В итоге роль Финляндии в крахе коммунизма и вообще в истории мировой «холодной войны» осталась совершенно непонятой, недооцененной.

Финские уроки

Не отвлекаясь на Российскую империю (отбившую шведскую провинцию Финляндию, с тамошней финской внеполитической обслугой) и последующие щедрые подарки Ленина, начать этот советско-финский сюжет можно с зимы 1943/44 года, когда Маннергейм и все финны поняли, что в великой битве гигантов «их гигант окончательно проигрывает». Первая финская делегация получила от нас суровые условия: «…Границы 1940 года, интернирование силами финской армии немецких частей в Финляндии… и т. д. и т. п., и… репарации — 600 млн. долларов США, выплата в течение 5 лет».

Надо представлять бедность тогдашней Финляндии, их испугало — даже не условие самостоятельной разборки с немецкой армией на своей территории, а именно нереальность этих самых 600 млн. долларов США.И понимая, что каждый день войны в составе фашистского блока только утяжеляет для них последствия, они продолжали войну до сентября 1944 года.

Мирный договор, подписанный 19 сентября 1944 г. лишал их еще и участка Петсамо, богатого никелем, плюс оставлял обязанность интернирования германской армии, во исполнение которой и началась сейчас почти забытая финско-немецкая восьмимесячная война! Так называемая «Лапландская война». Но главное, пункт о репарациях теперь звучал так: «300 млн. долларов США, погашение поставками товаров в течение 6 лет».Т. е. сумму «скостили» в два раза, и… главное, что несколько неожиданным образом повлияло на жизнь Финляндии и даже СССР еще на многие десятилетия — это добавилось щадящее тогда уточнение: расчет — поставками финских товаров.

Несколько месяцев в Финляндии полновластно распоряжалась советская комиссия во главе с Андреем Ждановым, и в итоге modus vivendi был обретен. Вот какой момент меня в этой истории просто завораживает: могучий победитель не додавливает «провинившегося малыша-соседа», не объявляет Советскую Социалистическую Республику Финляндию — хотя ее заочный глава, коммунист Отто Куусинен сидит в Москве, всегда наготове, как и в 1940 году. И… вместе с тем, в этом крайнем положении, назовем его условно «Ну что с тебя и взять-то?!»— и здесь, в точке триумфа одного и полного отчаяния другого, закладывается «мина» — условия будущего реванша. Умолив оставить ей «капиталистический способ производства», в видах как раз скорейшего расчета по репарациям, Финляндия включила свой «мотор». В случае задержки за каждый месяц Финляндия облагалась штрафом в размере 5 % Объективно говоря, тяжелое условие. (Кстати, Финляндия — единственная страна, которая полностью вернула Советскому Союзу все долги по репарациям).

Ирония судьбы: сделай тогда лесную республику своим «социалистическим собратом», великодушный СССР не то что репарации взыскивать — сам бросился бы помогать, что и наблюдалось (например, в Румынии, Венгрии — тоже бывших германских союзниках, ставших «странами Варшавского договора»). Но у Финляндии была иная судьба. Картины и приметы послевоенной откровенной бедности сближают наши страны. У нас не афишировали, но эти абсолютно голые коробки-пятиэтажки, самое дешевое жилье, оказывается — детище всемирно известного финского архитектора Алвара Аалто, одного из мировых лидеров стиля «модерн». Из США Хрущев привез кукурузу, а идею домов без «архитектурных излишеств» — похоже, из своего исторического визита в Финляндию.

Быстро рассчитавшись и наладив связи, финны начали все более резво наполнять СССР товарами, о возможности производства которых за несколько лет до этого они и сами не подозревали. Станки, оборудование, машины… корабли, локомотивы, грузовики, ледоколы! Все теперь оплачивалось нефтью, газом. (То есть нашими «товарами», под которые шли их поставки были: выигранная война, а потом — сырье.)

Если вспомнить и задуматься, то картина Олимпиады-80 в Москве была просто фантастической: кроме, уже само собой разумеющихся финских обуви-одежды, оргтехники, оборудования гостиниц, построенных тоже финскими строителями вахтовым методом, на прилавках — красивые баночки и коробочки с финским маслом, сыром. Мало того — консервированные соки, джемы… апельсиновыев том числе — поступали нам из лесной приполярной республики. И это еще не все. Мне, долгое время знакомому с вопросами алкогольной политики, — особенно характерным представляется всплеск популярности «финских ликеров», водок. Исконные, многовековые русские наливки, но в бутылках «европейского уровня» — в качестве «финских ликеров» надолго стали в СССР царицами «дефицита». С чем и сравнить-то? Как если б завтра наше «Советское Шампанское» задавило бы во Франции — «Моэт эт Шандона», «Вдову Клико» и т. д.

Кстати. Для справки нашим поклонникам красивеньких бутылок, в самой Финляндии, стране больших знатоков и любителей «этого дела», я запомнил магазинные цены осени 1987 года: поллитровка финской водки «Коска-корва» — 59 марок, и неброская наша «Столичная», тоже поллитровка — 99 марок. Это о «форме и содержании»…

Вообще, та Олимпиада-80 (и разовая попытка заполнения хотя бы московских прилавков, и то, что из этого вышло… made in Finland) — стала одним из «звоночков». Обилие олимпийских объектов, строившихся финнами, привел к тому, что в Москве тогда стала хорошо известна и одна традиция, праздник, именно — финских строителей: «День заведения под крышу». Иначе — «Обмытие стропил». Помню те московские разговоры: «А… это вчера финны гуляли. Которые строят гостиницу такую-то». А во Внешторге имел хождение анекдот: финн — советскому начальнику: «Да ты не расстраивайся! Хочешь, мы вам и коммунизм построим? Подписывай контракт, 20 % предоплаты, и завтра начнем!»

Но теперь раздражение и «широких потребительских масс» сделало большой шаг вперед. В недавнем документальном фильме, «раскрывающим исторические тайны», мелькнул факт: оказывается, многие члены Политбюро и Правительства — не хотели проводить Олимпиаду-80. И сегодня, вспоминая еще и Афганскую эскападу, и тогдашний бойкот… мне кажется, что гигантский олимпийский мишка на лужниковской трибуне пустил слезу по СССР. Прощальный праздник. Вот почему грядущее «олимпийское торжество» Сочи-2014, заставляет меня так напрягаться, мучительно гадая: «Понимают ли там— всю особость, некую… «канатоходность» прохождения страной подобных точек?»

Во время кризиса 1990-х (исчезновение бездонного советского рынка) ВВП Финляндии упал на 13 %, безработица выросла с 3,5 % до 18 %, в строительной промышленности Финляндии в 1994 году безработица достигла 36 %>.

Политики

Министр иностранных дел Эркки Туомиойа вспоминал: «Политики всех направлений стремились заиметь свой личный контакт в посольстве СССР, «своего русского» (kotiryssä)для того, чтобы обеспечить свою карьеру». Главным виртуозом эпохи был, конечно, Урхо Калева Кекконен, президент Финляндии с 26-летним стажем, трижды распускавший парламент.

Когда в 1961 году оппозиция во главе с Туре Юннили была близка к победе над Кекконеном, в Москве Хрущев вдруг выпускает острую дипломатическую ноту о необходимости более тесного сотрудничества, в том числе, в сфере безопасности, военных контактов. Можно сказать — «Варшавский договор» постучался в двери Хельсинки.