Калашников изумленно посмотрел на своего спасителя.

— Что-то не так? — учтиво осведомился Збирек.

— Как-то слишком круто, — пробормотал Калашников. — Для голограммы.

— А, — виновато улыбнулся Збирек. — Насчет голограммы пришлось соврать. Так лучше, чем убивать ни в чем не повинных эрэсов.

Калашников помассировал онемевшие руки и сделал попытку подняться. К его удивлению, ему удалось удержаться на ногах.

— Спасибо за помощь, Дайен, — сказал Калашников. — Я так думаю, что с меня причитается небольшая пресс-конференция?

Дайен Збирек всплеснул руками:

— Боже упаси! Хотите пообщаться с прессой — пожалуйста; но только без меня.

— Ничего не понимаю, — удивился Калашников. — Зачем же тогда вы меня спасали?!

Збирек опустил глаза.

— Да так, — сказал он. — Летел мимо, заметил бригаду Урраджури, решил посмотреть, кого они на этот раз потрошат… — Збирек пожал плечами и усмехнулся. — А уж когда вас увидел, то решил заодно и познакомиться.

— Познакомиться? — улыбнулся Калашников. — Что ж, у меня как раз есть немного свободного времени. Вот только как быть с журналистами, поджидающими нас у выхода?

— Сбежать, — ответил Збирек и тут же раскрыл телепорт. — Куда прикажете вас доставить?

— Обратно в гостиницу, — не подумав, ляпнул Калашников. — Хотя постойте! Там ведь, наверное, тоже полно репортеров?

— Полно, — кивнул Збирек. — Если вы ищете место, где нас никто не побеспокоит, могу предложить свою загородную резиденцию.

Калашников вспомнил, с какой скоростью побежали от Збирека гордые лоимарейцы, и криво усмехнулся. При всей внешней скромности Збирека отказываться от его предложения не хотелось.

— Поехали, — согласился Калашников. — Поговорим, а потом я прямиком на Конгресс двину. Сенсационный доклад делать.

Калашников специально упомянул этот пресловутый «доклад», чтобы набить себе цену в предстоящих переговорах. Кем бы ни оказался стоящий перед ним дьявол — замаскированным пустотным шейхом, агентом адских спецслужб или даже тем, за кого он себя выдавал, — было совершенно ясно, что разговор с ним предстоит весьма содержательный.

— Прошу, — сказал Збирек и сделал приглашающий жест. Калашников криво усмехнулся — ведь сам же голову в петлю сую! — шагнул в прямоугольный, слабо светящийся проем и оказался в аду.

На темном, затянутом угольно-черными облаками небе сверкали шесть ярких голубых звезд. Из пепельно-серой вулканической почвы торчали уродливые карликовые деревья, соперничавшие друг с другом по изломанности своих длинных, узловатых ветвей. Вместо листьев на деревьях блестели напоминавшие ножи металлические пластинки, издававшие мелодичный звон при каждом порыве холодного, пахнущего металлической окалиной ветра. Загородная резиденция Збирека располагалась на высоком утесе, вокруг которого до самого горизонта простиралась унылая серо-коричневая равнина, усеянная красно-оранжевыми озерами кипящей лавы и торчащими прямо из земли острыми скалами. Разглядев на вершине одной из них маленький, словно игрушечный домик, Калашников оценил истинные масштабы этого мира и рефлекторно присел, готовясь вцепиться в землю. Дайен Збирек мягко, но уверенно обхватил Калашникова за пояс и помог сделать несколько шагов к примостившейся над самой пропастью каменной скамье.

— Не слишком приятное место, — сказал он, усевшись на скамью, — но зато здесь нас уж точно никто не побеспокоит!

Хусин Салик тоже так думал, пришло в голову Калашникову. Он ухватился за скамью обеими руками, осторожно сел и подобрал под себя ноги.

— Впечатляет, — сказал Калашников с нервным смешком. — Это пейзаж вашей родной планеты?

— Ну что вы, — улыбнулся Збирек, — у нас такое только в заповедниках сохранилось. Это ландшафтная архитектура, хотя и очень дорогая. Может быть, нам лучше пройти в дом?

Калашников представил себе, что его может ждать в доме дьявола, и решительно помотал головой:

— Нет, мне и здесь неплохо. А сколько стоит такая архитектура?

Збирек весело рассмеялся:

— Иными словами, насколько я богат?

— Да, — кивнул Калашников, — насколько? Ведь, насколько я понимаю, вы пригласили меня сюда не для того, чтобы поболтать о погоде?

— Вы правы, — сказал Збирек, наклоняясь в сторону Калашникова. — Я хочу поболтать о куда более интересном предмете. О вас, господин Звездный Пророк!

— Обо мне? — удивился Калашников. — А что же во мне интересного?

— Действительно, что? — задумчиво повторил Збирек. — Почему быстро набирающий популярность Хусин Салик выбрал в качестве жертвы своего мистического терроризма именно вас? Почему дисциплинированные лоимарейцы сломя голову бросились вас выручать? Почему они не сразу засунули вас в силовой кокон, а около десяти минут вели с вами переговоры?

— Почему, наконец, — в тон Збиреку продолжил Калашников, — вполне обеспеченное частное лицо по имени Дайен Збирек вступил в конфликт с могущественной Лоимарейской империей, чтобы побеседовать с этим трижды никому не интересным человеком? — Калашников демонстративно развел руками. — Но помилуйте, мне-то откуда знать? Я не Хусин Салик, не лоимарейский император, и уж тем более не Дайен Збирек!

— Что касается Дайена Збирека, — ответил дьявол, — то здесь-то как раз все понятно. Человек, вызвавший такой интерес у ведущих политиков Галактики, стоит небольшого конфликта с одним из младших функционеров Империи. Странно другое — что сам этот человек упорно отрицает тот очевидный факт, что его персона кое-что значит в нынешнем межпланетном раскладе!

Калашников презрительно фыркнул:

— Кое-что значит! С пятнадцатью-то миллионами на счету и жалким миллионом адептов?! Ну да, Техноцерковь входит в первую тысячу религий — но на почетном девятьсот девяносто третьем месте!

— Действительно, — согласился Збирек, — на сегодняшний Конгресс прибыло более восьмисот религиозных лидеров, имеющих более высокий, чем у вас, рейтинг. Однако Хусин Салик похитил именно вас, и именно вас перехватили лоимарейцы. Не кажется ли вам, что что-то здесь не так?

— Не кажется, — покачал головой Калашников. — Сдается мне, что я был единственным лидером, шатавшимся по улицам без охраны. Вот саликовские головорезы меня и сцапали.

— Допустим, — кивнул Збирек. — А Урраджури? Чем вы объясните его поведение?

Урраджури, подумал Калашников. Подметальщик Улья, предлагавший мне звание Экуменического Кардинала. Интересно, а каково его собственное звание?!

«Подметальщик Улья, — тут же откликнулся лирк, — девятое от Императора звание в иерархии Лоимарейской Империи. Дает право на руководство посольствами и представительствами.»

Это что же получается?! Урраджури предлагал мне звание на два ранга старше его собственного?! Навряд ли это его личная самодеятельность; значит, он имел приказ сверху и заранее готовился к встрече? Как и Хусин Салик?