Дидеос никогда не забывал обид, нанесённых ему королем Форгейтом, и решил отомстить, подговорив свою сестру Ноктисию. И вот на ночной охоте властитель, который выходил победителем из сотен сражений, не отразил нападение дикого вепря. Его брат, Тиффот, по стечению специально обустроенных, а может и непредвиденных обстоятельств, оказался без лука и не смог помочь, о чем долго горевал.

После траурных мероприятий Тиффота провозгласили королем. Он решил вернуть королеву во дворец и взял ее в жены. Дидеос со своими вещуньями, как и полагается, прибыли на свадьбу. На этот раз он дал клятву оставить Закарию в благодарность за оказанную королем Тиффотом услугу и гостеприимство. У пары родилась дочь. Как же была рада королева, когда через шестнадцать лет в отражении зеркал увидела свои темные волосы! Она подумала, что проклятие исчезло навсегда. Однако утром, застав в постели плачущую дочь с золотыми волосами, горько зарыдала. Ее дочери предстояли долгие годы мучений: постоянные головные боли и бесконечные часы забвения.

А верные гномы продолжали работу, подвалы дворца сияли от слитков пока никому ненужного желтого металла. Проходили века, сменялись короли и боги. В замке царило безмолвие. Только каждое утро был слышен скрежет срезаемых волос.

Господин Аза замолчал и стал вглядываться в лицо Анны. Оно было безмятежно.

Они ехали уже часа три, и за все это время Анна не задала ни единого вопроса, да и не было в том необходимости, надо дослушать до конца. Обоз остановился.

— Милая дама, куда путь держите? Тяжела ноша Ваша. Подвезём, если Вам прямо, — обратился господин Аза к путнице.

Открыв глаза и присев, Анна увидела, как женщина закидывает сумы в обоз.

— Здравствуйте, меня зовут…ой, Лояна, как я рада Вас видеть! Вы с ярмарки? Как детки? Лант как? — весело защебетала Анна.

Но женщина лишь кивнула, слезла с обоза и стащила на землю свои вещи.

— Лояна, я Анна. Вы меня не узнаете?

Женщина, низко поклонившись, почти бегом подалась вправо, в лесную чащу.

Анна рассказала господину Азе о ней и детях. Она была спокойна, уже ничему не удивлялась. Все же после долгого молчания залилась слезами, приговаривая:

— Ох, как мне страшно! А если это все не так? Да и как мы попадем во дворец, ведь там никто ни с кем не разговаривает! Нас слушать не захотят даже стражники!

Но господин Аза спокойно ответил:

— Как говорили древние римляне: «Aut cum scuto, aut in scuto».

— Да, — плача повторила Анна — с щитом или на щите. Но…

— Не волнуйся, милая, все будет хорошо, все будет хорошо, — успокаивал он то ли Анну, то ли себя.

Когда они доехали, господин Аза неспеша слез с обоза, поправил мундир, подул на руки и направился к воротам. Анна с замиранием сердца наблюдала сцену: подходит к воротам, вытаскивает из кармана что-то, стражники смотрят на его ладонь, а затем расступаются, поклонившись. Подмигнув своей спутнице, господин Аза вскочил, словно юнец, а затем присвистнул и дёрнул за поводья. Анна спросила, почему стражники пропустили их. Господин Аза полез в тот же карман мундира и подбросив Анне какой-то предмет, сказал:

— Вот. Он твой.

Это был какой-то черный или даже темно-синий перстень, точно такой Анна уже видела. Не так давно, при свете свечи и под старушечьи рассказы о невестке-принцессе, девушка рассматривала причудливые узоры.

— Господин Аза, откуда у вас перстень доброй бабушки Притты?

— О чем ты говоришь?

— Я этот перстень видела у бабушки Притты!

— Правда? Этого не может быть!

— Он точно такой же, и эти листья, и водяные лилии, я их запомнила. Ой, нет. В том перстне было маленькое отверстие, как будто гвоздем пробили…

— Правда, правда, моя девочка? — почесав голову, задумчиво, и в то же время взволнованно, спросил господин Аза.

— Точно такое, но с отверстием! — твердо заявила она.

— Я тебе попытаюсь очень быстро рассказать вот что. По преданию Ния, став матерью троих сыновей, на склоне лет своих, дабы избавиться от мучений в загробном мире, решила всех простить. Она обратилась вновь к черным магам и те рекли:

«Лишь две сестры, рождённые в единый час,

В день совершеннолетия, омывшись в водах священного Харена,

Соединить должны персты, и вырваться

Из золота с железом плена.

Тогда проклятье навсегда утратит власть».

На протяжении веков никому не удавалось сделать сплав из этих металлов. Когда Ее Высочество королева Аурпания, мать ныне правящей королевы, отдыхала, ослабленная после рождения дочерей-близнецов, раздался лёгкий перезвон. Открыв глаза, она увидела на столике блюдце из горного хрусталя, на котором лежали два синих перстня. Конечно, они были отлиты из сплава железа и золота, а единственным мастером, которому покорились металлы, мог быть, безусловно, великий гном Ямн. Он понял, как справиться с размерами их атомов. Никто в мире ни тогда, ни сейчас, а возможно и в далёком будущем, не сможет повторить его шедевры. Аурпании оставалось незадолго до совершеннолетия близняшек отправиться к берегам золотопесочной реки Харену, чтобы навсегда покончить с проклятием.

— У нее ничего не получилось, — печально сказала Анна.

— К сожалению, да. И вот почему. Мой отец служил лекарем при дворце, а я ему помогал, поэтому и мы отправились в путешествие к берегам Харена. Путь был нелегкий, мы много работали: люди в свите заболевали, а кто-то умирал. Но королевские дочери не унывали, особенно Ауртания. Она то пела песни под лютню, то играла в шахматы, то садилась на лошадь и носилась рысью по полям. И вот настал долгожданный день рождения сестер. У реки раскинули белый шатер, украсив его заморскими цветами. На столах из слоновой кости стояли вазы со сладостями и сочными фруктами, в кувшинах искрилось прохладное вино. Все ждали появления сестер после омовения в священных водах и с перстами на пальцах. Но пришла одна Аурсания.

С того дня никто не видел Ауртанию, словно она испарилась. С бедной королевой-матерью случился припадок, от которого она слегла и через год умерла.

Господин Аза тяжело вздохнул и сказал:

— Если ты, Анна, видела такой же перстень, то он принадлежал пропавшей