Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как-нибудь в другой раз, — сказал я. Страшно мне не было — если бы он хотел меня застрелить, то уже давно бы застрелил без всех этих расшаркиваний.
— Хорошо, — другой рукой он достал из кармана визитку и бросил мне на стол. — Сегодня ты пойдешь к своему начальству и уволишься с работы. Постарайся завершить все свои дела, чтобы тебя ничего не отвлекало. Завтра можешь отдохнуть и подумать. Послезавтра в десять утра приходи по этому адресу. Тебя прогонят через тесты, проинструктируют и скажут, что потом. Доступно объяснил?
— Доступно. А что будет, если я не приду?
Как заправский ковбой, он крутанул пистолет на пальце, ловко перехватил его за ствол и протянул мне рукоятью вперед.
— Застрелись.
Но если вы думаете, что это история о молодом человеке, который застрелился после наездов какого-то пафосного придурка, то черта с два вы угадали.
Это совсем не такая история.
Глава 4
Представляете, он на самом деле оставил мне свой пистолет. Тот самый здоровенный «дезерт игл», чтоб я еще знал, что с такими делать. Сказал, что это не высшая математика, и я разберусь. И либо я верну ему эту хреновину самолично, когда приду устраиваться в управление Н, либо он заберет его с моего трупа.
В общем, нормально так поговорили.
Сразу после Безопасника в кабинет ввалился Славик.
— Это вот было то, о чем я думаю? — спросил он.
— Угу, — видеть Славика не хотелось. Разговаривать с ним тем более. Хотелось забиться в угол и крепко подумать о том, что сейчас произошло. Но Славика остановить невозможно. Тем более, он уже заметил валявшийся на столе «дезерт игл» и потянул к нему руки.
— Это же…
— Лапы убери, — сказал я. — А ну как стрельнет.
— Чего это он стрельнет, если он на предохранителе? — возмутился Славик, но руки убрал. — Зачем этот приходил?
— Суперкоманду они организовывают, — сказал я. — Ветра Джихада прищучивать будут. Вот, предлагал вступить.
— Вечно ты во что-нибудь вступаешь, — сказал Славик. — А если серьезно?
— Все то же самое, только без Ветра и без Джихада.
— Тебя? В суперкоманду? Обычного телекинетика?
— Есть многое на свете, друг мой Славик, — сказал я. — Чего мы и представить не могли.
Про джокеров я ему рассказывать не стал, хотя Безопасник вроде бы и не запрещал мне трепаться. Но, с другой стороны, может это действительно совпадение, и никакой я не джокер. Вот только способ проверки этой гипотезы мне не нравился. Не было у меня знакомых суперменов, которые могли бы свой скилл на мне испробовать, при этом постаравшись насмерть не зашибить.
В управлении Н, конечно, это все выяснится, но я бы предпочел узнать пораньше. Если бы у меня был выбор.
Выбора, увы, не было. Управление Н в лице Безопасника сделало мне предложение, от которого нельзя было отказаться. Пойдешь против этих ребят… И впрямь, застрелиться проще.
Выпроводив Славика, я написал заявление по собственному желанию. Хотя желания, конечно, никакого не было. Бросать привычную работу и заниматься какой-то фигней в качестве эника мне вообще никуда не уперлось.
Нет, в детстве я хотел стать суперменом. А кто в детстве не хотел? Все хотели.
Причем, не таким суперменом, как нынешние, а настоящим. Чтоб летать в плаще и лазерами из глаз стрелять. Потом, как это обычно и происходит с детскими мечтами, это желание куда-то делось, вытесненное стремлениями более плотскими и приземленными. Девчонки там, все дела…
Дверь в кабинет снова распахнулась. Не рабочее место, а проходной двор какой-то. На этот раз ко мне пожаловал Борис, мой непосредственный начальник в частности и наш генеральный директор в целом.
А на столе у меня лежал здоровенный американский пистолет.
— Привет, Артур, — сказал Борис, не сводя глаз с орудия смертоубийства. — У нас проблемы?
— Нет.
— А у тебя?
— Я не знаю, — честно признался я. — Если что, Безопасник приходил по мою душу. К делам фирмы это никакого отношения не имеет.
— Отлегло, — так же честно признался Борис. — Что еще мне надо знать?
— Я увольняюсь.
— Почему?
— Меня завербовали.
— Это заявление?
— Да.
Он подхватил валявшуюся на столе ручку и поставил свою размашистую подпись.
— Заставить бы тебя отработать две недели по закону…
— Для урегулирования данного вопроса мне оставили вот это, — я показал на «дезерт игл».
— …но я понимаю твое положение и делать этого не буду, — закончил Борис. — Зарплату перечислим на карту, как обычно, можешь не беспокоиться.
— Спасибо, Борь, — сказал я.
— Насколько оно все плохо? — спросил он.
— Точно не знаю.
— Я могу как-то помочь?
— Это вряд ли. Хотя… Слушай, а вы же мой кабинет пишете? — я ткнул рукой в камеру наблюдения, висевшую в углу. — На предмет нераспространения коммерческих тайн и все такое?
— Пишем, — согласился Борис.
— А можешь попросить Петровича, чтобы он мне запись переслал?
— Могу. А зачем?
— Сам не знаю, — сказал я. — Было что-то… А может, и не было. Может, показалось мне.
— Ты сам вообще как? — поинтересовался Борис. — Спишь хорошо? Питаешься нормально?
— Угу, — сказал я. — Так что насчет записи?
— Я передам, — Борис протянул мне руку. — Удачи тебе, Артур.
— Спасибо.
Запись, естественно, мне никто не переслал, потому что не положено. Такой уровень секретности развели, как будто мы наркотиками торгуем.
Однако, Петрович, наш собственный безопасник и по счастью с маленькой буквы, все-таки вошел в мое положение и пришел лично, вместе со своим планшетом.
— Тебя же сегодняшний день интересует? — уточнил он.
— Угу. На гостя хочу еще раз посмотреть.
— Да не такой уж он и красавчик, — сказал Петрович и вывел изображение на экран. — Но если хочешь, смотри.
Ракурс был не слишком удачен, зато все, что надо попало в кадр. Вот он входит, вот мы обмениваемся первыми фразами, вот он смотрит на кресло, вот он садится… Вот! Вот в чем, черт побери, дело!
На самом деле Безопасник в кресло не сел. Он завис над ним на высоте около пяти сантиметров, однако чувствовал себя при этом весьма комфортно, словно между ним и сиденьем лежала невидимая глазу подушка. И мне даже не надо было смотреть запись дальше, чтобы вспомнить — за все время беседы он не прикоснулся ни к единому предмету в моем кабинете, если не считать его собственный пистолет.
Держу пари, он и дверной ручки не касался. В смысле, напрямую. Своею собственной рукой.
— У тебя такой вид, как будто ты на районной выставке подлинник «Моны Лизы»