— Надо бы чего-нибудь купить, если мы в гости идем.

Остановив машину, спрыгнув на асфальт, он пошел к магазину, повторяя в уме названный ей список продуктов; темнота была теплой, сквозь прозрачную витрину ему были видны прилавок и ярко освещенное пустое пространство магазина. Иллюзия обычной жизни охватила его — вот он, как все, идет по улице, покупает в магазине продукты, собирается идти в гости; стараясь не думать об этом, он открыл стеклянную дверь и подошел к прилавку; заплатив и получив пакет с едой и бутылками, он вернулся к машине. Проехав еще несколько домов и свернув под указанную ей арку, они въехали в погруженный во тьму внутренний двор; остановившись у очередного подъезда с козырьком, переключив рычаг скоростей на ноль, он заглушил мотор.

Двор был погружен во тьму, фонарей не было, в глубине двора чернели силуэты беседок и трансформаторной будки, при свете уходящих вверх шахматных окошек он заглянул в салон: боеголовка была на месте, подключенный к ней анализатор от тряски опрокинулся панелью вниз. Отсоединив и упаковав в сумку прибор, он поставил сумку на асфальт; потянув к себе на куске мешковины боеголовку, он кое-как обернул ее; достав из сумки проволоку, с трудом приподнимая обернутую конструкцию, он в двух местах обмотал ее; собравшись с силами и потянув на себя, он приподнял и вытащил ее из машины, на последнем мускульном усилии ему удалось плавно опустить ее на землю. Найдя в «Газели» какие-то тряпки, во много слоев обернув ими обе проволочные петли, он, взявшись за них, стараясь приноровиться, приподнял боеголовку, сквозь тряпки проволока резала пальцы, но пару шагов вытерпеть было можно, во много приемов дотащив конструктив до двери, а затем до лифта, он опустил его, дожидаясь, пока Наташа, дотащив сумку, нажмет кнопку. Вновь взявшись за петли, поставив боеголовку вертикально и прислонив к стене, он, стараясь делать все максимально плавно, перекантовал ее в лифт, Наташа с сумкой втиснулась следом, нажав кнопку этажа; двери захлопнулись.

На верхнем, седьмом этаже он дотащил боеголовку до дверей квартиры, Наташа нажала звонок. Спустя минуту дверь открылась, в проеме показалась высокая девушка в халате с распущенными черными волосами, как будто не удивившись, бросив быстрый, все замечающий взгляд, она посторонилась, пропуская их в коридор, под вешалкой Наташа опустила сумку; с трудом продвинувшись вслед за ней, он прислонил к стене боеголовку. С тем же выражением какой-то всепонимающей апатии глядя на них, дождавшись, пока они разместили свои вещи, девушка, указывая им путь, прошла в комнату, проходя, она мельком оглянулась на Наташу:

— Я тебе на работу звонила, мне сказали, что ты в отгуле.

Идя следом, Наташа быстро обернулась в сторону коридора:

— Мы тут зашли купили кое-что.

— Это вы правильно, а то ничего нет.

Сев в кресло, бросив ногу на ногу и запахнув халат, она взяла в руки пилочку для ногтей.

— Я сегодня собиралась выйти, но так и не вышла. Коты уже хвостами вертят, на меня шипят, сухой «Вискас» есть отказываются.

— У нас буженина есть запеченная, они буженину будут?

Рассеянно подтачивая пилочкой ногти, она пожала плечами.

— Будут, наверно.

Словно приходя в себя в знакомой обстановке, Наташа с быстрой улыбкой повернулась к ней:

— Может, им водки налить, у нас водка есть.

— Не надо. Прошлый раз Тимоха горлышко от бутылки коньяка облизал, весь вечер по квартире скакал как бешеный, Матвея пытался изнасиловать.

— Изнасиловал?

— Мокрым полотенцем в чувство привела, оттащила. Мне в доме котов-извращенцев не надо, мне их и так в жизни хватает.

