— Мне нужно хоть на пару недель забыть об этом грубом чудовище, — шепнула она сыну на ухо, и Йорис в тот миг очень хотел уехать с ней.

— Значит, ты говоришь, что тебе помешали?! — кричал на него отец.

Йорис гордо поднял голову, скрестил руки на груди, но так и не обрел уверенности в себе.

— Она все равно не в моем вкусе.

— Ты думаешь, меня это интересует? — хмыкнул Штефан Брейфогель и язвительно рассмеялся. — Речь идет не о том, как или с кем ты хочешь проводить время, ты, тупая скотина! Речь идет о том, что хорошо для нашей фирмы. Мы терпим убытки с тех пор, как эта ведьма встала нам поперек дороги. И поэтому у тебя есть выбор: либо ты указываешь ей ее место, либо мы теряем все, что у нас есть.

— И как ты себе это представляешь? — Йорис, нервничая, пригладил волосы. — Анна ненавидит меня. Она скорее отправится в монастырь, чем…

— Это твое дело! Заставь ее, расположи к себе, я знаю, ты это можешь. Подумай о том, что мы теряем, это поможет тебе справиться с задачей.

Йорис почувствовал, как неожиданно протрезвел.

— Нет, — решительно ответил он.

— Я твой отец.

— Я еще раз повторяю: нет.

Штефан Брейфогель широко улыбнулся.

— Значит, ты хочешь отказаться от всего, что у нас есть?

Йорис со вздохом осмотрел дорогую обстановку комнаты.

Нет, конечно, он не хотел отказываться. Он не хотел отказываться ни от чего, что делало его жизнь приятной и легкой.

Прежде чем снова заговорить, отец с угрожающим видом шагнул навстречу сыну.

— Если нет, советую тебе убедить Анну Вайнбреннер в своих достоинствах. Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Проклятье, — не в первый раз пробормотал Йорис.

Брейфогель-младший уставился на рюмку водки и сделал большой глоток. Он уже давно не заходил в пульперии, но в тот вечер ему ничего другого не оставалось: он хотел напиться до такого состояния, чтобы стереть воспоминания о своей никчемной жизни, забыть все напрочь.

Правильно ли он понял? Неужели отец хотел, чтобы ради благополучия фирмы сын унижался перед какой-то женщиной? Был ли он человеком, с которым можно так поступать? Конечно, были люди, которые сказали бы, что Йорис должен наконец уйти от отца. Но Брейфогель-младший еще никогда не зарабатывал на жизнь собственным трудом, он был просто не приспособлен к этому. Йорис с отвращением влил в себя жгучие остатки алкоголя и со звоном поставил рюмку на стойку.

— Una más?[10] — спросил хозяин.

Йорис хотел отказаться — наверняка утром у него начнутся ужасные головные боли, если он продолжит пить… В этот момент кто-то сел на табурет рядом с ним.

— Еще две, — произнес незнакомый голос.

— Я не пью с незнакомцами.

Йорис хотел встать, но ноги, вопреки ожиданиям, его не слушались.

— Я бы советовал тебе остаться. У меня есть к тебе предложение.

Йорис почувствовал на плече руку незнакомца. В раздражении он хотел сбросить ее, но, взглянув в лицо чужака, невольно замер. У неизвестного были жуткие светлые глаза — таких ледяных глаз Йорис никогда еще не видел. Волосы соломенного цвета… Йорис невольно сглотнул, взял рюмку и опустошил ее одним глотком.

— Кто ты?

— Меня зовут Пит.

— И что тебе от меня нужно?

Незнакомец улыбнулся, нет, скорее, обнажил зубы.

— Я уже сказал: у меня есть предложение.

Йорис задумался. Незнакомец положил руку ему на плечо — с одной стороны, приветливо и дружелюбно, с другой — панибратски. Молодой Брейфогель постарался сдержать отвращение.

Сначала мужчина, представившийся Питом, ничего не говорил, а лишь сделал большой глоток водки.

— Ну, так что? — Йорис постепенно терял терпение.

— У тебя проблемы с Анной Вайнбреннер?

Йорис выпятил грудь.

— У меня нет проблем с женщинами.

Уголки губ Пита приподнялись, но он не засмеялся.

— Я слышал, фирма Бруннер-Вайнбреннер уводит у вас клиентов.

Йорис не ответил. Пит сделал еще один глоток.

— Ты когда-нибудь задумывался над тем, откуда у нищей Анны появились деньги?

Йорис обиженно взглянул на собеседника: конечно же, он думал об этом.

— Тогда я тебе скажу. Капитал эта женщина получила нечестным путем, — продолжал Пит. — Понял? Она шантажистка, и мы сможем доказать это с твоей помощью.

Глава третья

Юлиус всегда думал, что станет успешным человеком и тогда, вернувшись на родину, найдет себе жену. Какую-нибудь девушку из высшего общества, которая сможет терпеть его родителей и будет сопровождать его мать на светских мероприятиях.

Даже когда Юлиус сбежал из дома, он четко представлял, какой будет его жизнь, пока не встретил ее. Анну.

Он разглядывал женщину, стоящую у письменного стола, и не мог скрыть улыбку. Прошло три месяца с тех пор, как они снова встретились.

— Что-то случилось?

«Какая она внимательная», — пронеслось в голове у Юлиуса.

— Ничего, просто я хотел на тебя взглянуть. Ты такая красивая.

— Не здесь!

Щеки Анны слегка покраснели. Она зашуршала бумагами, которые наспех начала складывать заново.

— Если ты пришел ко мне, чтобы пошутить, я буду вынуждена выставить тебя за дверь. — Лукавая, еле заметная улыбка появилась на ее губах.

Юлиус в знак протеста поднял руки вверх.

— О нет, с чего это ты взяла? — Он задумался. — Тогда я всем расскажу, что ты украла мою фотографию.

Анна испуганно взглянула на него.

— Ты этого не сделаешь.

Юлиус рассмеялся. Анна уже призналась ему, что нашла его фотографию, прихватила ее с собой и теперь берегла как зеницу ока.

— Я бы на твоем месте не был так уверен.

Женщина не ответила. Она вновь углубилась в изучение документов и стала делать какие-то пометки.

— Все, кому я рекомендовал твою фирму, пока что отзывались о ней положительно… — произнес Юлиус после недолгого молчания.

— Не хочешь сегодня вечером с нами поужинать? — перебила его Анна. Она произнесла это так, словно долго обдумывала эту фразу.

— Охотно.

Они смотрели друг на друга, испытывая доверие и ощущая тесную связь. Стук в дверь заставил их вздрогнуть. Один из конюхов привел тощего мужчину, явившегося с просьбой.

— Сеньора Вайнбреннер, Утц ищет работу.

Конюх-испанец произнес немецкое имя, словно выплюнул что-то. Анна взглянула на худое, чрезвычайно бледное лицо просителя. У нее засосало под ложечкой. Анна хотела было отмахнуться от него, но в последний момент сдержалась. О чем она думала? Нужно мыслить рационально, а не реагировать подобно слабой и глупой женщине. Ленхен наверняка не приняла бы бедного мужчину только потому, что его вид вызывал колики в желудке, но здравомыслящая Анна Вайнбреннер не могла так поступить.