Генерал Джастан обернулся как раз вовремя, чтобы отразить удар, нацеленный ему в шею. В ярости он покачнулся, выпустил золотые цепи из руки и схватился за меч. К этому времени его Бессмертные уже успели взять ситуацию под контроль. Это были не какие-то домашние слуги, полировщики сапог, которых засунули в строгие мундиры и назвали солдатами. Они были настоящими солдатами. Потрясение от атаки со спины быстро испарилось. Прямо на глазах Гандиса Харта людей, которых он знал всю свою жизнь, убивали одного за другим. Он поскакал прямиком к генералу, но путь ему преградил солдат примерно одного с ним возраста. Казалось, вояка никогда не уставал; с каждым ударом он издавал грозный рык, правя коня одними лишь сжатыми коленями.

Гандис привел с собой шестьдесят человек для сопровождения Синей Границы. Примерно полдюжины людей уже убили. Генерал собирал все силы – и все больше и больше Бессмертных поворачивались в сторону противника. Пот обжигал ему глаза, и Гандис мог лишь отражать удар за ударом, чувствуя, как силы покидают его. А ведь почти получилось, подумал он. Правая рука онемела от постоянных ударов, и он понимал, что в любой момент может выронить фамильный меч. Он попробовал молиться, но дрянной генерал не давал ему достаточной передышки, чтобы хотя бы подобрать нужные слова.

Шаг за шагом Бессмертные оттесняли нападающих назад вдоль дороги, в точности так, как их учили. Люди Харта сражались храбро, как львы, но одна лишь гордость и воля не могли преодолеть физическую подготовку и годы тренировок. Они падали на мостовую и попадали под копыта. Оставшимся пришлось отступить, одному за другим, потеряв все недавно обретенные позиции, пройдя мимо бронзовых колонн, которые так и остались стоять в грязи.

Гандиса жестоко атаковали со всех сторон. Однако он заметил, как несколько его человек снова подбежали к столбам. Когда Синяя Граница снова ожила, он смог вздохнуть чуть глубже и позволить себе победоносно улыбнуться врагу, который загнал себя в крайне тесное пространство шириной всего в несколько ярдов.

Синяя Граница снова работала, а генерал Джастан оказался со стороны врага. Бессмертные остались по другую сторону барьера и отступали. К этому моменту несколько человек и одну лошадь разрезало на части. Теперь четыре жертвы валялись на земле, разрезанные столь тонким лезвием, что крови почти не пролилось.

Всего шестеро Бессмертных в пылу контратаки попали на вражескую сторону вместе с генералом. То одного, то другого то и дело настигал удар топором или мечом, со всех сторон их окружало три-четыре десятка противников. А их сослуживцы с криками пытались пробиться сквозь Синюю Границу, но не могли сделать на ней и царапины.

Генерал Джастан развернулся и зарычал от досады. Гандис Харт тут же выхватил кинжал и всадил его в бок генералу между пластин доспехов. Генерал оцепенел и беззвучно зашевелил губами, глядя в рассветное небо. Он упал с лошади, и Гандис застыл, тяжело дыша.

– Равнение на меня! – крикнул он своим людям, и те тут же выстроились ровными рядами по всей ширине дороги. Гандис повернулся к Бессмертным, которые хаотично бряцали мечами, и приготовился крикнуть, чтобы они сдавались.

Элиас искал своих дочерей. Толпа осталась позади, и теперь он продирался сквозь гущу Бессмертных. Его сверкающий взор жалил, как оса. Элиас был измазан кровью с головы до пят, но продолжал вонзать нож в каждого, кто попадался ему на пути, и, хотя силы охотника были на исходе, порой он крутился и подскакивал в убийственном безумии. Он приблизился к высокой стене и подумал, что встретит здесь собственную смерть, но каменная кладка внезапно исчезла – стражи Харта с ошеломляющей скоростью заполонили все вокруг.

А Элиас увидел, что две маленькие девочки бегут, уворачиваясь от солдатских ног, а за ними по земле волочатся цепи. Какой-то Бессмертный машинально схватил цепь, когда золотая змея проползала мимо него. Но что-то во взгляде отца, который стоял совсем рядом, насторожило солдата. Он разжал пальцы, и звенья выскользнули из его ладони.

– Папочка! – закричали девочки, плача и смеясь одновременно, и бросились к Элиасу.

Он был слишком измучен и не мог уже ничего поделать: он просто крепко прижал их к себе, хотя попытался бежать куда глаза глядят, движимый страхом, что солдаты могут убить их всех сию минуту. Дочери наконец-то вернулись к нему, но сейчас он бы не сумел даже взять их на руки – настолько он обессилел. Мышцы будто превратились в лохмотья, а на теле было не меньше полудюжины ранений.

Он кое-как выпрямился, и девочки повисли у него на плечах. Они показались ему тяжелее, чем раньше, но ненамного. До него донеслись вопли Бессмертных, которые сдавались в плен лорду Гандису Харту. Элиас не обращал на них внимания, он брел к западным вратам, крепко-накрепко обнимая своих спасенных дочерей.

– Мама умерла, – выпалила Дженни. – Мне генерал сказал.

– Знаю, милая. Мне жаль, – ответил отец.

Элиас почти ничего не видел и не слышал и плелся по изгибу кольцевой улицы.

Так он шел и шел, пока снова не увидел величественные западные врата.

Здесь вроде бы никто не дрался, хотя вооруженные мужчины в ливреях цветов Двенадцати Семей Дариена маячили на дороге. Они выстраивались вокруг своих офицеров, лордов и капитанов дворцовой стражи, обсуждая насущные проблемы. Пора было возвращаться в Дариен и хоронить умерших на поле битвы. У Элиаса под ногами хрустели обломки черепицы. Охотник поднял голову и заметил людей в зелено-золотых одеяниях. Узнав цвета дома Саллет, он почувствовал укол вины и вспомнил об убитом короле. А вот цветов Эйрисов нигде не было видно. Наверное, после сегодняшней ночи из Двенадцати Семей останется лишь одиннадцать.

Элиас подошел к скамейке у подножия врат. Тяжело сел, шипя от боли, и усадил девочек по бокам. Дочери устало склонили головы ему на плечи и тотчас задремали, а он сидел и дышал, дышал и смотрел перед собой.

Леди Саллет сама удивилась тому, какое облегчение испытала, обнаружив, что Теллиус жив. Несмотря на все треволнения о големе ее племянника, который мог легко затеряться в хаосе предрассветных часов, сердце ее замерло в тот миг, когда она обнаружила старика возле западных врат, сурового и уверенного. Казалось, они с капитаном Галеном чувствуют себя совсем неплохо в компании друг друга. Напряжение, накопленное ранее, испарилось, потому что новый опыт они успешно разделили между собой. При этой мысли леди Саллет улыбнулась.

Она привыкла планировать каждый свой шаг наперед. И теперь ее посетила великолепная идея о том, что старик мог бы пожить в поместье Саллет пару месяцев. Он будет сыт и доволен. Пожалуй, Теллиус не сможет отказаться от столь заманчивого предложения.

На улицах наводили порядок, а леди Саллет внимательно смотрела на Теллиуса, вокруг которого столпилась группа подростков-оборванцев. Они обнимали старика, словно отца, и наперебой рассказывали ему о ночных приключениях. Теллиус улыбался и кивал, и сердце леди Саллет снова пропустило удар. Странный выдался день, подумала она. Потеря половины Зеленого отряда стала тяжелым ударом, но, слава Богине, троих из шести удалось сохранить – и та странная девушка наверняка еще придет к ней – в более мирное время, в этом леди Саллет не сомневалась.