Из кафетерия мы направились в библиотеку, которая, по утверждению моего угрюмого провожатого, была тоже открыта в любое время суток. «Время суток, время суток», — мысленно брюзжал я, следуя за ним. Поди пойми без окон, где тут день, а где ночь.

Библиотека представляла собой небольшую, ярко освещенную комнату с десятком уставленных книгами стеллажей. Не то чтобы книг было очень мало, но я ожидал большего. Даже кабинет Тесье скорее походил на солидное книгохранилище, чем это неказистое помещение. Люсьен остановился у входа и жестом пригласил меня ознакомиться с библиотекой.

Я прошел вперед. Нигде не было ни газет, ни журналов. Только книги. Интересно, какие же произведения институт счел подходящими для моего бессмертного персонажа? Я ожидал увидеть мифы о богах-олимпийцах, всевозможные фантастические повествования об эликсирах бессмертия, возможно, классику — вроде Свифта. Однако на полках не было ни одного знакомого названия. Я шел вдоль стеллажей, удивляясь все больше и больше… «Книга Творения», «Мир», «Машины и их назначение», «Основы живописи»… Взяв голубое «Изобретение», я перелистнул несколько страниц. Книга повествовала о том, как какой-то полный научного энтузиазма ученый что-то усиленно изобретал. Он беспрестанно произносил длинные монологи о пользе его будущего открытия и нудно описывал удовлетворение, которое ему приносит эта работа. Перелистнув еще пару страниц, я понял, что он пытался изобрести электрическую лампочку. Подивившись тому, что человек этот именовался Двадцатым, а не Эдисоном, я поставил книгу на место и только тут обратил внимание на имя автора. Имя было простое, запоминающееся и, мягко говоря, неожиданное — Пятый.

«Тезка, что ли? — подумал я, снова беря книгу. — Пятый о Двадцатом… Чушь какая-то. И пишет он почему-то так, словно ведет репортаж с места событий». Повинуясь мелькнувшему подозрению, я раскрыл книгу на последней странице. В подтверждение моего предположения, там сообщалось, что Двадцатый работает сейчас над новым изобретением.

— Все эти книги написаны в институте? — спросил я Люсьена, который все это время молча стоял у входа.

Он все так же безмолвно кивнул.

— И для кого они предназначены?

— Для вас и для других людей, находящихся в вашем положении.

— Но ведь оттого, что я прочту такую книгу, я не забуду о том, что лампочку изобрел Эдисон, который умер давным-давно.

Он пожал плечами.

— Мы и не ставим перед собой подобных целей.

— А каких целей вы добиваетесь такими книгами?

— На этот вопрос я вам ответить не могу.

Я удивился:

— Но ведь я подписал контракт…

Люсьен покачал головой.

— Пятый, вы подписали только предварительный контракт. Вы должны понимать, что ответы на многие вопросы будут даваться вам только после того, как вы пройдете экзамен и подпишете настоящий контракт, — он сделал ударение на слове «настоящий».

Библиотеку я покинул порядком разозленный той бесцеремонностью, с которой эти люди напоминали о своих запретах. Экскурсия завершилась перед очередной серой дверью, за которой приглушенно раздавались голоса.

— Это класс, где вы будете учиться в течение следующих трех месяцев, — сказал Люсьен. — Здесь вам помогут подготовиться к экзамену. С программой вас ознакомят. И вот что… — он многозначительно посмотрел мне в глаза. — У вас возникают вопросы. Много вопросов. Вам не запрещается их задавать, и на многие из них вы получите ответы. Но, как я уже предупреждал, на некоторые вам отвечать не будут до тех пор, пока не будет подписан второй контракт. Так вот, не надо задавать такие вопросы вторично. Постарайтесь просто забыть о них до поры до времени. И не пытайтесь найти ответы сами. Для вашего же собственного блага…

Он посверлил меня своими немигающими глазками с короткими ресницами и толкнул дверь. Мне показалось что я перенесся обратно в университет — обстановка была точно такая же. Парты с тетрадями и ручками, доска, преподавательский стол. И даже студенты. Двое ребят и девушка, все примерно моего возраста. «…Точно говорю, так и было написано, сам читал», — экспансивно говорил смуглый черноволосый парень, сидевший ближе к двери. Остальные слушали его с выражением веселого недоверия на лицах.

— Гм, — громко сказал Люсьен.

Оратор умолк и обернулся к нему. Люсьен неторопливо оглядел притихшую компанию и сказал:

— Знакомьтесь, это — Пятый.

«Студенты» повернулись ко мне.

— Поль, — представился брюнет. — То есть Четвертый, — поправился он.

Девушка прыснула и, сдерживая смех, сказала:

— Восьмая.

Мне она понравилась. У нее было живое подвижное лицо и короткие каштановые волосы. После мрачноватых или хитрых лиц, которые окружали меня с утра, на нее было очень приятно смотреть. Худощавый парень, сидевший рядом с ней, тоже представился:

— Десятый.

Он произнес это псевдоимя таким обыденным тоном, как будто носил его всю жизнь.

— Ну вот и познакомились, — подвел итоги Люсьен. — Занятие начнется через несколько минут. Желаю успехов.

— Нудный тип, — сказала девушка, как только за ним закрылась дверь. — Пятый, а как тебя на самом деле зовут?

— Андре, — невольно улыбнувшись, ответил я.

— А я — Мари. Это — Эмиль, — она указала на своего соседа. — Ну а то, что нашего Четвертого зовут Поль, ты уже знаешь.

Она говорила весело и непринужденно, и мое несколько подавленное настроение стало улучшаться. По правде говоря, оно улучшилось, как только я увидел этих троих.

— Давно вы тут? — поинтересовался я.

Оказалось, что недавно. Мари привезли день назад, обоих ребят — вчера днем. Знали они ровно столько же, сколько и я, то есть ничего. Все успели обратить внимание на освещение, подписать контракты и ознакомиться с местностью. «А еще мы бессмертные», — радостно сообщил Поль. «Не только вы», — отозвался я.

В разгар обсуждения нумерации дверь распахнулась и впустила высокого лысоватого мужчину лет сорока пяти, в котором я узнал третьего члена приемной комиссии. Его продолговатое аристократическое лицо с пухлыми щеками запомнилось мне еще в тот день. Оно располагало к себе с первого взгляда, и в то же время было в нем что-то, отметающее мысль о возможной фамильярности. Уверенность была в этом лице, уверенность и спокойствие. Мы замолчали. Профессор, как я мысленно окрестил его, подошел к столу и удобно уселся, привычным жестом положив ногу на ногу. Затем изучающе посмотрел на нас и, на редкость четко выговаривая слова, сказал:

— Ну что ж, давайте знакомиться. Я — Луи Катру, ваш преподаватель. А вы?..

Он повел взглядом по нашим лицам и остановился на мне.

— Пятый, — ответил я.

— Хорошо, очень хорошо, — одобрительно пробормотал он и посмотрел на Мари.

— Восьмая, — сказала она. Катру удовлетворенно покивал.