– Жертвы.

– Правильно. Жизни таких, как они, делают сильнее нас. И лучше, чтобы жертва была добровольной.

Демон, наконец, перестал играть и поднявшись, шагнув к Коре:

– Ты пойдёшь со мной. Будешь с нами. Иди сюда, Корнелия, вступи в наши ряды и обрети то, что положено тебе по праву.  Здесь, подле меня и твоей матери, твоё истинное место.

Корнелия, поколебавшись мгновения, молча вложила свою пальцы в раскрытую ладонь.

– Вот и отлично. А то я уже, было, начал волноваться. С тобой вечно какие-то сложности. Спасибо, что решила не усложнять и без того нелёгкую задачу.

– Возможно, сложности возникли потому, что у меня сложилось не самое приятное впечатление о… моих родителях.

– Как жаль. Хорошая новость в том, что у нас остаётся достаточно времени для того, чтобы всё это исправить.

Он отнял руку и направился к двери. Кора двинулась следом за ним раз этого, судя по всему, от неё ждали. Она планировала обмануть ожидания всех и сразу, но потом… когда сообразит, как именно это сделать.

Время от времени Демон оборачивался, чтобы убедиться, что Кора следует за ним и продолжал двигаться дальше.

– Что будет дальше? – спросила, нервничая, Кора. – Что я должна буду сделать? Чего вы от меня ждёте?

– Я уже несколько раз повторил: будет жертвоприношение. Жатва.

– И?..

– Мы восстановим силы.

– А что дальше?

– Будем жить. В разных мирах, то здесь, то там. Разве это неинтересно?

– Это слышится абсурдом.

– То же самое ты говорила каждый раз, как границы твоего восприятия вынужденно расширялись.

– Ты собираешься убить их всех?!

– Кто-то из присутствующих тебе особенно дорог? Этот мальчик? Внук Сибил?.. Можешь, если хочешь, оставить эту игрушку себе.

– Вот спасибо! А остальных нельзя сохранить в целости и сохранности? Может, взять с них дань страхом, сексом… чему там ещё радуются демоны? – и отпустить? Пусть себе живут. На крайний случай можно стереть им память. Или внушить, что всё увиденное ими бред.

– Нам нужны именно их жизни. Другого пути не существует.

Лик демона был ясен и спокоен, можно даже сказать – безмятежен. Лишь взгляд выжидающе-холоден, словно он внутренне испытывал Кору. Хотя заранее предугадывал исход игры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В руке его из пустоты появился нож, длинный, острый и изогнутый.

Он как раз проходил под старинной люстрой, похожей на перевёрнутую корону, зубьями которой служили стилизованные свечи. Люстра была массивной и крепилось на длинной цепи. Поджидая, пока Корнелия приблизится, Демон встал ровно под ней.

Борясь со страхом последствий на тот случай, если не получится, Кора все свои внутренние способности направила на то, чтобы оборвать цепь. Она не верила, что у неё получится. Но, к её удивлению, люстра ухнула вниз, согласно её пожеланиям, с тяжёлым грохотом. Почти таким же, как уханье сердца в груди Коры.

Она ожидала чего угодно, но не того, что демон по-человечески ловко просто уйдёт с линии угрозы, отскочив назад. Перехватив отчаянный взгляд девушки, он всего лишь выгнул бровь.

– Отлично. Ты делаешь успехи. Телекинез тебе по силам. И ты научилась бить в спину. Очень… благородно.

Кора невольно почувствовала жар на щеках.

– Хотела убить меня, дочка?

– Вы мне не отец.

– Да? А кто же я?

– Мой отец Джэй.

– Можешь считать так, если тебе так легче.

Обогнув упавшую на пол люстру, Демон не спеша приблизился к Коре. В его движениях не было ничего угрожающего, но она понимала, что её выходка вряд ли просто так сойдёт ей с рук.

– Не нужно их убивать, – нервно сглотнула она комок, образовавшийся в горле и грозящий перекрыть дыхание. – Они ничего не сделали. Они невиновны.

– И что? Будь даже это так – виноваты или невинны? В чём виноваты свиньи, идущие под нож мясника? В чём виноваты куры, которых убивают на конвейере электричеством? В чём виноваты овцы и бараны, птицы в небесах, рыбы в океане? Люди никого не оставляют в покое, принося в жертву своим вкусам и жажде, чревоугодию и жадности. Разве они виновны? Разве виновны в чём-то верные псы, которых ночью выгоняют на мороз только потому, что надоели или вышли из моды? Или коты? Все те, кого люди, не задумываясь, обрекают на страдания? Разве виновны моря и реки, что высохли, в результате бесконечной тяги людей к наживе и не умению правильно утилизировать плоды своей разрушительной деятельности? Виновны земли, ставшие бесплодными, отравленные пестицидами? Сгоревшие леса? Взорванные горы? Господь подарил вам цветущую планету, из космоса похожую на изысканный хрустальный шар. Во что вы превратили её? День ото дня она раскаляется всё сильнее и вскоре между моим миром и твоим не останется разницы. Разве невинные не страдают? Но так ли невинные эти люди, предающиеся всем грехам человеческим сразу. Спустись вниз и ты узришь их и услышишь. Наши жертвы грешны словом: многословное пустословие ни о чём, праздное злословие и сквернословие, непристойные пошлые анекдоты, насмешки, обзывание и хохот, хамство, подстрекательство и кощунство. Грешны ложью: сею же минуту кто из них не льстит друг другу? Грешны клеветой, потому что греша сами они в ту же минуту осуждают других, обсуждая друг друга друг у друга за спиной. Цинично и нахально содействуя грехам друг друга, они угрожают друг другу шантажом позже, грозя предать пороки огласке. Чревоугодие. Лень. Воровство и сребролюбие. Зависть. Гордость. Гнев. Блуд. Немилосердие.

Демон остановился рядом и приложил изогнутый нож к щеке Коры так, что она боялась шевельнуться из страха порезаться. Иметь шрам на щеке не самая приятная перспектива.

Демон смотрел на неё без улыбки, сожаления, осуждения – как высший на низшего:

– Если бы здесь отыскался хоть один, невываленный во всех грехах разом, я бы не имел возможности стоять здесь. Врата демонам всегда открывают люди своими пороками. Такие, как я, не приходят, если нас не зовут такие, как твоя мать. Невинных не возьмёт ни пуля, ни клинок – Господь защитит.

– Ты веришь в бога? – удивлённо выдохнула Кора.