Подобно Куи Кхи, когда мы смотрим внутрь, мы не находим никакой сущности, никакой субстанции, никакого «я», ничего, что мы могли бы идентифицировать. Есть только осознавание – открытое пустотное осознавание. Мы не можем найти центр и не видим границ своего переживания. Если мы не зациклимся снова на мыслях или не начнем цепляться за желаемые ощущения или чувства, то нам не на чем стоять, у нас нет прочного основания. Это может приводить в замешательство, пугать, казаться невероятно таинственным. И, хотя мы можем наблюдать богатство проявлений – звуки, ощущения, образы, – нет ничего, за что можно было бы держаться, никакого «я», которое управляло бы всем этим действом. Такое видение отсутствия чего-либо прочного и неизменного тибетские учителя называют «высшим видением». Но эта пустотность, это «отсутствие чего-либо» не пустотно от жизни. Скорее пустотное осознавание наполнено присутствием полного познания. Сама природа осознавания – познание, непрерывное знание потока переживаний. В тот момент, когда вы это читаете, вы слышите звуки, чувствуете вибрации, видите формы и цвета. Это знание происходит мгновенно, внезапно. Как освещенное солнцем небо, осознавание сияет, оно беспредельно и вмещает в себя всю жизнь.

Как увидел Джим, для того чтобы распознать это чистое осознавание, нам необходимо освободиться от завесы историй, мыслей, желаний и страхов, которые скрывают нашу природу. Шри Нисаргадатта пишет: «Настоящий мир вне наших мыслей и представлений; мы видим его сквозь паутину своих желаний, разделенных на удовольствие и боль, правильное и неправильное, внутреннее и внешнее. Чтобы увидеть Вселенную как она есть, вы должны вырваться из этой паутины. Сделать это не так уж сложно, так как в паутине полно дыр».

Наше внимание всегда на чем-то фиксируется – на комплименте, который кто-то произнес, на наших планах на следующую субботу, на образе нашей грязной кухни, на воспроизведении в уме спора. Наша реальность – это мысли и драмы, которые прокручиваются в голове, как кино. Мы выходим из паутины, отпуская свои истории и устремления, и обращаемся к осознаванию. Это все равно что оглянуться в кинозале на проектор и осознать, что именно свет заставляет картинки выглядеть живыми. Мы смотрим в пустотность, которая является созидательным источником всех историй и эмоций, в бесформенное щедрое пространство, из которого возникает все существование. Так мы «видим Вселенную такой, как она есть».

Все, что мы можем увидеть, услышать, почувствовать или вообразить – весь мир, – это причудливое проявление, возникновение и растворение в осознавании. Когда возникают мысли, откуда они приходят, куда они уходят? Когда вы начинаете вглядываться через дыры в паутине в пространство между мыслями, вы вглядываетесь в само осознавание. Вы можете спокойно посидеть и просто несколько минут послушать. Обратите внимание на то, как возникают звуки и как они растворяются в бесформенном осознавании. Можете отметить начало звуков, их окончание? Промежуток между ними? Все это происходит в осознавании, познается осознаванием.

«Посмотри и увидишь… Отпусти и будь свободен» – это радикально и конструктивно. Вместо того чтобы пытаться контролировать или интерпретировать свое переживание, мы учимся ослаблять хватку. Позволяя себе осознанно погрузиться в то, что есть, мы оказываемся дома, в тайне и красоте нашей глубинной природы.

Лама Гендюн Ринпоче пишет:

Путь пробуждения – это просто процесс бдительного, глубокого расслабления. Мы смотрим на то, что есть прямо сейчас, и погружаемся в жизнь, такую, какая она есть. Это освобождает!

С практикой распознавание нашей естественной пробужденности требует все меньше усилий или ощущения делания чего-то. Вместо того чтобы забираться на холм для широкого обзора, мы учимся искусству расслабления и пробужденного пребывания там, где мы есть. Мы оглядываемся на осознавание, а потом просто погружаемся в то, что видим. Мы чувствуем себя в осознавании гораздо больше дома, чем в любой истории о несостоятельном «я» или на пути куда-нибудь. Мы дома, потому что видели и непосредственно пережили обширное и сияющее осознавание, источник нашего существования.

В буддизме Махаяны открытая пробужденная пустотность осознавания – это наша абсолютная природа. Наша изначальная природа неизменна, необусловлена, безвременна и чиста. Когда мы привносим это осознавание в относительный мир форм, пробуждается любовь. Мы встречаем постоянно меняющийся поток жизни – жизнь, смерть, дыхание мира – с принимающим осознаванием, и наши сердца непременно откроются. То, что наш ум распознает как пустотное осознавание, сердце переживает как любовь.

Наше существование принадлежит и явленному, и не-явленному, абсолютному и относительному. Эта истина, воплощенная в Сутре сердца, считается драгоценностью учений Махаяны. Как говорится в сутре: «Форма есть пустотность, пустотность есть форма. Пустотность не отлична от формы, форма не отлична от пустотности». Из бесформенного океана осознавания возникают бесконечные и разнообразные волны жизни: эмоции, деревья, люди, звезды. Видя, что вся жизнь возникает из осознавания, мы познаем свое единство со всем и чувствуем полноту любви. Воспринимая всех существ с сочувствием, мы познаем пустотное, пробужденное осознавание, наш общий источник.

Любовь к жизни и знание своей сути как бесформенного осознавания нельзя отделить друг от друга. Как говорится в японской пословице: «Видеть чистое осознавание, не испытывая любви к жизни, – это сон. Жить в этом относительном мире без видения – это кошмар». Иногда в своем стремлении к непривязанности мы можем испытывать искушение отстраниться от дикой запутанности наших тел, эмоций и отношений с другими. Такое отталкивание оставляет нас в бесплотном сне, который не укоренен в осознавании живого мира. С другой стороны, если мы погружаемся в мысленные драмы и изменчивые эмоции своей жизни, забывая про пустотное, пробужденное осознавание, нашу подлинную природу, мы теряемся в кошмаре отождествления себя с отдельным, страдающим «я».

Иногда самое глубокое осознавание взаимозависимости любви и пустотности приходит, когда мы сталкиваемся с муками потери. Недавно я испытала подобное, когда умерла моя собака, которая также была моим лучшим другом. Ее тоже звали Тара, она была черным пуделем. Тара обладала прекрасным чувством юмора и любила играть. У меня было отчетливое ощущение, что она подбадривает меня на крутом холме во время наших утренних пробежек. Когда я снижала скорость, она начинала бегать кругами вокруг меня. Она не хотела причинить мне вред те несколько раз, когда сталкивалась со мной и я теряла равновесие, падая на землю. Она выглядела удивленной, виноватой, доброй. У многих из нас есть такие дружеские отношения, и мы часто воспринимаем их как фон своей жизни. Но именно они поддерживают нашу жизнь.