На секунду оторвав взгляд от ногтей, она слегка иронически взглянула на Наташу:

— Может, ты мне все-таки представишь своего мужчину?

На миг потупив глаза, словно чувствуя что-то смешное или пикантное в ситуации, Наташа быстро скользнула взглядом от нее к нему:

— Сергей, Оля.

Светски-небрежно, словно врожденной воспитанностью пробиваясь сквозь вялость, девушка повернулась к нему:

— Вы меня извините, у меня не убрано, но вы не обращайте внимания, просто полоса такая, готовлюсь к ремонту, так что ни до чего руки не доходят.

Весело блеснув глазами, Наташа бросила быстрый взгляд на нее:

— Ты к нему уже три года готовишься.

— Лидина… это вообще нормально, ворвалась ко мне на ночь глядя, зачем-то еще наезжает…

Пожав плечом, словно извиняясь, она обратилась к нему:

— Вы не обращайте внимания, мы с Лидиной уже много лет друг друга знаем, на нее иногда находит, она не всегда такая.

Смеясь глазами, Наташа быстро опустила взгляд:

— Он знает.

— Вы из Москвы?

— Да. Мы, собственно, сейчас туда и направляемся.

— Вдвоем?

— Да.

Быстро переглянувшись с Наташей, девушка, словно изучая, рассматривала его.

— Мы к вам ненадолго, сейчас прямо на вокзал.

— Что, прямо с билетами?

— Нет, но купим.

— Тогда хорошо. Потому что на ночной поезд вы уже опоздали.

— Это точно?

— Да, он в двенадцать ноль четыре.

— А следующий когда?

— По-моему, в девять утра.

На секунду словно засомневавшись, не спеша встав, она достала книжечку с расписанием.

— Да, в девять пятнадцать. Я, когда в Москву ездила, всегда этим ночным уезжала, но, бывало, тоже опаздывала, приходилось на утренний менять, так что можете не торопиться.

— А с билетами проблем нет?

— Никаких.

Машинально соображая, он секунду смотрел на нее.

— У меня к вам просьба. У вас есть ковер?

— Ковер?

— Да, какой-нибудь ненужный. Аппаратуру надо вывезти, не во что завернуть, я найду способ его вам вернуть, могу даже купить.

— Купить ковер?

Быстро повернувшись к ней, Наташа весело блеснула глазами:

— Продавай, Патрикеева, другого такого случая не будет.

Бесстрастно слушая ее, девушка с улыбкой опустила глаза.

— Не надо его покупать. Вам большой ковер нужен?

— Метра два в длину.

— Если только сам его из кладовки достанете. Там столько барахла старого напихано, я уже туда дверь боюсь открывать.

— Я открою.

Оттащив перекошенную дверь кладовки, протиснувшись между набитым чем-то, ободранным ящиком из-под телевизора и стоймя втиснутым старым велосипедом, он вытащил переломленный вдвое рулон с ковром. Бросив на него взгляд, девушка скрылась в комнате. Раскатав на полу ковер, он опустил на него боеголовку; тщательно придерживая ее, с усилием проворачивая, он в несколько оборотов прокатил ее по полу, обматывая ковром; взяв на себя половину ковра, недомотанный рулон уперся в стену; снова оттащив его на середину, он повторил операцию. Смотанный тяжелый рулон уперся в стену снова. Несколько слоев ковра скрыли неровности боеголовки, сверху многослойный цилиндр казался гладким; снова заглянув в кладовку, он нашел там моток шпагата; замотав им в нескольких местах рулон, он взглянул на него сбоку — сквозь образовавшиеся отверстия с обоих боков открывался вид на боеголовку. Вытащив из кладовки несколько старых половиков, он, свернув на кухню, пошарив там, нашел ножницы; нарезав из половиков лент, каждая в ширину ладони, и смотав из них две рулонные пробки, он туго вбил их в обе боковины рулона. Боеголовка была закупорена, при взгляде сбоку инородное тело внутри рулона не бросалось в глаза. Откатив рулон обратно к стене, он зашел в комнату.