям тоже. Когда они оправятся от удивления…

– От шока, – поправила Джинни.

– Ну, можно и так сказать. – Джек не смог удержать смешок, когда вспомнил, какие выражения лиц были у Бродерика и Гленны. – Все прошло не по плану, тут не поспоришь.

Джинни тоже рассмеялась, и он почувствовал, как внутри у него теплеет. Черт побери, что-то он становится слишком сентиментальным!

Он потянулся к поводьям лошади Джинни и оставил обоих животных. Затем он прикоснулся к кончикам ее волос и заправил их под капюшон, а потом аккуратно прикоснулся к ее шее.

– Я не перестаю поражаться, какое чудо мы обрели друг в друге.

Джинни коснулась его запястья.

– Да. Я не ожидала снова найти это в этой жизни.

– Я ни за что от тебя не откажусь.

– Даже если это поставит под угрозу твою компанию?

– А твою?

– Нашу, – снова улыбнулась она. – Как дом.

– Вот именно. – Он обхватил руками ее талию.

– Теперь мы играем в одной команде. – Она наклонилась к нему.

– Да. И наши семьи обязаны это принять. Никаких больше раздельных собраний. Теперь они должны научиться взаимодействовать – если у этого плана со слиянием вообще есть шансы на жизнь, им это пригодится.