неё были зелёные чешуйки и жёлтые глаза, и когти, и клыки, а так... Мне не нужна такая жена.

— Причём здесь жена! Достойна ли она унаследовать твою родословную?!

— Ах, это. Разумеется, у неё величайший талант из всех что я видел. Мне даже немного неловко, если она меня примет. Ты согласна, деточка?

— Ах... Н-наверное, — кивнула Мая, а потом сразу же взглянула на Фан Линя, как бы спрашивая своего Мастера, что ей отвечать.

Мужчина посмотрел на маленького дракончика и вспомнил одну древнюю легенду. Неужели это тот самый дракон?.. А у старика-то, похоже, немало секретов в рукаве. Кто бы мог подумать, что в яйце была Эта родословная.

Фан Линь давать согласие Мае особенно не торопился. Сперва он сам посмотрел на парящего старца и сказал ему:

— Договорились?

Дух Дракона пару мгновений молчал, мялся, и наконец прохрипел:

— Уговор есть уговор; ты привёл прекрасного кандидата и выполнил все условия для своего искупления. Ты... Прощён!

— Спасибо, — сказал Фан Линь. Мужчина немного задумался и приманил к себе Дракона Великого Древа. Дракон Великой Горы сделал его крепче, но это было не так уж и нужно, ведь у Фан Линя была... по крайне мере иногда, его броня.

В свою очередь дракон Великого Древа должен был подпитывать мужчину жизненной энергией, и это было чрезвычайно полезно, учитывая, в каком прискорбном состоянии нынче находилось тело мужчины. Выбор был очевидным.

Зелёный дракончик вонзился в его руку и пробрался в кровоток. Спустя пару минут Фан Линь почувствовал приятное, бодрящее тепло в своей груди, — затем его как будто пронзили древесные корни, и эта бодрая энергия стала разливаться по всему его телу. Заговорила Императрица Ледяных Гу:

— Теперь ты сможешь прожить на месяц дольше.

— Неплохо, — кивнул мужчина

Фан Линь не спешил проверять, насколько устойчивыми теперь были его меридианы. К этому следовало хорошенько подготовиться, припасти эликсиров хотя бы... Сперва мужчина махнул Мае и маленькому дракончику.

— Начинаем? Что ж... — дракончик снял свою шапочку и стряхнул с неё пыль.

— Позволите, юная леди?..

— Ах, да, сейчас... — Мая опомнилась и вытянула свою ладонь. Дракончик спрыгнул на неё и растворился. Маленький голубой огонёк проследовал через руку девушки в её сердце. Глаза Маи засияли и вспыхнули голубым пламенем. За её спиной вдруг закружилось колесо, а в нём ритмично забилось чёрное сердце. Меч на поясе девушки затрепетал. Сияние вспыхнуло ярче, покрывая почти всю комнату, колени девушки задрожали, и она едва не упала на землю, но с огромным трудом всё-таки удержалась на ногах.

226. Вышло! Вышло!

Фан Линь наблюдал за Маей со стороны, на расстоянии нескольких метров, чтобы небеса упаси её не беспокоить. Прошло некоторое время. Девушка очнулась, открыла глаза. Одно мгновение зрачки её были вертикальными, но потом они снова расширились и стали обычными, круглыми.

— Ну как? – спросил Фан Линь.

Мая растерянно приоткрыла губы, а потом быстро сняла с рукава браслет. Он превратился в чёрный меч. Вдруг по нему пробежала молния. Девушка встала в позу и стала целиться, самая не зная куда. Всё вокруг было мясистым и как будто бы живым. Не было места, чтобы испытать удар.

Фан Линь догадался о проблеме и посмотрел на Дух Дракона.

— Что ещё? — спросил он, словно чувствуя взгляд.

— Не найдётся чего-нибудь покрепче?

— Хм, агх, ладно, — Дух вскинул руку, и вдруг прямо перед Маей вымахал мясистый нарост, покрытый плотными чёрными чешуйками.

— Кожа молодого речного дракона, — объяснил старец. — Она крепка как плоть воина Седьмого Этапа вашего Дао Сердца...

Мая кивнула, вскинула меч и медленно стала опускать лезвие на мясистый нарост. Фан Линь отметил про себя, что несмотря на то, что перед девушкой была живая, дрожащая плоть, Мая совершенно не боялась. Это говорило о чудесном прогрессе, который проделала девушка.

Вот между чёрным клинком и блестящими чешуйками оставалось ещё десять сантиметров, как вдруг произошло странное. Чешуйки сами собой раскрылись. Словно их порезали, а потом стали растягивать в стороны — они, и плоть за ними, раскрывались, словно морские волны. И это при том, что клинок Маи всё ещё был довольно далеко.

В итоге мясистый нарост развалился, а меч так и остался совершенно чистеньким, без капельки крови. Фан Линь, наблюдавший за всем этим, задумчиво кивнул. Он прекрасно видел, что режущая сила была тем сильнее, чем ближе находилось лезвие. А значит это было не просто некоторое расширение режущего пространства клинка. Он сам по себе стал намного более острым.

Теоретически,— приходится считать на глаз, — Мая могла порезать даже воина на первом этапе Эманации. Если он, разумеется, не был особенно крепким — с особенно выносливым Дао.

Фан Линь вытянул руку, провёл по ней пальцем и оставил небольшой надрез. В то же самое время Дракон Великого Древа, что обитал возле сломанного колеса мужчины, пробудился. Маленький зелёный змей сидел на нежной ледяной ладони Императрица Гу. Вот он затрепетал, разливая вокруг себя зелёный свет. Внутри раны Фан Линь словно вспыхнули искрящиеся изумруды. Их связали нити, они сошлись воедино, и ранка просто закрылась.

Потом Фан Линь попробовал изначально наполнить свою руку жизненной энергией. Снова она засияла, мужчина провёл по ней пальцем, но в этот раз ничего не случилось. Ладонь лишь немного покраснела. И никакой царапины.

Теперь следовало только попробовать культивировать...

Наконец Светлячок тоже получила своего дракона. Его сила позволяла на мгновения растворяться. Обретать невидимость — очень полезно.

На этом было всё. В очередной раз Дух Дракона напомнил, чтобы Фан Линь был осторожней, и что в следующий раз он уж точно не получит никакой родословной. Мужчина отмахнулся и пошёл на выход.

В это же время снаружи зала велась оживлённая дискуссия. Никто не понимал, что же происходит. Этот мужчина, старик, нарушил все возможные правила. Сперва он проявил неуважение. Потом вдруг вернулся, как ни в чём не было, а потом снова пошёл в красный омут, да ещё взял с собою другую парочку, хотя заходить более чем одному человеку строжайше запрещалось.

Люди растерянно смотрели на красный омут. Юноша в белом наряде казался бледным и потерянным. Однако шло время, силы к нему постепенно возвращались, а вместе с ними нарастала его злоба. Юноша оскалился, даже немного отчаянно, и заявил:

— Это... Испытание!

— Испытание? — все вокруг, — а толпа была приличная, — внимательно посмотрели на молодого