— A-а, теперь я поняла, — сказала Ольга. — То-то я думаю: мышцы ломит — это обычно, а тут еще ступни болят! Нет, это я не нарочно. Мои припадки сопровождаются конвульсиями как при входе, так и при выходе из них.

— Очень кстати, — пробормотал Федор, быстро зыркнул глазами на Ольгу — не приняла ли за подколку, и поправился: — Ну да, свезло нам.

— Да, свезло, — эхом повторила Ольга. — Но ты ж такой везунчик, нам просто должно было повезти.

Сколько раз ты за последние дни от смерти уходил? Четыре раза, пять? Я так понимаю, это она не дала тебе пилюли мне в рот засунуть?

Она подобрала с пола красные капсулы и подбросила их на ладони. Федор кивнул.

— Вот видишь, — усмехнулась Ольга. — Если бы ты успел, у меня припадок не случился бы, и эпизод, думаю, развивался бы совершенно по-другому. Пристрелила бы она нас обоих, как пить дать, ха-ха!

Услышав ли эти слова, просто ли по совпадению, как раз в эту секунду Ирина заворочалась, приподняла голову, обвела комнату полубессмысленным взглядом. Потом резко села, отталкиваясь руками и ногами, проскальзывая пятками на мокром полу, по-лягушачьи отпрыгнула несколько раз назад. При этом она, как змея из кожи, выскользнула из Катиного утястого халата и к стене прижалась уже голой спиной. Ее лицо исказила жалобная детская гримаса, крупные слезы покатились из ее глаз. Она уткнула лицо в колени, закрыла голову руками и заплакала навзрыд, сотрясаясь всем телом.

Глядя на это зрелище, Ольга криво усмехнулась. Федор же молча подошел к софе, сдернул с нее одеяло и укрыл им Ирину. Безмолвно благодаря, Ирина, не поднимая лица, закивала головой, с которой мокрыми темными сосульками свисали ее обычно густые белокурые волосы.

* * *

Конечно, Ольга знала про предназначавшиеся Бахтияру полмиллиона фальшивых долларов в кейсе Алексея. Когда Шер-Хан позвонил ей и сказал, что держит Алексея на мушке, он сразу сообразила, что такого случая не только совершить задуманное, но и расплатиться за него, больше не представится.

Но Шер-Хан требовал гарантий того, что он сможет беспрепятственно войти в квартиру и забрать свой гонорар. Ольга набрала домашний номер телефона Ионычевых. Трубку долго не брали, но наконец Ирина ответила.

— Да, алло, — произнесла она, искусно имитируя голосом заспанность. — Кто это?

— Это я, — сказала Ольга. — Что делаешь, подруга?

— Сплю, — недовольно ответила Ирина.

— Вре-ешь! — засмеялась Ольга. — Ты трахаешься с моим мужем! В спальне, в вашей супружеской кровати. Хочешь, скажу, в какой позе?

Ольга почувствовала, что Ирина впала в ступор. И тогда она предложила ей деньги.

Деньги, вернее, их отсутствие, было одной из всегдашних тем при встрече двух подруг. Ирина неизменно жаловалась, что жить в Коровино она больше не может, что здоровье Полинки требует переезда в другую, нормальную квартиру. Только вот от Федора Ионычева в этой жизни ничего уже ждать не приходится, спасибо тебе, Оля, что хоть на работу к Алексею его устроила. А так — он книжки писать наладился, представляешь?! Совсем сбрендил мужик! Лучше бы извозом в свободное время занялся, больше проку было бы! Вот твой Алексей — это другое дело! Бизнесмен, денег куры не клюют! Да и по жене его видно — одного прикида от Армани да Черутти небось штук на десять? Это я без шубы говорю, конечно! Эх, а помнишь, подруга, ведь Алексей-то моим мог быть! Да шучу, шучу я, конечно! Извини, помню, мы же договорились — кто старое помянет…

— А сколько денег тебе нужно, подруга? — спросила тогда Ольга. — Как Шуре Балаганову, для полного счастья?

