В Гримшере…

Богиня, служению которой сирена предпочла свободную жизнь, судя по всему, приняла дар и простила одну из своих дочерей, потому что объяснить простой удачей то, что предсказанный картами каратель не вышиб дверь, хотя явно собирался это сделать, Диана не могла. Когда Аккилар ушел, она еще какое-то время молча сидела за гадальным столом, тупо глядя на неизменный расклад. А потом резко встала, собрала карты в стопку и спрятала их в спортивную сумку. Затем сгребла туда же все магические зелья, которыми приторговывала, и принялась зажигать благовония, чтобы уничтожить след своего запаха на случай, если «волки» вернутся. Но в конечном итоге ей все эти меры предосторожности показались недостаточными, и она решила полностью уничтожить салон, которым теперь могли заинтересоваться не только белые ищейки, но и гварды с их магами-следопытами.

Одно дело — предсказывать будущее богатым клиентам, собирая на них компромат и прочие полезные сведения, которые помогали жене черного вожака выводить на новый уровень в иерархии зверолюдов клан «ящеров». И совсем другое — стать невольной соучастницей убийств. Замарать руки подобными преступлениями не боялась сильная и властолюбивая Клэр, Диана же старалась плести свои интриги так, чтобы по возможности обходилось без жертв. По крайней мере, без физических. Кто ж знал, что на мальчишку, пойманного на крючок чар, неправильно подействуют эмоции, усиленные ею во время гадальных сеансов.

Да, она поощряла его любовь к брату! И даже сделала ее гораздо больше и сильнее, приглушив прочие чувства, чтобы играть на этой одержимости, давая парню ценные советы и снабжая его кое-какими зельями. Но как она могла предугадать, что дурной «волчонок» совсем свихнется и начнет душить недостойных, по его мнению, женщин Акиллара?! Хотя… могла, конечно, с помощью карт. Но судьба одной из марионеток мало волновала расчетливую сирену.

Застегнув на молнию тяжелую сумку, в которой тревожно позвякивали флаконы, Диана принялась готовить очередной ритуал — последний для этих стен. Конечно, можно было просто устроить пожар, и огонь бы выжег следы бывшей хозяйки, но Броуди оставалась верна своему правилу и, не желая подвергать смертельной опасности жильцов дома (а также себя в случае, если пожарные окажутся слишком быстрыми, а гварды проявят особую оперативность в розыске поджигателя), вызвала маленькое наводнение на территории одного отдельно взятого подвала.

Вода смывала следы, рвала драпировки и кидала их куски из стороны в сторону, ломала полки, разбивала постаменты и превращала в щепки стол вместе со стульями и креслом. А ее светловолосая повелительница стояла в центре творящихся разрушений абсолютно сухая и, словно дирижер оркестром, руководила подвластными ей потоками. Когда женщина вышла из салона, он напоминал каюту потерпевшего крушение корабля, который вынесло наконец на берег. Поднимаясь по лестнице с громоздкой сумкой на плече, Броуди без конца оглядывалась на дверь с иллюзорным замком, вспоминая, как заказывала эту весьма реалистичную «обманку» у столичного мастера. Перед внутренним взором блондинки один за другим всплывали эпизоды, связанные с жизнью Дианы в роли Ариадны, прощаться с которой было безумно жаль.

Раздумывая о том, чего лишилась по вине желтоглазого сосунка, уставшая и изрядно переволновавшаяся за день сирена не заметила лежавшую на площадке бутылку, на которую и наступила в полумраке плохо освещенного подъезда. Падение было быстрым и неожиданным, а приземление — фатальным. С жалобным звоном в сумке разбилось стекло, выпустив на волю дорогостоящие зелья, а из открывшегося чудесным образом кармана выскользнула волшебная колода и, хищно сверкнув черно-серебристой одежкой, отлетела в самый дальний угол под лестницей, не растеряв по пути ни одной карты.

В храме Сиренстилса…

Две статуи, черная и белая, словно делили территорию просторного храма, одна часть которого была окрашена подсветкой в мрачные красноватые тона, а вторая — наполнена ярким голубым сиянием. Выточенные из камня богини походили друг на друга как две капли воды, если не считать противоположность расцветок. У ног белой красавицы лежал мелкий серебристый бисер, похожий на сверкающий песок. А огражденный бордюром постамент черной фигуры устилали того же цвета кристаллы. И если светлая скульптура, вероятней всего, олицетворяла богиню воды Сиренити, то ее темной копией без сомнений являлась Нуариш. Но меня отвели вовсе не к ней, а на этаж, расположенный над красно-голубым залом, где остались смотреть нам вслед две каменные сирены.

Грозди светящихся водорослей парили в паре метров над каменным полом, они медленно вращались на месте, освещая пространство золотистым сиянием. Но главным источником света была гигантская спираль на пересечении сходящихся воедино граней потолка. Именно от нее шел мощный белый поток, в котором купалась, как в воде, полупрозрачная женская фигура. Для меня, привычной к тому, что Оракулы — это магические кристаллы в храмах небесной четы, узреть такое воплощение прорицателя оказалось достаточным потрясением, чтобы на время отключиться от переживаний. Хотя, если подумать, внешний вид того, кто даст мне камень для спасения сына, был не так и важен. Лишь бы уже дали его наконец!

— Подойди ближе, дочь Сиренити — Анна, — раздавшийся голос, казалось, лился со всех сторон, и от его тембра по телу распространялся странный холодок, а в пальцах появлялась предательская дрожь. Я мысленно позвала Графа, но он опять не ответил. То ли опасался сирен, то ли попросту не слышал меня из-за защитных чар подводного города.

— Иди же, — шепнула блондинка, которая встречала меня в гроте и теперь присоединилась к свите своей королевы. — Оракул тебя зовет. Не бойся, Аня.

Сказать, что мне не было страшно, значит нагло соврать. Когда я на негнущихся ногах приближалась к световому потоку, пристально вглядываясь в очертания прячущейся в нем фигуры, сердце мое бешено билось, в висках стучало, а ладони потели от нервного перенапряжения. Что мне скажет эта сирена? Просто отдаст камень или озвучит неминуемое будущее, в котором рядом со мной не станет моего Ветерка и вредного рыжего «кота» тоже? Зато будут похожие друг на друга блондинки с пресными физиономиями и пусть по-своему красивый, но чуждый и пустой город под толщей воды. Что она мне скажет?..

— Что ты слишком громко думаешь, Анна, — мне показалось или в изначально отстраненном и ровном голосе Оракула проскользнули ироничные нотки? — Смени ипостась и подойди ближе! — вновь вернувшись к прежнему тону, приказала сирена.

И, повинуясь ее требованию, я приняла облик призрака в белом платье, после чего решительно переступила границу света. Он был теплым и приятным, а еще ощущался почему-то как водный поток, частицы которого впитывались моим полупрозрачным телом, наполняя его силой и мягким свечением. Было приятно и необычно, все происходящее действовало на меня успокаивающе: былые переживания становились не такими уж важными, мысли очищались от лишнего хлама, а тело (пусть и в ипостаси сирены) расслаблялось, позволяя лучам наполнять его живительной энергией. Говорить в этой форме я не могла, да мне и не требовалось, потому что женщина, парившая напротив, предпочитала общаться ментально.