— Глупости, — фыркаю я. – В таких местах редко всерьез смотрят на одежду, это уже давно устаревший стереотип.

— Сказала девушка в платье от Гуччи, — в тон мне ответила Лера. И хмыкнула.

Я тоже не удержалась от улыбки. Мне даже стало жаль, что Лера не встречается с Вадимом взаправду.

— Дай свой номер, — попросила я, доставая телефон. Уже давненько он не был заряжен на все сто процентов. 

Тут же увидела сообщение от Влада. То самое, которое он отправил еще в «Монте».

«Давай позже все обсудим?».

И еще одно от Вадима, отправленное буквально пять минут назад:

«Надо поговорить. Я зайду к тебе через час».

И отчего-то от этого «Надо поговорить» бросило в дрожь. Он все знает?

Влад

Мне казалось, что этот вечер не кончится никогда. Он претендовал на звание худшего вечера за последние лет пять, не меньше. Увидев Кристину в «Монте» я не сразу понял, что это та самая Кристина. Та самая фея, о которой я думал в течение всего дня. А когда понял… Когда понял, настроение снизилось до планки: «полный ахуй».

Я не знал, как реагировать. Не знал, как отвечать на вопросы. И не знал, куда делась милая девочка с забавными кудряшками из прошлого. Кристина превратилась в холодную принцессу со светлыми волосами и карими глазами, пропала детская припухлость, появилась точеная фигурка и… Ладно линзы, но просил же ничего не делать с волосами! Впрочем, похер на волосы. Восхищало другое… Она держалась лучше меня: ни словом, ни делом не показала, что мы уже встречались, даже умудрялась надо мной дружески подтрунивать. Вела себя настолько непринужденно, будто играла ведущую роль в каком-нибудь именитом театре. Точно пошла в мать, даже актерским талантом.

Но самое мерзкое, к чему я пришел – так это то, что меня до сих пор к ней тянет. Даже теперь, когда я знаю, что она сестра Вадима, когда я в курсе, что эта та девчонка из прошлого, которая мне как сестра… Это осознание буквально душило. Я еще ни разу в жизни никого так не хотел. И еще ни разу в жизни не сталкивался с ситуацией, когда нельзя. Совсем нельзя, даже в мыслях.

— Ну и вечерок, — тянет Вадим, когда мы вышли из «Монте», оставив чету Якуниных вдвоем.

— Действительно. — Вздыхаю я, доставая из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет.

— Знаешь, в чем самая жесть? – вдруг хмыкает Вадим. – Я не встречаюсь с Лерой.

— Чего? – я недоверчиво глянул на друга, в параллель проверяя, не ответила ли мне Кристина.

Стоило с ней все обсудить. И на доброй ноте поставить все точки. Мы не узнали друг друга, в этом нет нашей вины, мы вовремя остановимся, пока все не зашло слишком далеко – это я повторяю, как мантру. И на семейные посиделки ни ногой, даже если Марина Леопольдовна будет уговаривать. Не стоит себя искушать, хотя бы в ближайшее время.

— Лера – подставная девушка, — с какой-то невероятной гордостью произносит Вадим. – Чтобы угомонить отца. Ему вечно не нравится мой выбор, и вот – я привел то, что он хотел увидеть.

— Детский сад, — констатирую я, затягиваясь. – Может, вы с ней понарошку и женитесь? И детей тоже подставных заведете? Чтобы точно не разочаровывать твоего отца.

Телефон Вадима пикнул, и он уткнулся в экран.

— Нет. Думаю, еще пару семейных встреч, и я сообщу родителям, что меня можно терпеть только из-за баланса на банковской карте, — отшучивается друг. Потом поднимает взгляд и спрашивает: — Я к Кристине. Ты со мной?

— Нет, — слишком поспешно отвечаю я и чувствую, как телефон вибрирует. Кристина ответила и мне. Я уже заранее знаю, что сегодня у нее не получится.

— А, точно! – хлопнул себя по лбу Вадим. – У тебя же сегодня свидание с какой-то роковой красоткой.

— Да, именно так, — киваю я. И эта роковая красотка – твоя сестра. Да и встречи сегодня не будет. Иначе ты первый мне переломаешь ноги и выбьешь мозги, уж слишком хорошо я знаю твои повадки и привычки.

— Тогда хорошего тебе вечера, — подмигивает Вадим, направляясь к своей машине. – Встретимся завтра? Посидим нормально, хоть поболтаем. Вечерком.

— Окей, — напряженно отвечаю я.

Как только его машина трогается, я достаю айфон и читаю, что ответила Кристина:

«Думаю, обсуждать больше нечего. Жаль, что так получилось».

Мне тоже жаль. Ты даже не представляешь насколько.

«Ты правда изменилась», — пальцы отбивают ответ быстрее. И отправляю это сообщение я прежде, чем успеваю подумать. Аналитик хренов, как же. Тут даже никаких графиков строить не надо, чтобы понять, что я в полной жопе.

«Не будем об этом. Посчитаем, что все произошедшее – просто дурацкий сон», — почти сразу отвечает она, и я в который раз поражаюсь ее стойкости. А девочка выросла. По-настоящему выросла. Сколько ей, двадцать? А умение держать себя в руках получше, чем у моих сверстниц.

«Мы хотя бы сможем попробовать заново стать друзьями? Как раньше».

Теперь я чувствую себя малолетней девчонкой, которая только что призналась в любви какому-нибудь популярному музыканту, а он почему-то ей ответил и пытается убедить в том, что это все глупости. И ведь понимаю, что глупости. Что даже думать о Кристине не стоит, не то, что заваливать глупыми сообщениями.

Надо сбросить пар. Срочно.

Что там обычно делают? Идут в стрип-бар, заказывают приват? Или клеят какую-нибудь девушку посексуальнее?

Все эти идеи я тут же отметаю. Завтра нужно идти в университет, строить из себя дофига преподавателя и вдалбливать в юные умы основы бизнес-аналитики для управления организацией. Благо, ректор дал мне второй и третий курсы. Не придется работать с совсем зелеными придурками.

* * *

Утро начинается не с кофе, а со звонка отца.

— Встал? – первым делом спрашивает он, а я смотрю на часы. Шесть утра. Отец, как и всегда, отличается особым графиком.

— В процессе, — не стал обманывать, но ответил тем же тоном.

— Я знаю, что ты все на свете просыпаешь, — сухо замечает отец. – Решил разбудить, чтобы ты меня не позорил перед Виктором Юрьевичем.

— Отец, мне уже не восемнадцать, — мягко напоминаю я, хотя внутри уже проснулось привычное раздражение на родителя. Каждый раз, когда я с ним общался, он делал вид, что я остался все тем же мальчишкой. И срать он хотел, на то, что я уже слегонца вступил в четвертый десяток, что наработал себе и опыт, и силу.

— Какая разница, тридцать или восемнадцать? – насмешливо тянет отец. – Я просто хочу, чтобы ты меня не опозорил. Отключаюсь.

И гудки.

Вот тебе и «Доброе утро, сынок! Хорошего дня». Впрочем, раньше было хуже. Особенно в первый год моей ссылки. Тогда отец игнорировал все мои звонки, а секретарша вежливым извиняющимся тоном отвечала о том, что тот занят. В свои восемнадцать я остался в другой стране без всякой моральной и денежной поддержки – пришлось крутиться. Я даже и не думал, что когда-то отец сменит гнев на милость. По всей видимости, выяснил у этой суки Анжелы, как обстояла ситуация на самом деле, и кто к кому приставал в реальности, а не в фантазиях его тогдашней любовницы.