— НОЧЬ В ОПЕРЕ — ДЕНЬ В БЭНКС? Т. Т. Ф. Н. — пришёл ответ, и экран потускнел.

Я вновь окунулась в промозглую сырую ночь и направилась в театр. Если продававшееся в опере шампанское было просто плохим, то кофе по-ирландски оказался ужасен. Я имела неосторожность заказать чашечку перед тем, как вернуться к себе в ложу. Пригубливая покрывавший чашку взбитый крем, я созерцала восхождение богов по радужному мосту, ведущему в Валгаллу. Золотое кружево музыкальных звуков обволакивало меня с ног до головы, а виски согрело сердце. Я расслабилась, почти забыв и про Киви, и про неудачу с разработкой, и про крушение карьеры, про никчёмную жизнь с идиотской идеей утвердиться, перевернув с ног на голову всю банковскую систему. Кому и что я хочу доказать? Кого обмануть? И тут я взглянула на распечатку.

Громовые крещендо налетали и разбивались, подобно могучим волнам, а я сидела, тупо уставившись в мокрый клочок бумаги с компьютерным текстом, распечатку поступивших для меня сообщений, которые не успела прочитать в офисе. Все вроде бы как обычно: счета от портного, бакалейщика, дантиста, несколько рапортов от подчинённых, но вот ещё одно послание, которое, судя по маркировке, было получено уже после окончания моего общения с Нью-Йорком. Казалось, литавры загремели не в оркестровой яме, а у меня в ушах, когда до меня дошёл смысл сообщения:

"ЕСЛИ ВЫ НЕ ПРОЧЬ ОБСУДИТЬ ВАШ ПРОЕКТ, ПОЗВОНИТЕ МНЕ.

ИСКРЕННЕ ВАШ, АЛАН ТУРИНГ".

Это краткое сообщение ошеломило меня. Во-первых, Алан Туринг, знаменитая личность, виртуоз в компьютерной технике и математике, никак не мог знать о существовании такой серой мышки, как я. А во-вторых, он почил в бозе лет сорок назад.

Организованный финансовый рынок обладает массой преимущества. Но в то же время его нельзя назвать школой общественной этики или политической чистоплотности.

Р. X. Тауни

На следующее утро, когда я проснулась, мой мозг, подобно вспышке молнии, озарило воспоминание о послании, прочитанном ночью в опере, и теперь, стоя под струями горячего душа и потягивая апельсиновый сок, я постаралась припомнить все о настоящем Алане Туринге, чьим именем подписался загадочный корреспондент.

Туринг был одним из кудесников от математики, который жил и работал в Кембридже и создал первые процессорные компьютеры. Он прожил короткую жизнь, всего сорок один год, но успел стать видной фигурой среди лидеров английский информатики и прославился как творец искусственного интеллекта.

Большинство программистов в той или иной степени были знакомы с работами замечательного учёного, но я знала человека, технократа чистейшей воды, который считался в этой области экспертом, так как читал лекции о работах Туринга.

Двенадцать лет назад, когда я впервые попала в Нью-Йорк, он стал моим наставником. Это был очень скрытный человек, обладавший тысячей талантов. И хотя мне как никому иному предоставилась возможность познать его, все, что я могла о нем сказать, уложилось бы в десяток-другой фраз. Несмотря на то, что мы уже много лет не виделись, лишь изредка обмениваясь весточками, он сыграл огромную роль не только в выборе моего жизненного пути, но и наравне с Биби в установлении основных жизненных принципов. Звали этого человека доктор Золтан Тор.

Каждому программисту знакомо его имя; ведь Тор создал многоканальную схему и написал несколько работ по теории коммуникаций. Он был очень известен, и молодое поколение, изучавшее его работы, могло подумать, что этот авторитет давно умер. На самом же деле он пребывал в добром здравии, и ему не было и сорока.

А теперь, когда он позвонил после стольких-то лет, долго ли осталось пребывать в добром здравии мне? Если уж Тор решился вмешаться в мою жизнь, стало быть, я в беде. «Нет, пожалуй, „беда“ здесь не очень подходит, правильнее было бы сказать об опасности, которая меня подстерегала», — думала я, выходя из душа.

Среди бесчисленных талантов Тора было и его увлечение криптографией[4]. Он даже написал по этому поводу книгу, которую включили в список обязательного чтения для агентов ФБР, имеющих отношение к компьютерам. И я очень нервничала, поскольку именно в этой книге описывались различные способы проникновения в компьютерные коды, «взлом», кража информации, а также способы борьбы с подобного рода диверсиями.

Почему же Тор-Туринг позвонил мне? Как он догадался, какого рода «расследование» я начала прошлой ночью? Разве что ему удалось на расстоянии в три тысячи миль прочесть мои мысли и понять, что я собираюсь предпринять в ближайшее время. И я решила как можно скорее постараться разузнать, что думает он по поводу моей затеи.

Прежде всего нужно было его разыскать. А это непросто, ведь речь шла о человеке, презиравшем, телефонные номера и почтовые адреса настолько, что очень редко звонил и никогда не отправлял писем от своего имени.

Тор должен был иметь связи с командой, которая занималась его финансовыми делами, так называемой «Дельфийской группой», несомненно, по аналогии с оракулом, но их номер не значился в телефонной книге Манхэттена. Ну, да у меня-то он был.

Однако не следовало забывать, что Тор никогда не появлялся в своём офисе, а если туда и удастся дозвониться, то можно было нарваться на весьма странный ответ. И все же я попыталась.

— Дельфийцы, — проквакало в трубке. Эти ребята явно не отличались разговорчивостью.

— Мне нужно связаться с доктором Золтаном Тором. Он случайно не находится по этому номеру? — спросила я. — Сожалею, — отвечали мне голосом, в котором сожаления я и не почувствовала, — вы набрали неверный номер. Пожалуйста, проверьте ваши данные. — Ну прямо ЦРУ какое-то.

— Ну, а если у вас появится кто-нибудь с похожим именем, вы передадите ему мою просьбу? — теряя терпение, спросила я.

— О какой просьбе идёт речь?

— Пусть позвонит Верити Бэнкс, — рявкнула я и бросила трубку, пока мне не предложили повторить по буквам своё имя.

Завеса секретности, оказавшаяся намного плотнее, чем завеса системы безопасности в международных банковских связях, раздражала меня не меньше, чем десять лет назад раздражало его постоянное вмешательство в мою жизнь.

Как бы то ни было, у меня накопилось много работы, и я должна ею заниматься. Часы показывали девять, когда, одевшись, я спустилась на улицу и направила свой потрёпанный «БМВ» в густой смог, окутывавший Сан-Франциско. Банкир отправился на работу. Я обычно поднималась с первыми лучами зари, но в зимние месяцы эта самая заря занимается не раньше половины девятого. И все же меня не покидало странное ощущение: как бы поздно ни начался нынешний день, он обещал быть бесконечно долгим.

Как правило, у профессионального банкира имеется не меньше разного рода консультантов, чем язв у прокажённого. Всемирный банк содержал армию экспертов, которые объясняли нам, как мы должны распределять своё время и организовывать работу, а также как должны заботиться об окружающей нас обстановке. Я никогда не обращалась ни к одному из них.