— Особый сибирский семиреченский отряд, — прочитал он надпись.

— Границы на сегодняшний день достаточно условны. Дорога на юг от линии до их поселков более двухсот пятидесяти верст и до сих пор полностью не контролируется. Зато наличие русского населения в этих краях создает серьезную угрозу ханствам.

— А Китай?

— Они по неизвестным причинам удовлетворились вассальной клятвой Коканда. Это, кстати, тоже будет твоя задача: найти источники достоверной информации на той стороне. Что происходит, каковы их силы и возможности. Насколько стоит бояться южного соседа.

Если уж говорить, то все в подробностях. Но совсем не обязательно про мои планы насчет Амура. Этим займутся тамошние казаки с моряками, как и выяснением обстановки в Китае. Два источника по-любому лучше одного.

— Судя по донесениям тех годов, ничего непреодолимого по части армии нам не показали. Народу много, вооружение отвратительное. Вряд ли что-то изменилось кардинально.

— Такие вещи надо знать, а не предполагать.

— У джунгаров отсутствовала серьезная артиллерия, а то бы результат мог оказаться иным. А зачем России сильные ханства, — пожал плечами я, заметив его взгляд. — Чем сосед слабее, тем легче с ним проводить дипломатию. Что-то из огнестрела попадало через калмыков, но мизер. Но это все в прошлом. Сейчас на немалой территории Семиречья не больше двадцати тысяч наших поданных, считая женщин и детей. Впрочем, название Семиречье неправильно, ибо собственно впадают в Балхаш только шесть рек, а Токрау теряется в песках, не дошедши до этого озера, равно как и многие другие реки и речки этой части степи. Ну, это все старческая болтовня. Для нас важнее, что тамошние казаки сидят практически в осаде.

— Прокормить себя могут?

— Легко. Растительность тут великолепная, климат мягкий, а в Заилийском крае и совершенно южно-европейский. Земли обширны; они пользуются лесами, пастбищами и покосами далеко сверх тридцатидесятинного надела. Воды много — озера и огромный Балхаш. При обильном орошении хлеб почти всегда родится сам-осьмой и нередко сам-четырнадцать, а просо — так и сам-двадцать. То есть на посаженное зерно дают от восьми до двадцати раз больше. В России таких урожаев нет. На огородах выращивают капусту и картофель. Обеспечивают не только себя, но и войсковые хранилища и отправляют на север. Еще и на винокурение хватает.

— Обеспечить возможность самостоятельных действий и прочную связь с сибирскими линиями?

— Только не произноси «нужны люди»! Я их родить не способен. Пока крепостное право существует, большому потоку переселенцев взяться неоткуда. А остальным есть куда направить стопы поближе. В Причерноморье с Северным Кавказом хватает свободных земель, в Сибирь не пойдут в необходимом количестве. Заставлять бессмысленно. Заселять каторжниками, так их в достаточном количестве не имеется. Законопослушный у нас народ!

Он вежливо посмеялся над немудреной шуткой, продолжая изучать карту.

— Что могу — сделаю, но на нечто сильно приятное даже не рассчитывай! — сказал я.

— А в зачет рекрутов у помещиков брать на заселение Сибири?

— Подходящая идея, но кто тогда в армию пойдет?

— Хорошую задачу вы мне ставите.

— Ты не прав. Она еще глубже. Мне нужны подробные карты, описание границы с китайцами…

— Могу я с кем-то на эту тему пообщаться?

— Есть такие. Посылали. И ученых, и подглядчиков. Описания получишь по первому обращению, я прослежу.

До Тобольска, Кяхты и Селенгинска на границе с Китаем во время своих путешествий с 1768-го по 1774 год добрался Петер Паллас — биолог, географ, геолог, филолог, этнограф. Он составил словарь монгольских народов. До Байкала дошел его сподвижник, товарищ по экспедициям Иоганн Готлиб Георги, который дал подробное описание «великого моря», его флоры и фауны.

У границ Монголии и Китая путешествовал и шведский исследователь — академик Санкт-Петербургской Академии наук Эрик (Кирилл) Густавович Лаксман. На Алтае он был с 1764 года. С 1771 года — в Восточной Сибири и в исследованиях Дальнего Востока. Миллер из Академии наук всерьез интересовался теми краями и собирал сведения, написав несколько исторических трудов.

— А ваши общие дела с бухарцами?

— Кстати говоря, могу передать тебе, но не особо рассчитывай на откровения. Дело это, — я невольно поморщился, — насквозь противозаконное, и чужаков близко не подпускают.

Еще один очень левый и достаточно любопытный аспект моих личных отношений с семьей Ибрагима. Сам он давно скончался, однако родственники дружбу с большим белым господином ценят, и общая торговля процветает. Опий из Персии и Азии идет в немалом количестве не только в Россию на производство морфия, но и в Китай. Туда наркота, обратно чай и фарфор с шелком, да и просто серебро в обход любых таможен. Больших миллионов на том я пока не сделал, разве два-три, но имею не подконтрольный никому источник дохода. Правда, с калмыцким ханом делиться приходится за охрану, но то дело обычное. Крышуют те караваны на высоком уровне, и никто контрабандистов вне Китая тронуть не посмеет.

— Мне нужен готовый к любым переменам сильный кулак в Семиречье.

— Занять Бухару и Хиву? — удивился Найденов.

— Оккупация сегодня бессмысленна. Придется держать там гарнизоны, войск и так недостаток. А вот отрезать несколькими правильно выбранными крепостями и, создав угрозу, добиться подтверждения прежних обязательств о вассалитете и возможности влиять на происходящее в Фергане — почему нет? Понятно, не завтра. Это все отдаленная перспектива.

— Зачем? Зачем России те земли? Разве мало уже существующих?

— Снять угрозу с юга — раз. Получить пахотную землю. Рано или поздно она понадобится — два. Это не вспоминая, что в горах должны быть полезные ископаемые. Выйти к естественным границам — хребтам и Тихому океану. Их и оборонять проще — три.

— А людей взять неоткуда.

— Сегодня. По статистике и последней ревизии, население уже выросло значительно. На севере, откуда идут в Сибирь государственные крестьяне, практически вдвое, благодаря картофелю и медицине. Им возможность получить землю бесплатно и казачьи права в самый раз. А через поколение будет в Сибири еще один скачок повышения численности, когда у укоренившихся свои дети появятся. Это закон природы. Пустое место будет заполняться, пока оно может прокормить. И степь распашут. Она станет житницей России, как сейчас в таковую превращается Причерноморье. Цены на зерно непременно поднимутся, ведь и в Европе происходят схожие явления с ростом численности. Их надо кормить, и наша пшеница пойдет на экспорт. А из Сибири для собственных городов!

— Ее еще довезти надо. Из вашего Семиречья выйдет на вес золота.

— А в Омске и Томске с Забайкальем она не придется по вкусу?

— Уж очень глобально, — криво усмехнулся он. — А вот куда девать казахов с прочими кочевниками?