Рол потер лицо.

– Я друг Михала Пселлоса. Ты не знаешь, где его найти? Трубка бородача задержалась на обратном пути к пахучему отверстию в бороде. Он рассерженно буркнул:

– Десять минимов в день для такого, как ты. И поспеши, или я доложу Страже Гавани, чтобы забрали твою скорлупку.

Рол воззрился на него, впитывая его неприязнь. Какихто несколько дней назад ктонибудь такой мог бы запугать его, но не теперь. Рол встал, держа руку на кинжале у пояса.

– Ты получишь свои деньги и больше того, если скажешь мне, где я найду Пселлоса.

Бородач прищурился.

– Ты не из Гаскара. Твоя речь отдает деннифрейским говором. А возможно, и еще чемто. Что тебе нужно от такого чудаюда? Ты вообще знаешь Пселлоса?

– Мне нужно его найти.

Бородач с фонарем стал изучать Рола еще пристальней.

– Вряд ли ты приплыл с самого Деннифрея на этом утлом суденышке. А?

Рол пожал плечами, слишком усталый, чтобы вдаваться в подробности.

– Если хочешь моего совета, плыви обратно, откуда бы ни приплыл. Не стоит связываться со всяким сбродом вроде Пселлоса. Ты всегонавсего мальчик, теперь я вижу. Аскари не место для одинокого парнишки.

– Мне некуда плыть.

Бородач поколебался, потом, все же решив чтото для себя, заговорил:

– Поднимешься по улочкам на самый верх. Увидишь серую башню на краю леса. Пселлос там.

– А как насчет десяти минимов?

– Заплатишь мне завтра, если явишься. Если нет, я заберу твою лодку.

Рол был слишком усталым, чтобы спорить. Он молча кивнул. Бородач уставился на него в последний раз, плюнул с мола в воду и побрел прочь, качая головой.

Жизнь Аскари даже зимой, казалось, происходила большей частью на улицах. Везде вдоль узких булыжных мостовых перед открытыми лавками светились жаровни, и мужчины сидели у огонька с питьем. Какойто выпивоха бросился на Рола, и тот с пылающими глазами выхватил кинжал. Спутники забулдыги оттащили того обратно с хохотом и насмешливыми поклонами. Женщины окликали Рола из верхних окон, посылали ему воздушные поцелуи, они обещали ему ублажение плоти. Местные сорванцы хватали его за пояс, глаза сверкали на их осунувшихся лицах. Рол отталкивал их, одновременно испытывая отвращение и жалость. Он проходил мимо буйных сладострастных свалок в мокрых переулках, а один раз мимо кучки мужчин в шапках с перьями, склонившихся над простертым на булыжниках телом. Музыка лилась в ночь, запахи стряпни наполняли слюной просоленный рот. Рол изнывал от голода и жажды, но знал, что не стоит вступать ни в одну из темных таверен, мимо которых он проходил. Шел он медленно, с трудом поднимаясь по склону, на котором раскинулся Аскари, чувствуя, что на него ливнем обрушивается совершенно новый опыт, невиданный и неведомый мир, с трудом усваиваемый его сознанием. Человеческий муравейник одновременно привораживал и отталкивал. Рол ломал голову, как живут здесь эти люди, прямо друг на дружке, и не сходят с ума. Выше город стал не таким скученным. Дома были крупнее и лучшей постройки. Горделивыми рядами тянулись вдоль аллей деревья. Знамена плескались на шпилях высоких башен. Улицы стали шире, теперь Ролу легче дышалось, хотя в своей изношенной в пути одежде он здесь верней обращал на себя внимание лучше одетых прогуливающихся горожан. Остановившись, он поглядел назад и разглядел огни порта, протянувшиеся у подножия холма и вдоль берега на северозапад и юговосток. Он понял, что холм и гавань представляют собой лишь часть города, что город беспорядочно раскинулся на тысячи ярдов вдоль берега, и в основе его не лежат никакие чертежи. Никто не следил, как он строился. Аскари был лишен стен, как и все города Семи Островов. Для защиты от захватчиков они полагались лишь на свои корабли. Дед говорил, что хотя Острова и воюют время от времени меж собой, если только чужаки станут угрожать любому из Семи, все они объединятся и обрушатся на незваного гостя. Даже Бьонар никогда не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы напасть на Острова с моря, хотя некогда Арбьонар и считался его владением.

Последним зданием перед поросшими лесом вершинами новых холмов оказалась каменная башня. Хотя слово «башня» не вполне подходило к суровой громаде строения. В отличие от прочих городских строений она не была ни раскрашена, ни украшена. Сложенная из огромных и темных каменных глыб, она, казалось, вырастала из самого холма. Низкие крылья протянулись от круглого основания, собственно самой башни. Не столько жилище, сколько крепость. Свет горел в высоком окне, а под самой конической крышей Ролу померещилось нечто вроде открытой галереи. Огромная двойная железная дверь темнела в фатоме от земли, к ней вела крутая деревянная лестница. В ее металл были вделаны небольшие деревянные воротца. Взобравшись по лестнице, Рол постучал по дереву кулаком, не дав себе времени на раздумья или колебания. И стал ждать. Ничего. Он стоял в неуверенности и страхе, держа руку на рукояти кинжала. Башня казалась мертвой и пустой, несмотря на свет, который горел в окнах наверху.

За этимто он и тащился в такую даль? Но если окажется, что все зря, что ему делать? Ночь казалась ему безмерной, пустой и чуждой. Он не знал, куда еще мог бы податься.

Внезапно дверца заскрежетала, подавшись вглубь. Некто в капюшоне, держа фонарь со свечой, появился перед Ролом. Рол отступил и едва не свалился с лестницы.

Женщина. Нет, девушка. И не было на ней никакого капюшона, просто тяжелая грива черных волос падала по обе стороны от белого лица. Глаза казались бледными, почти бесцветными, без всякой теплоты, которая бы смягчила их взгляд. Девушка стояла молча, суровая в своей красоте, точно мраморное изваяние.

– Я пришел, чтобы увидеть Михала Пселлоса, – запинаясь проговорил Рол.

Холодные глаза окинули его с макушки до пят, затем дверь резко захлопнулась прямо перед ним. Он стоял с мгновение разинув рот, а затем забарабанил по двери кулаком.

– Откройте!

Это не помогло. Тогда он достал кинжал и стал колотить по крепкому дереву шариком на рукояти, внезапно впав в ярость. Дверь вновь отворилась. Суровое белое лицо ничуть не изменилось, но чтото блестело у пояса девушки. Прежде чем Рол определил, что это, он почувствовал резкий толчок под ребра, ноги его обмякли, и он упал на колени. Никакой боли, лишь полная утрата сил. Он не мог понять, что случилось, даже после того, как наклонил голову и увидел темное пятно у себя на рубашке. Он вновь поднял взгляд. Казалось, девушка изучает его. Затем ее нога поднялась и лягнула его в грудь. Опрокинувшись, он кубарем покатился вниз по деревянной лестнице и ударился оземь в шести футах внизу. Лежа на спине, он всматривался в сияние далеких звезд, пока те одна за другой не угасли.

– Ну и редкое ты создание, мой юный друг. Жизнь, которую не пресек удар клинка Рауэн… Не иначе как ты ей нравишься. – Последовал откровенно неприятный смех. Рол открыл глаза. Над ним навис бородатый мужчина. Волосы черные и блестящие как смоль, борода намаслена и плавно сужается к острому витому кончику. Глаза цвета груди поморника, меняющиеся, если за ними даже малость понаблюдать. Глазные зубы из серебра, острые, как клыки зверя. От мужчины исходил аромат…