— А то… я не думаю, что ему позволят.

— Но ведь когда выпускают под залог, подразумевается, что ты свободен в передвижениях и можешь заниматься тем, чем занимался, только должен явиться в суд в положенное время, разве не так?

— Может, и так. Но если за Ховардом охотятся, кажется вполне естественным попросить его не показываться в местах большого скопления народа.

— Но разве полиция не может приставить к нему охрану?

— Не понимаю, почему они должны это делать. Общественные места и так охраняются. К тому же они не приставляют специальную охрану к людям, выпущенным под залог. Если только за ними не нужен глаз да глаз, чтобы они куда-нибудь не улизнули.

— Так будет на шоу полиция?

— Полагаю, да — чтобы поддерживать порядок и исключить всякие безобразия.

— Я хочу пойти на шоу, когда он будет петь. Ты пойдешь со мной?

— Конечно нет!

— Почему?

— Потому что считаю, что и тебе нечего там делать. Если что-то вдруг случится, я не хочу, чтобы ты при этом присутствовала. — Кен серьезно и задумчиво посмотрел на Мерели: — Я не имею права запрещать тебе идти туда. Но если ты пойдешь, мне это не понравится.

— Почему?

— Потому что… ну, потому что мне кажется, ты слишком сильно интересуешься этим человеком с самого начала.

— Ревнуешь?

Доктор печально улыбнулся:

— Может быть.

Разговор этот состоялся, когда они, как обычно, ужинали у Мерели. Она встала, подошла к Кену и обняла.

— Я так рада, — промурлыкала девушка, — если бы ты не ревновал, я бы подумала, что ты меня не любишь.

Он усадил ее к себе на колени и тоже крепко обнял.

— А ты ревнуешь меня?

Мерели обвила его за шею руками и прижалась щекой к его щеке.

— Я почти умираю всякий раз, когда вижу, как кто-то из медсестер смотрит на тебя, — призналась девушка. — А когда у тебя появляется хорошенькая незамужняя пациентка, я не сплю ночами.

Он удовлетворенно рассмеялся:

— Да, когда ты станешь женой врача, тебе придется туго. Как только смогу себе позволить, я возьму самую красивую кабинетную медсестру, какую смогу найти.

— О, ну вот опять. Ты помнишь, что сказал тебе доктор Бартон.

Кен снова рассмеялся:

— Я просто предупреждаю. Самую красивую девушку, какую только смогу найти.

Мерели прижалась к нему:

— Ах так! Тогда я сделаю ее жизнь невыносимой.

Он сжал ее сильнее в своих объятиях:

— Ты не сможешь, ты слишком чувствительная.

Девушка вздохнула:

— Да, тут ты прав. Но я буду все время беспокоиться.

О походе Мерели на шоу влюбленные больше не говорили. Но она в пику возражениям Кена все же решила пойти. Тем временем следствие по делу об убийстве Арти Уилсона завершилось. По нему был вынесен вердикт — смерть в результате несчастного случая. У жертвы был размозжен череп, на теле — следы борьбы, но Текс настойчиво утверждал, что никогда раньше не видел этого человека и что, когда ему показали тело в морге, он не смог его опознать. Все эти факты в совокупности с тем, что, когда Текс лежал в больнице, в него стреляли, дало основание суду не считать его подозреваемым в совершении убийства.

Через неделю после выписки из больницы Текс позвонил Мерели. Было около половины четвертого дня. Она только что пришла домой, ужасно усталая. Однако, услышав его голос, девушка разволновалась. Как медик, она отметила про себя: резкое повышение уровня адреналина в крови.

— Привет, это Текс Ховард. Как дела?

Сердце ее заколотилось быстрее.

— Хорошо. А как вы себя чувствуете?

— Прекрасно. Поправляюсь. Правда, ребра еще побаливают, и я не могу быстро передвигаться. Но в общем и целом все хорошо. Не хотите приехать ко мне посмотреть моих лошадей?

— Очень хочу. Когда?

— А почему бы не сейчас?

— Да я только что из больницы…

— Вот именно. Вам будет полезно отвлечься и подышать свежим воздухом. Здесь воздух куда чище, чем в городе. У вас ведь есть машина?

— Да.

— Ну так прыгайте в нее и приезжайте. Я жду.

Перспектива вырисовывалась неплохая. День выдался чудесный, Кен не приедет раньше девяти, так что ужинать они все равно вместе не будут. Мерели, конечно, сказала бы ему, куда собирается. Но она знала: если Кен узнает, что она решила одна поехать на ферму Ховарда, то будет в ярости. Ну а что тут плохого? И она ответила Тексу:

— Хорошо. Только переоденусь — из больничного халата переберусь во что-нибудь более подходящее. Как мне до вас добраться?

Он объяснил ей дорогу и добавил:

— Поторопитесь. Я уже истомился в одиночестве.

— А разве у вас там нет экономки и тренеров?

— Да, но они все не такие хорошенькие, как вы.

Мерели рассмеялась:

— Хорошо. Увидимся, — и положила трубку.

Мерели сняла униформу, быстренько приняла душ, потом надела оливково-зеленые брюки и желтую блузку без рукавов. Торопливо расчесала волосы и перехватила их сзади желтой лентой.

Когда она подъехала к дому, на почтовом ящике возле которого крупно значилось «Ховард», Текс уже поджидал ее на крыльце. На нем были голубые джинсы и белая тенниска. Как только девушка вышла из машины, он предложил:

— Пойдемте сначала на конюшню. Я хочу показать вам моих лошадок.

— Как у вас здесь красиво, — восхитилась Мерели, оглядываясь.

«Оказывается, у Ховарда обширные владения», — удивилась она про себя.

Сам дом был невысокий и довольно неказистый — обычный фермерский домик, обшитый доской и выкрашенный в белый цвет. Перед ним раскинулась просторная лужайка. С нее открывался великолепный вид на окружающую местность. Вдалеке возвышалась церквушка, а соседние фермы отсюда казались игрушечными. На заднем дворе располагалась большая конюшня, выкрашенная в ржаво-красный цвет с белой отделкой. Через открытую дверь виднелся сеновал на втором этаже. Текс повел Мерели внутрь, по пути обратив ее внимание на дорожку, где он тренировал лошадей.

Когда они вошли в конюшню, актер гордо представил:

— Вот, смотрите. Это наш новорожденный. Его зовут Пегас.

— Какой красавец! — восхитилась Мерели, подойдя к стойлу, где беспокойно косил на них глаза привязанный жеребенок. — А почему он на привязи?

Текс успокаивающе легонько похлопал малыша по крупу.

— Дело в том, что первое, чему вы должны научить новорожденного жеребенка, — стоять в так называемой поперечной перевязи. Это может быть веревка или цепь или даже цепь, покрытая пластиковым чехлом. Вот две поперечные перевязи. Один конец каждой защелкнут в специальном пазу на стене. Видите? — Он указал, куда смотреть. — А каждый другой конец зафиксирован в кольцах недоуздка на голове жеребенка. Размер перевязи такой, чтобы лошадь стояла в одном положении, пока на нее надевают узду или чистят, — словом, пока конюх обихаживает ее. Тренер при этом может находиться рядом с ним, а может и не находиться. — Жеребенок замотал головой, и Текс отступил на шаг назад, освобождая ему побольше места. — Вот, смотрите, кусок обычной бельевой веревки одним концом привязан за кольцо недоуздка, а другим — вот, рядом с кормушкой. Это дает лошади почувствовать, что она на привязи, но в то же время она может спокойно есть. Ее это не беспокоит и не создает никаких проблем.