Знаю, что сейчас я почти смешон со своими подробностями, но должен, тем не менее, занудно напомнить: кирпича и пиломатериалов в тогдашних магазинах — не было. А комиссии, перемерявшие и сносившие домики — были.

Но главное все же — земля. Лучший и единственный — «заземлитель» нервных напряжений общества, искрящих конфликтов, блуждающих токов подозрения и ненависти. И все эти токи и напряжения, в отсутствие земли, укорененности, принимала на себя водка.

В следующем далее фрагменте, некоем встроенном эссе — не встретится ни разу ни слово «водка», ни «самогон», ни «алкоголь». А из цифр царит только 6, шестерка. Шесть отмеренных гражданам соток земли.

В 80-е годы мой тесть руководил одним крупным НИИ. И когда стали раздавать садово-дачные участки, жалобы сотрудников к нему потекли в основном земельные. Случай изумивший его (и меня), был следующий. Двое коллег делили землю особенно рьяно и долго. Одна граница — общая всего товарищества (сетка), вторая — дорога. Третья, меж их участков и была причиной войны. Комиссии устанавливали вешки, уходили, но к утру новохозяйствующие субъектыдемаркационную линию не признавали. (Можно представить, как ночью они… поочередно, туда-сюда… Или: кто-то сам удержался, не переставил вешки, но в честность соседа — не верил). Соломоново решение тестя: в очередной раз разграничительная комиссия вбила не вешки, а столбы будущего забора. Мощные, диаметром 20 сантиметров. (Но никто не угадает, каким боком скоро проявится важность сего параметра!)

«Дело» тесть посчитал закрытым. Превращение столбов в — Забор, Великую стену — вопрос уже фантазии, возможностей спорщиков. Пусть их…

Но на следующий день… они опять были в его кабинете. Пожар конфликта перекинулся на вопрос: с чьей стороны прибивать горизонтальные лаги?! Их, лаг толщина 2–3 см. К ним далее — штакетник (1,5 см), и вместе с 20 см столба… это дает… сантиметров 25 разницы. Меньше на 25 см будет у того, на чью сторону прибьют лаги…

Моя реакция на последующие пересказы тестем того случая прошла все стадии: от искреннего солидарного смеха до тяжелой задумчивости — по причине (и по мере) подхода некоторых последующих сюжетов, а именно:

1) Бежецкое шоссе в глухом углу Тверской губернии проходит мимо бывших торфоразработок. Надо сказать, земная поверхность после соскребания с нее почвы и торфа, долгие годы в смысле плодородия не очень отличается от лунной. В 80-х — видно и там разрешили дачи, нарезали участки.

И вот, на очередном дорожном вираже мне открылась картина… Огромная, бескрайняя гладь, посреди — островок скученных строеньиц. Издали, как дачные туалеты, подъедешь ближе — сами дачи. Вид на 20 километров… одно слово: запоминающийся. Мою «лунную» аналогию верно подкрепили картинки популярных тогда научных журналов: «лунные поселки будущего». Тоже несколько строений, и голая гладь до горизонта.

Выходит, и ту пустыню, лунный грунт, нарезали строго по 6 соток. Со временем хозяева тех коробок как-то обиходили свои уделы, построились, завезли по возможностям чернозем, навоз. Но… при всем старании и даже последующем послаблении государственной политики, расшириться во внешнее пространство (остававшееся по-прежнему — лунным) могли только крайние (и то, уподобляя свои участки очертаниям республики Чили).

2) Сумма двух-трех рассказов очевидцев. Когда дачный домик, сколоченный из… (когда б вы знали, из какого сора! — Ахматова)загорался, соседи едва успевали, поливая ведрами стены ближних домов, отстоять их. И то — не при всяком ветре! 6 соток! — дальше дома было не разнести. Эта знаменитая цифра: 6 (шесть), по сути — загадочна! Откуда? Почему именно? Ранее я представлял некий спор в Политбюро. «Либералы»: «Надо им дать по 7».«Консерваторы» (типа Суслова): «Нет, 5 хватит». Считали, наверно, выводили среднеарифметическую величину. Ведь, правда, обсуждали же, прикидывали! Референты листали, наверно «Капитал», ленинский «Рабкрин». Сошлись. Результатом каких-то расчетов, компромиссов эта «шестерка» явилась же!

3) В 1990-м я был в командировке в Бельгии. Помимо ранее упоминавшейся моей миссии к разгневанному Ван Эруму, уволившему русского переводчика, было и еще дело на заводе эмалированной стали, в коей Бельгия — мировой лидер. Переводчица на одной фирме — из бывших наших. Вечером зазвала к себе. История самая что ни есть простая. Студенткой вышла за ливанца. Трое детей. В Ливане в то время, выражаясь по-молодежному: веселуха. Со стрельбой. Уехала в Бельгию. А муж (группировка его какая-то даже полу-коммунистическая была) перешел на вахтовый метод. Рядовой партиец, по обстоятельствам и боевик. Нырнет в Ливан, постреляет, посидит полгода — вырвется к семье. Подлечится, отдохнет — и снова. И вот, в один из бельгийских его отпусков, на каком-то вираже европолитики, их ливанскую группировку признали вроде — правильной политической партией. Значит семья — «политические беженцы». Пособие. Так вот… на то пособие + зарплату переводчицы поднимая трех детей и подлечивая наезжавшего из Ливана мужа, она купила участокв частной застройке(по нашей терминологии), в пригороде. Муж (фото над камином) корил ее: «Чего не квартиру? В центре города можно было бы!». Но особо не вникал, готовился к следующему политическому сезону… То, что ее финансовые источники были лишь пособие + з/п переводчицы, я помню совершенно точно. Ее ливанский Макар Нагульнов был сирота, а ее родители в СССР: бухгалтер и учительница, тоже по варианту помощи — ноль. То был чистый эксперимент: пособие, зарплата и желание.

…«Он же(ливанский «Макар» ее) не понимает, как тут детям хорошо!»

А мечта ее, сотворившая под бельгийским городом Генк это чудо, Свой Дом с Отоплением, эти хоромы (на наш взгляд 1990 года) вызревала, оказалось, под Тверью. Оттуда она была родом, и как раз в то время родители ее, как писали, достраивали дачку…

Странное волнение меня тогда охватило, мысли всякие заерзали. Вышел я вечером на ее участок, долго разглядывал дома соседей… Среди звезд, как картину на стену, мысленно прикладывал пропорциональные карты стран: Бельгия — вчетверо сложенный носовой платок, и СССР — распяленная шкура гигантского медведя, с отставленными лапами Приморья и Чукотки…

Честно сказать, я не уточнил тогда: дача ее тверских родителей случайно не по Бежецкому шоссе? Но в голове как-то утвердилось, будто бы уточнил и даже справку заверенную получил: именно там участокее родителей, на бывших торфоразработках. На тех самых, что когда-то поразили меня общим безумием лунного ландшафта. И про ее нынешние сотки не уточнял, а все кажется: больше шестивышло для русско-ливанской беженки…

4) Этот сюжет легко проверяем, он принадлежит всем нам… Второй день ГКЧП, 20 августа 1991 года. Точно, не первое заседание, где тряска рук и т. д. (то была как бы констатация, анализ), а день следующий, когда уж почувствовали, что народ как-то не того… И 20-го зачитали «Программу реформ». Меры повышения… решения… ко всем трудящимся…И всегда-то из «Решений» (не только ГКЧП, а и предыдущих съездов) вылавливались преимущественно цифры. Были какие-то и там, но одна мне врезалась просто навечно: «…и приступить к массовому выделению… трудящимся — дачных участков по… 15 соток».