- Не в том, в чем ты меня обвиняешь.

- Да неужели!?

Лида сверкнула глазами - и я почувствовала, как просыпается мой зверь. Он очнулся, потянулся и прошелся вдоль рамы зеркала.

Нахалы - самые вкусные...

И что теперь - мне ее есть? Увольте... Но и спускать ей наглость нельзя!

- Ты меня в чем-то упрекаешь, кошка?

Мягко, очень мягко. И Лидия стушевалась.

- Я...

Я сделала небольшой шаг вперед.

- Ты забыла свое место. Еще раз повысишь на меня голос - и я сделаю из твоей шкурки прикроватный коврик. Мне не нужен твой страх, но ты будешь уважать меня, потому что я - сильнее!

И с последними словами моя силы выплеснулась наружу. Она была яростна и агрессив-на. Она давила и подчиняла. Приказывала и прижимала к земле. Я - хозяйка. Она - кош-ка! Если нужно показать зубы каждому оборотню, я так и сделаю. Чтобы в критический момент они слушались моих приказаний!

Я добрая, но не всепрощающая...

Женщина со звериными глазами улыбалась из глубины моей души. И я знала - сейчас мое лицо приняло равнодушно-ледяное выражение. Мне было все равно. Я могла убить, могла подчинить, могла заставить перекинуться... Я сделаю с тигрицей все, что поже-лаю. И она не сможет мне противостоять. Я - хозяйка.

И Лидия сломалась. Она опустила глаза.

- Простите, госпожа, я не хотела...

Я не стала говорить что-то вроде 'если еще хоть раз... хоть кто-нибудь... хоть кончиком пальца...'.

- На первый раз прощаю.

Я отвернулась от оборотнихи - и вдохнула теплый ночной воздух. Сияла луна. Звезды ласково улыбались с небосвода. Тянулась вдаль лента дороги. Клочьями черного бархата лежали поля. Тусклой серой полоской светился лес. И зверь-из-зеркала нетерпеливо бил хвостом внутри меня. Его переполняла сила, которую я так и не выплеснула на оборот-ниху.

Тут и без нее много интересного...

Ему нравилось здесь. Нравился запах крови, прозрачными волнами стелящийся над до-рогой, запах смерти и страха...

Я провела рукой над дорогой. И вдруг ясно поняла, что чувствовали люди в маши-нах.

Страх. Неожиданность. А что еще?

Я медленно водила ладонями над туманом. Сейчас меня ничего не интересовало, кроме него. Он шептал и звал. И я послушно шла на зов. Кто-то хотел мне сказать - что?

Издалека донесся чей-то голос. Важно? Нет. Это из мира живых. А я сейчас гляжу на другой берег. Туман пахнет страхом. Особенно вот этот плотный клок...

Я опустилась на колени и зарылась в него руками. Туман был влажный и липкий. И вне-запно ударило - прозрение.

Те, кто ехал в машине, не боялись. Они не знали, что их ожидает. Только смесь ощу-щений была странной. Ожидание, предвкушение, азарт, интерес... чего они ждали? Чего-то приятного... и вместо этого получили - пули из темноты. Страх, отчаяние... горечь от предательства? Странно. Но - горечь. Кого-то предали на этой дороге. Кто-то перед смертью чувствовал, что его бросили и покинули, ударили в спину... Он верил, он сде-лал как приказано, его ждала награда, а вместо этого - пули...

Холодная ярость серебра. Их расстреливали серебром... И - радость. Азарт не только от машин. Азарт еще и от убийц. Они ждали - и они хотели убить. Мечтали об этом... и по-лучили свое.

Холод под пальцами.

Одиночество. Смерть. Последний шепот умирающего...

'Хозяин, за что!?'

- Юля!

Чьи-то руки обхватили меня за плечи.

- Юля, с тобой все в порядке?

Ударил знакомый запах меда и полевых цветов. Щеки коснулась гладкость шелковой рубашки. Мечислав?

Это действительно был вампир. Он держал меня на руках, а Вадим осторожно протирал мои пальцы влажными салфетками.

- Что это было?

- Это я у тебя хочу спросить, - прошипел Мечислав. - Ты сперва срываешься на эту кошку, потом начинаешь водить руками над дорогой - и как слепая идешь прямо на тру-пы. Я не решился тебя остановить. Ты подошла, положила пальцы на один из них, по-том поводила по нему руками, нащупала пулю - и так побелела, словно тебя известкой обмазали. Что с тобой случилось?

- приступ ясновидения, - вздохнула я.

- вот как? - оживился подошедший Рамирес. - И что же вы узнали? Нам важны любые подробности!

Я поморщилась. Разговаривать не хотелось. Тем более при Рамиресе. Вот уж кто нам не друг. А натуральный свинячий хвостик.

- может, потом?

- Кудряшка, нам надо искать убийц - строго сказал Мечислав. - Пожалуйста.

'Пожалуйста'!? Он сказал - 'Пожалуйста'!? Не верю глазам, ушам и носу своему. Так, заодно! Обычно от него можно дождаться только шантажа или приказов. Вампир, гово-рящий 'Пожалуйста'!? В один ряд с честными гаишниками и порядочными политиками, пожалуйста. Но отвечать пришлось.

- Сложно сказать. Я чувствовала очень многое. Им было больно умирать. Очень больно. Их расстреливали в упор. Серебром. Неожиданно.

- Это и так ясно! - возмутился Рамирес.

Я поглядела на него, как на глиста.

- А вам уже ясно, что здесь предали человека?

- предали? Кого? - быстро спросил Мечислав.

Я пожала плечами.

- Не знаю. Но кто-то здесь бы предан. Этот человек не ждал смерти... То есть он дога-дывался, что что-то случится, но не ждал - такого. И чувствовал себя преданным.

Вампиры молчали. Потом Мечислав перехватил меня чуть поудобнее.

- Как ты себя чувствуешь?

- Паршиво.

- Я отправлю тебя домой. Приезжай ко мне завтра, ладно?

- после заката, - кивнула я.

- вот и умничка. Мы тут будем заметать следы, а потом искать очевидцев. В этом ты нам не помощник.

Я и не напрашивалась. С меня на сегодня хватит.

- Вадим, Константин, Глеб, отвезите Юлию Евгеньевну домой.

- А ты меня не проводишь? - я нагло захлопала ресницами. Но надо было предупредить вампира об одном 'обстоятельстве'.

- Разумеется, кудряшка.

- Кудряшка? - вздернул брови Рамирес. - Вижу, Мечислав так и не избавился от своей привычки? Он всегда давал своим игрушкам какие-нибудь собачьи клички.

Я тихо зашипела.

- Юля, не огорчайтесь. Это просто значило, что для Мечислава все они легко заменяе-мы. Не одна, так другая, третья, кто-то приходит, кто-то уходит... Но с вами, конечно, другой случай! Вы ему жизненно необходимы...

Ну разумеется. А ты мне об этом говоришь по доброте душевной. Сочувствующий вам-пир! Уписаться можно! Сволочь. Ведь специально провоцирует. Подчеркивает, что для Мечислава я такая же, как и остальные его 'дэвушки'. И сам не знает, что дарит мне на-дежду. Я ведь ничего так не хочу, как чтобы Мечислав оставил меня в покое! О, если бы это могло быть! Так что оскорбление, увы, не достигло цели. Хотя и пыталось. Я очаровательно улыбнулась.