Старые «Фольксвагены», «Шевроле» и «Форды», расписанные золотыми узорами, с бамперами, увешанными венками, вваливались с юга, громко сигналя, в освещенный белым больничным светом туннель Стоктон, чтобы появиться в китайском квартале на улице Сакраменто, все еще продолжая гудеть, и их пассажиры стреляли из пистолетов прямо из окна в низкое небо. Шум усугубляли сирены полиции и скорой помощи, и сквозь грохот пороха и электрические завывания непрерывно звучало шипение ночного дождя и нескончаемый грохот кабельных трамваев, проползавших по рельсам на извилистых улицах со своей извечной скоростью в девять миль в час.

Примчавшиеся из Данвилля, лежащего в отдаленных холмах на востоке от залива, три белых «Cатурна» миновали по мосту Бэй-Бридж базу береговой охраны на острове Йерба-Буэна и направились в Сому, в Чайна-бейсин, а еще два двигались на запад по Оушен-авеню к Грейт-хайвей и Оушен-Бич.

Доктору Арментроуту пришлось чуть ли не со слезами настоять на том, чтобы водитель ведущей машины не ехал в Чайна-таун, а свернул с 280-го шоссе на Оушен.

Арментроут сидел на заднем сиденье рядом с Лонг-Джоном Бичем и своим сдвоенным манекеном; мужчина из «Левер Бланк» вдруг поерзал на переднем пассажирском и произнес:

– Этот гранат… – И, обернувшись, спросил: – Что именно он делает? – И когда Арментроут, враждебно взглянув на него, покрепче стиснул сухой плод и промолчал, добавил: – Мы не станем отбирать его у вас, если вы скажете, где можно раздобыть такой же.

– Я сорвал его с куста около той лужайки, где убили Скотта Крейна, – неохотно пробормотал в конце концов Арментроут, – в его имении в Лейкадии. – Он поднял плод, потряс, и внутри загремели сухие зерна. – При свете дня, даже таком свете, как сегодня, его тень падает не туда, куда положено, а заметно сдвигается в ту сторону, где находится король. Сейчас, полагаю, это мальчишка Кут Хуми. Таким образом я его оттеняю. – Он натужно, с испугом, хохотнул и шмыгнул носом; его до сих пор трясло, и рубашка на нем была влажной не от дождя, а от пота. – И еще, – добавил он, – нынче вечером его даже немного тянет, – он кивнул вперед, – туда.

Арментроут истерично потребовал, чтобы в машину взяли и его манекен из двух фигур, который сейчас восседал на коленях Лонг-Джона Бича, и думал, не ощущает ли старик, как и он сам, что эти фигуры в последнее время сделались заметно тяжелее.

– Плод царский, – провозгласил Лонг-Джон Бич из-за двух пенопластовых голов голосом, который, как полагал Арментроут, принадлежал Валори, – древо царское дало нам.

– Он привел нас к красному пикапу, – вставил водитель, – там, в Колме, где нам пришлось сменить автомобиль. Мальчишка был в машине?

– Не знаю, – ответил Арментроут. – Но я так не думаю.

«В машине были Сид Кокрен и Дженис Пламтри, – мысленно добавил он. – И Сид Кокрен, которому я по неосторожности позволил ускользнуть из моей сети в больнице „Роузкранс“, выстрелил в меня из пистолета!»

– Я думаю, что все они остановились где-то в этом районе, и мы просто наткнулись на пикап, прежде чем нашли мальчика. Но они, должно быть, направились к нему, после того как сбежали от вас, или же позвонили. – Он снова встряхнул гранат и почувствовал, как его руку повлекло на север. – Но, безусловно, сейчас он на северо-западе от нас. Никак не могу понять, почему Салвой не позвонил мне: мы могли бы сейчас ждать мальчишку в любом месте, куда они собираются, а не гоняться за ним таким неудобным образом.

Динамик на панели щелкнул, и усиленный голос произнес:

– Я думал, что мы поедем туда, где находилась Макондрейская часовня.

Водитель отцепил от «торпеды» микрофон.

– Наш лозоходец, – он улыбнулся Арментроуту в зеркало заднего вида, – определенно указывает на западный берег. Сообщи братьям, которые едут из Данвилля, чтобы не теряли время, разъезжая по Вашингтон и Стоктон. Пусть едут точно на запад по Терк и Бальбоа и присоединятся к нам, где-то не доезжая «Клифф-хаус».

– Точно, точно, – повторил водитель следующей машине и отключил связь, и Арментроут мысленно вторил: «Точно, точно», – и вспомнил точки зрачков Пламтри.

– Женщина, которая втащила стрелка в машину… – сказал Арментроут, – это Дженис Пламтри, та самая, в голове которой обретается ваш Салвой. Я хотел бы заполучить ее, после того как Салвой удалится. – «Удалится к вечному отдохновению», – мысленно добавил он.

– Простите, но все, кроме короля, должны выйти в отставку, – сказал человек, сидевший спереди на пассажирском сиденье. – Но нам нельзя торопиться, пока мы не выясним, кто же все-таки король и в каком теле он находится. – Он протянул руку и отцепил микрофон. – Андре, – сказал он, – скажи оперативникам, чтобы не стреляли ни в кого, пока объекты не выйдут из машин, и даже тогда не трогать женщин и мальчишек. Понятно?

Водитель покачал головой.

– Кризис веры! – сказал он себе под нос.

– Нет, – донеслось из динамика. – Оперативники понимают, что истинного короля случайная пуля не заденет.

– Но он может еще не занять выбранного тела! – возразил пассажир с переднего сиденья. – Это-то вы можете им сказать? Это же чистая правда.

– Не нужно усложнять ситуацию, – настаивал невидимый собеседник, – и будем надеяться на лучшее.

Человек с переднего сиденья повесил микрофон на место и вздохнул так, что стекло запотело.

– Оперативники! – едко произнес он. – Отбросы семьи Мэнсона.

– Пустоголовые пустобрехи, – согласился водитель. – Но посудите сами – тело Кута Хуми и есть король, и оно будет отражать пули. Так что мы потеряем только старину Салвоя в теле Пламтри, а это, может быть, не так уж и плохо.

Арментроут прикоснулся к «Дерринджеру», выпирающему в кармане. «Случайная пуля не заденет, – думал он. – Но в этом пистолете случайных пуль быть не может, и я зарядил его парой очень серьезных патронов 410-го калибра. А значит, все пройдет так: парни из „Левер Бланк“ убьют тело Пламтри и всех, кто в нем находится, а я убью паршивца Парганаса. И останется спастись от фанатиков-оперативников…»

По длинному прямому участку Грейт-хайвей, к западу от которого раскинулось черное, как железо, море, двигалась точка темноты – натриевая лампа в каждом из уличных фонарей гасла на мгновение, когда под ней проносился красный грузовичок-пикап.

Вел машину Пит Салливан; сидевшая рядом с ним Анжелика раздраженно протирала карабин бумажными полотенцами. Рюкзачок с запасными магазинами, лежавший под ее сиденьем, тоже промок от дождевой воды, которая протекла с потолка и собралась в лужу на полу.

Анжелика положила ружье на сиденье, распахнула бардачок, выхватила оттуда бутылку pagadebiti и, обернувшись, протянула ее Кокрену и Пламтри.

– Я не вносила часть оборудования в твой дом… – сказала она Кокрену. – Кажется, бутылка «Вайлд теки» с кровью Крейна лежит позади тебя, в отделении с запасным колесом.