Этот разговор происходил как раз в тот день, когда они встречались за бокалом мартини в кафе, а Шер-Хан поджидал Ольгу поблизости в машине. Ей недосуг было выслушивать вечные Иринины нюни, она торопилась.

— Хочешь поделиться? — засмеялась Ирина. — От щедрот своих одарить?

— Нет, — раздраженно ответила Ольга. — Ты же знаешь, что свободных денег у меня на руках нет и не предвидится. Просто интересно.

— Да мне самой интересно! — пьяненько фыркнула Ирина. — Скажу миллион — судьбу прогневлю. Скажу сто тысяч — продешевлю. Ты знаешь, подруга, мне бы тысяч двести — двести пятьдесят, и я бы — у-ух! Развернулась бы!

— Черт, мне бы самой такую сумму! — пробормотала Ольга, туша в пепельнице сигарету, и точно как когда-то ее мать, спросила: — И на что бы ты готова была пойти ради таких денег, подруга?

— Да на все! — навалилась грудью на стол Ирина. — Понимаешь, на все! Так достала эта нищета!

— Страшные вещи ты говоришь, подруга! — засмеялась тогда Ольга, вставая из-за столика. — Разве можно идти на все за деньги?

Сейчас она припомнила Ирине тот разговор. Она сказала ей, что в кейсе Алексея — полмиллиона долларов. Половину она может забрать себе, половину — отдать тому, кто за ними придет. Единственное, что от нее за это требуется, — чуть пошире открыть форточку да сделать так, чтобы ближайшие две минуты после того как они возобновят свои скачки, Алексей лежал на спине. После всего труп Алексея увезут и выбросят совершенно в другом месте, так что никто ничего не узнает. А у Ирины останется четверть миллиона долларов.

— Я не смогу, я умру от страха, — пролепетала Ирина.

— А ты прямо сейчас возьми со стола бутылку коньяку, которым вы разминались, — посоветовала Ольга, — и выпей из горлышка половину. Ты ведь всегда хвалилась, что можешь выпить коньяку немерено.

Все и пройдет незаметненько, как под наркозом.

На полминуты Ирина замолчала.

— А ты не обманешь меня с деньгами? — наконец прошептала она.

— Код замков на кейсе — семь-два-пять-ноль, — вместо ответа сказала Ольга. — Отправь его… ну, в душ там, а сама тем временем убедись.

Потом пьяная Ирина вместо Ольги позвонила Федору и оставила дверь открытой, чтобы человек, которого она ждала, не звонил в дверь. Потом она заснула, а увидев в квартире Федора, быстро выставила на кухне флакон с тазепамом. Когда он уехал, приехала Ольга и пришел Шер-Хан. Они наскоро прибрались, и втроем — Шер-Хан за подмышки, Ольга с Ириной за ноги — вынесли труп. Дальше Федор на самом деле все знает.

Федор кивнул — вроде теперь да.

— Что вы… что ты теперь будешь делать? — спросил он Ольгу.

— Я? Ничего особенного, — пожала плечами та. — Уеду в благословенную Швейцарию или еще куда-нибудь, где мне будет максимально приятно ждать смерти от моей «падучей». Так, ты говоришь, выразилась моя вечная и единственная подруга? А ты?

— В понедельник данной мне покойным Дерябиным властью остановлю стройку, — ответил Федор. — Во вторник похороню Катю, — по-моему, как раз будет третий день. А потом — буду жить, книги писать. Надеюсь, у меня получится.

— У тебя — получится! — с убеждением сказала Ольга и кивнула в сторону Ирины: — А что с ней?

— Ничего, — ответил Федор. — Мы теперь, как это сказать? — не вместе. Мне не удалось сделать ее счастливой. Может быть, полмиллиона долларов смогут?