красивую птичку и не показал нам? Тебе кто-то принёс новую жертву или ты порылся среди своего гаремника и воспылал давно остывшей страстью к одной из своих жриц? Я бы хотел видеть Разию в тот момент, когда она ломает шею этой счастливой несчастной! — он вновь расхохотался.

Инпу еле сдерживался, стараясь сохранять спокойствие, ожидая, когда пройдёт пик веселья у его друзей и они будут готовы выслушать его.

— О нет, — продолжили измываться над другом Гор и Бастет, шутливо переглянувшись между собой, — погоди-ка, ты настолько серьёзен, что влюблён и готов принести клятвы вечной любви, попросив благословение моей жёнушки? — златовласый бог оглянулся и нашёл глазами стройную, красивую женщину, вокруг которой увивалось большинство присутствующих, кто-то из них декламировал оду, а та снисходительно улыбалась, явно предвкушая более плотское продолжение.

Инпу глубоко вздохнул, подавив в себе порыв крикнуть, чтобы утихомирить друзей, продолжая оставаться внешне спокойным и серьёзным. Веселье богов постепенно сошло на нет.

— Если вы закончили соревнование, кто больше всех выбесит невозмутимого Инпу, то давайте уже найдём укромное местечко, где бы нам никто не мешал и вы смогли бы наконец-то выслушать меня, — мрачно предложил он, как бы подводя итог шутливой атмосфере.

— Вот умеешь ты всё испортить, — проворчал Гор и тряхнул от досады кубком с вином, выплеснув половину на пол.

Тут же из-за угла, не нарушая ничьих границ и ловко уворачиваясь от ленно прогуливавшихся по помещению богов и людей, выскочила парочка невысоких уродливых существ, лишь издалека напоминающих маленьких людей. Они в пару мгновений оттёрли красное пятно, похожее на кровь. Инпу наморщил лоб, и его сердце дрогнуло. От чего-то. Волчье предчувствие. Девушке нужна была его защита.

— Ну? — в нетерпении произнёс он.

— Идёмте, — Бастет тоже подхватила толику его тревоги, став серьёзной, и указала на выход.

Собравшиеся в зале не заметили исчезновения трёх знаковых фигур в египетском пантеоне богов, продолжив веселиться и пить, славя их. Бастет увела друзей в освещённые мягким светом, тихие и прохладные покои своей спальни, где не было слышно гомона гостей. Как только друзья остались наедине, Гор взял инициативу в разговоре.

— Скажи мне, ради чего именно ты прервал наше веселье? — всё так же ворча, спросил он, присев в кресло с подлокотниками, вырезанными из красного дерева в форме кошачьих лапок, и прихватив с собой лежащую вместе с остальными фруктами в огромном блюде на низком столике гроздь винограда.

Бастет разместилась рядом на низкой скамеечке, обитой мягким блестящим материалом, и воззрилась на Инпу снизу вверх, приготовившись внимательно слушать. Он выдохнул, пытаясь найти правильные слова, чтобы убедить друзей.

— Помните, я вам говорил об Амон-Ра… — начал было он.

Гор закатил глаза до белков.

— Мы-то помним. А тебе напомнить, как отнеслась Девятка к твоему рассказу? — он попытался сказать это как можно мягче, сдерживая раздражение.

— Вы тоже не верите моим опасениям, — он с горечью взглянул на своих друзей.

— Хм, не верю, однако же это я помог тебе спрятать Анх, — обиженно проворчал бог, чьим символом был сокол.

— Мы всегда за тебя, Инпу, дорогой, — попробовала смягчить разговор Бастет.

— Ты стучишься в закрытую дверь, друг, хочешь, чтобы тебя, как тогда, смешали с грязью, назвав пустым фантазёром? — Гор насупился, упёрся локтем в подбородок. — Девятка вынесла своё суждение…

— Выслушайте меня, а там решите, что нам делать дальше, вы можете мне не верить, но я был в Маате, я своими глазами видел девушку, которая своим пытливым умом нашла не умершее тело человека, душа которого давно в лучезарных полях Иалу, он по природе своей должен был обратиться в прах, но этого не произошло, я был на том ритуале, я чувствовал руку божества, в которого верю только я, и, видимо, только я себе и «напридумывал», но реальность, когда люди станут подобны богам и захотят прийти в Дуат, близка…

— Погоди-ка, — Гор не верил в то, что говорил Инпу, но ему стало любопытно, как и Бастет, — хорошо, люди станут подобны богам там, у себя в Маате — нам-то что с этого? Мы не можем без твоего ключа перемещаться между мирами, а уж они тем более… Ты надёжно спрятал Анх, второй у Осириса, а уж к нему-то точно никто не сунется.

— Мой ключ спрятан так, что даже я не знаю, где он, — как будто сам себя успокаивая, произнёс бог мёртвых.

— Ну вот, милый, — нежно и примирительно произнесла Бастет и уже готова была встать, протягивая к нему руки, как замерла — мужчина чуть качнул головой, ясно давая понять, что сейчас не время.

— Вы не понимаете, что-то не так, раз Хаос кидает меня в Маат, в разное время, но всегда к одной и той же, — он откашлялся, проглотив ком смущения под пристальными взглядами друзей.

— А, — Гор понимающе улыбнулся, — к той девушке… Так взял бы её в Дуат, раз уж Хаос такой милостивый… Кстати, а почему Хаос подкидывает тебе девиц, а мне нет? Ты вообще у нас не мастер любовных утех, прицепился к своей Разии… Ты у нас один такой везунчик… — ворчливо и притворно завистливо.

— Может, потому, что ты женат, дорогой мой Сокол, — Бастет уколола того фразой-шпилькой и негромко хохотнула, когда заметила, как он помрачнел, — говори, милый, — обратилась она к Богу Смерти.

Инпу разочарованно цокнул языком.

— С ней мы были в настоящем Маата, но нас перенесло в прошлое, туда, где богам поклонялись, и я чувствую, нет, не так, — он был взволнован, — я знаю, что ей нужна моя помощь. Линда — ответ на мои вопросы…

— Может ли смертная быть ключом? — предположил Гор.

— Думаю, нет, но она та, что смогла докопаться до тайны бессмертия, я думаю, она важный кусочек в мозаике беззакония, творящегося во всех трёх мирах, иначе бы Хаос не вмешивался, он молчал даже тогда, когда Апоп вырвался из Амата и хотел сожрать всё живое.

— Слава твоему отцу, этого не случилось, — спешно проговорил Гор, вдруг задумавшись, он взглянул на друзей прояснившимся взглядом, — Инпу, говоришь, что Хаос цепляет тебя, а не Осириса, ведь у него тоже есть ключ, но почему не моего отца, а тебя?

Бог согласно кивнул, не зная, к чему ведёт брат.

— Анх Осириса — ключ к жизни, твой же — к смерти, ключи нужны именно те, что принадлежали тебе, те, что открывают мир чудовищ, Амат, иначе мой отец давно бы уже собрал Эннеаду и мы бы готовились к войне, ища врага в Маате…

— Мог бы Осирис… — начала неуверенно Бастет, боясь обидеть Гора, — мог бы он быть как-то причастен к