— Что князь сказал?

Она просто усмехнулась. Да уж, дурацкий вопрос — не нужно быть титаном ума, чтобы представить себе реакцию князя. Что ни говори, а Драгана столько лет была его главной опорой, и без неё многое станет для князя гораздо сложнее.

— Так кто теперь будет главой Круга? — наконец додумался я до действительно важного вопроса.

— Анна Максакова, — ответила Драгана.

Я потряс головой, пытаясь уместить в ней ответ.

— Не понимаю, Гана, — честно признался я.

— Мои личные отношения с ней не имеют никакого значения, Кен, — терпеливо объяснила Драгана. — Анна вне всякого сомнения порядочный человек, и пользуется в Круге всеобщим уважением. Она хорошо знает проблемы Круга, и я полностью уверена, что она будет работать на благо княжества. Я советовалась с Яромиром, и он тоже считает её наиболее подходящим кандидатом.

— Анна не очень любит роды, насколько я знаю, — вспомнил я про их отношения с Алиной.

— Не то чтобы не любит, она просто считает, что роды получили в Круге чрезмерное влияние. В общем-то, положа руку на сердце, это и в самом деле так. Анна немного разведёт Круг Силы и Совет Родов, и Яромир её в этом всячески поддержит.

— Противовесы? — понимающе спросил я.

— Верно, — кивнула она. — Лучше развести их сейчас, пока это можно сделать сравнительно безболезненно.

— Ну и куда ты теперь?

— На восток, в Срединную империю[22]. Хочу познакомиться с буддизмом, какие-то стоящие идеи в нём наверняка есть. Ещё островов в той стороне много, на них никто из наших ещё не бывал.

[22 — Срединная империя — это Китай.]

— На островах будь поосторожнее, — посоветовал я. — Знаешь, что такое «длинная свинья»?

— Нет, — она с любопытством посмотрела на меня.

— Они так людей называют. Но не всяких, а только тех, кто является главным блюдом на празднике. И белых они находят особенно вкусными.

— Откуда ты это знаешь? — удивилась Драгана.

— Слухами земля полнится, — туманно ответил я. — В общем, повнимательнее там, они на самом деле людей едят.

— Хорошо, буду повнимательнее, — улыбнулась она. — Ещё я хочу попросить тебя присмотреть за моим домом и за моим имуществом.

— Никаких проблем, Гана. Я скажу Кире — свяжись с ней, когда тебе будет удобно, и передай документы и все инструкции. И ещё оставь распоряжения насчёт твоей доли в мастерской. Слушай, ты меня всё-таки здорово расстроила. Я как-то уже привык, что ты всегда рядом.

— Да мне тоже не по себе, прижилась здесь. Но знаешь — когда решилась уйти, сразу почувствовала себя, будто оковы сбросила. Давно надо было это сделать.

— В Осколки уйдёшь?

— Не знаю пока. Но может, и придётся — слишком уж сильно я с людьми связана.

— Да, сюрприз ты преподнесла ещё тот, — покрутил я головой. — А я-то надеялся на твой спецкурс походить.

Она лишь улыбнулась и виновато развела руками.

— Слушай, Гана, — вспомнил я, — мне давно один секрет покоя не даёт. Раз уж ты теперь вольная птица, может, просветишь меня? Кому принадлежит тот пласт ванадия в Рифеях, что Ренские подняли?

Драгана непонимающе посмотрела на меня.

— Почему он тебя заинтересовал?

— Мы ванадий постоянно покупаем, и он вечно в дефиците. И вот я выясняю, что Ренские подняли огромное количество ванадия наверх, но он непонятно кому принадлежит, и неизвестно куда девается. Покупать по-прежнему приходится у спекулянтов.

Драгана нахмурилась, и судя по ощущениям, уже готовилась отказаться отвечать, но внезапно настроение её изменилось.

— Ай, да что это я, — махнула она рукой. — Привыкла уже из всякой ерунды делать секреты. Но ты всё-таки имей в виду, что это и правда секрет. В общем, Ренских это ванадий.

— Анна Ренская в Рифейске сказала, что не их.

— Значит, она занимает в роде не такое уж высокое положение. Об этом только верхушка знает.

— И зачем такая секретность?

— Это надо с самого начала рассказывать, — задумалась Драгана. — Ладно, слушай. Ты и сам знаешь, что с месторождениями ванадия у нас большая проблема, и добываем мы его немного. А нужно его много, считай, все легированные стали требуют ванадий. Большей частью мы его импортировали, но в один прекрасный момент зарубежные партнёры начали ограничивать поставки и ставить разные политические условия.

— Именно политика или хотели у нас производство придавить? — спросил я.

— И то и то. В общем, князю пришлось обратиться к Ренским. Они в принципе были не против помочь, но дело оказалось очень непростым.

— Анна говорила, что Высшие Ренских пять лет над этим работали.

— Вот-вот. Для княжества это был вопрос выживания, но встал вопрос: что же получат за свои труды Ренские? Весь ванадий у нас распределяется по квотам, цены на него зафиксированы законом, и прибыль там невелика. В конце концов нашли такое решение — Ренские продают его через своих людей по свободным ценам, а княжество закрывает глаза на спекулянтов. Вот таким образом они и обходят квотирование.

— В условиях дефицита свободная цена — дело такое, — заметил я.

— На самом деле верхнюю границу устанавливает князь. По договорённости с Ренскими княжество установило ввозную пошлину на импортный ванадий, так что это и есть верхняя граница. Если Ренские установят цену выше, оптовики будут покупать импортный, поэтому Ренским приходится держать цену немного ниже.

— Хитро придумано, — признал я.

— Не от хорошей жизни. Но что было делать? Без легированных сталей у нас всё производство могло рухнуть.

— А зачем эта затея со спекулянтами? Могли бы просто отменить квотирование, — заметил я. — Пусть бы все продавали по свободным ценам.

— Не всё так просто, Кен, — усмехнулась Драгана. — Князь не хотел делать добычу ванадия слишком выгодной для горняков, а со свободными ценами они тут же кинулись бы искать новые месторождения. Ванадий — рассеянный элемент, содержание его в руде невелико, так что для добычи нужны гигантские карьеры. Зачем нам это? А в такой схеме и новые карьеры никто не устраивает, и ванадия всем хватает.

— Действительно, хитро придумано, — повторил я совершенно искренне.

— Да всегда так, приходится учитывать множество разных моментов. Хотя с ванадием, конечно, особенно удачное решение получилось, да ещё и дорогим партнёрам пакость сделали. Ну ладно, мне пора бежать, со многими надо попрощаться. Провожать меня придёте?

— Конечно, Гана, обязательно придём всей семьёй, — с грустью сказал я. — И ты не забывай нас там, на чужбине.