Наконец, здесь же имели свое первоначальное Происхождение и Убежища. Поэтому Кадм, заложив убежище, основал Фивы, – самый древний город Греции. Тезей основал Афины, как Алтарь Несчастных, ибо соответственно правильной идее несчастными называли безбожных бродяг, лишенных всех божеских и человеческих благ, произведенных для благочестивых Человеческим Обществом. Ромул основал Рим на убежище, открытом в роще, если только он, как Основатель нового города, не заложил его вместе со своими товарищами на основе тех убежищ, из которых возникли древние города Лациума; Ливий в общей форме определяет по этому поводу убежища как vetus urbes condentium consilium{12} и неправильно, как мы видели выше, приписывает Ромулу слова, будто он и его товарищи были сыновьями этой земли; однако то, что в словах Ливия соответствует нашей цели, доказывает происхождение городов из убежищ, так как вечная особенность городов та, что люди живут там в безопасности от насилия. Таким образом от толп безбожных бродяг, повсюду искавших защиты и спасшихся на Землях, принадлежавших Благочестивым Силачам, идет изящное прозвище Юпитера – Hospitalis (Гостеприимный): ведь убежища были первыми в мире приютами, а принятые в них, как мы увидим ниже, – первыми гостями, т. е. чужестранцами первых Городов. Греческая Политическая История сохранила нам среди многочисленных подвигов Геркулеса также и два следующих: что он ходил по свету, убивая чудовищ, – людей по виду, зверей по обычаям, – и что он очистил грязнейшие конюшни Авгия.

Тогда поэтические люди измыслили два других из Dii majores: Марса и Венеру. Марс был характером Героев, первоначально и в собственном смысле сражавшихся pro aris et focis{374}: такой род борьбы был всегда героическим – сражаться за собственную Религию, к которой прибегает род человеческий, отчаявшись в помощи природы; поэтому Религиозные войны особенно кровопролитны, а свободомыслящие люди, старея, т. е. ощущая отсутствие помощи природы, становятся религиозными, почему мы выше и приняли Религию в качестве первого Основания нашей Науки. Таким образом, Марс сражался на настоящих, реальных полях и за настоящими, реальными щитами, которые у Римлян назывались от cluer сначала clupei, а потом clypei (во времена вернувшегося варварства замкнутые пастбища и леса также назывались difese – «защиты»). Такие щиты принимали удары настоящего оружия; первоначально, когда еще не было железного оружия, то были деревянные шесты с обожженным концом, потом их обтачивали и заостряли на точильном камне, чтобы сделать годными для нанесения ран; такие простые, т. е. не оправленные железом, шесты давались в виде военной награды Римским солдатам, героически ведшим себя на войне. У Греков шестом вооружены Минерва, Беллона, Паллада; а у Латинян от quiris – «шест» – Юнона называлась Квирина и Марс – Квирином; Ромул, так прекрасно умевший при жизни орудовать своим шестом, после смерти был назван Квирином; и Римский народ, вооруженный копьями так же, как Спартанский народ (т. е. Героический народ Греции) был вооружен шестами, назывался в собраниях Quirites. О варварских нациях Римская История повествует нам, что они выходили на войну с теми первыми шестами, о которых мы сейчас говорим, и описывает нам их как praeustae sudes – «обожженные на конце шесты»{375}. Такое же вооружение было обнаружено и у Американцев; а в наши времена Благородные вооружены на турнирах теми шестами, которыми они первоначально орудовали на войне. Такой вид вооружения был открыт соответственно правильной идее силы – удлинить руку и посредством конца удалить опасность от тела, так как оружие, особенно близкое к телу, характерно для животных.

Выше мы нашли, что глубины полей, где находились погребенные, были первыми в мире щитами; отсюда в Геральдике щит остался как основание герба. И цвета полей были настоящими. Черный – от обгоревшей земли, подожженной Геркулесом, Зеленый – от зеленей. Ошибочно за металл было принято то золото, которое на самом деле было пшеницей: отливая золотом в сухих стеблях хлеба, она дала земле третий цвет, так это было сказано в другом месте; так, среди героических военных наград, Римляне нагружали пшеницей щиты солдат, отличившихся в сражениях; adorea они называли военную славу от ador{376} – «поджаренное зерно», первоначально служившее пищей (древние Латиняне называли его adur от иго – «жгу»; таким образом, может быть, первые обряды религиозных времен состояли в поджаривании пшеницы). Голубой цвет был цветом того неба, которое покрывало просветы в рощах; поэтому французы называют bleu и голубой цвет, и небо, и Бога, как было сказано выше. Красный цвет – это кровь безбожных Воров, которых Герои убивали, если находили на своих полях. Благородные Гербы, дошедшие к нам от вернувшегося варварства, несут на себе, как мы видим, множество Львов – черных, зеленых, золотых, голубых и, наконец, красных; все они (как и засеянные поля, перешедшие впоследствии на поля гербов – мы видели это выше) должны быть возделанными землями применительно ко Льву, побежденному Геркулесом (об этом речь шла выше); цвета же их были только что перечислены. Многие щиты разноцветны: то должны быть борозды, откуда вышли вооруженные люди Кадма, выросшие из посеянных им зубов великой змеи, которую он убил; многие несут на себе копья – то должны быть шесты, составлявшие вооружение первых героев; многие несут на себе даже грабли, орудие несомненно деревенское. В силу всего этого нужно прийти к тому заключению, что как во времена первого варварства (это нам удостоверяют сами Римляне), так и во времена второго Земледелие создало первую Знать наций.

Позднее щиты Древних покрывались кожей; так у Поэтов старинные Герои одевались кожей, т. е. шкурами загнанных и убитых ими зверей. Об этом у нас есть прекрасное место из Павсания, где он сообщает о Пеласге, древнейшем герое Греции (он дал первое имя нации Пеласгов, так что Аполлодор «De origine Deorum» называет его αὐτόχϑων, сын Земли; последних называли одним словом «гиганты»), что он изобрел одежды из кожи{377}. Удивительно совпадают времена второго варварства с первым: рассказывая о великих Персонажах Древности, Данте говорит, что они одевались в кожу и кости. А Боккаччо повествует, что они ходили, закутавшись в кожу{377bis}. Оттого и должно было случиться так, что родовые Гербы покрывались кожей и на них шкура, подвернутая со стороны головы и ног, создавала подобающую отделку[162]. Щиты были круглыми, так как вырубленные и возделанные земли были первыми orbes terrarum, как говорилось выше; поэтому у Латинян осталась та особенность, что щит clypeus был круглым в отличие от scutum, который имел углы. Всякий просвет говорится в смысле «глаз», как и теперь еще «глазком» называют отверстие, откуда свет проходит в дом; но так как истинный смысл героического выражения «каждый гигант имеет свой просвет» стал впоследствии неизвестным, затем изменился и наконец был испорчен, то он стал ложным, когда дошел до Гомера: он был воспринят так, будто у каждого гиганта есть один глаз посреди лба. Такие одноглазые гиганты дошли до нас в качестве товарища Вулкана по первым кузницам, т. е. лесам, которые он поджег и где они делали первое оружие, – то были, как мы сказали, обожженные на конце шесты; идея этого оружия та же самая, что и изготовление молний для Юпитера, так как Вулкан поджег леса, чтобы наблюдать открытое небо, откуда Юпитер посылает молнии[163]{378}.