Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующее утро мы навсегда официально закрыли сеть ОПКА, завершив мероприятия по восстановлению всех наших команд ОПКА, насколько это было возможно на этом этапе. Когда станции давали отбой в последний раз, в эфире раздался голос с аргентинским акцентом:
«Может, вы и выиграли у Пуэрто-Аргентино, но война еще не окончена» — произнес он.
В сети повисла пауза, а затем быстро, как вспышка, каждый выдал по порядку:
«41 Принял, конец связи».
«41 Альфа, принял, конец связи».
«41 Браво, принял, конец связи».
«41 Чарли, принял, конец связи» и так далее… в потрясающем, мгновенном, совершенно идеальном рапорте.
Глава 12
Ожидание возвращения домой
Тем временем, в Великобритании капитуляция застала Уайтхолл врасплох.
Опытный генерал Дик Трант был срочно вызван в Министерство обороны для беседы с прессой. Гражданский служащий, Ян Макдональд, чей голос «говорящих часов» сообщал о катастрофах и успехах с нелепым отсутствием эмоций или полезных деталей, наконец, покинул отдел МО по связям с общественностью.
Директор по связям армии с общественностью, бригадир Дэвид Рэмсботэм, сказал, что все это было классическим примером того, как не надо управлять связями с общественностью:
«Не было никаких договоренностей ни о чем. Например — о возвращении фотографов в Великобританию или о брифинге для иностранной прессы, у которой создалось ощущение, что она слышит только английский голос и была очень подозрительна к тому, что слышала…. Они могли бы поехать в Аргентину и узнать обо всем от них, а не от нас. Это была полная бессмыслица, и так не должно было быть.
Ранее я написал статью, в которой говорилось, что, как только военные действия закончатся, мы должны будем отправить на Фолклендские острова группы иностранных журналистов до того, как наши войска вернутся домой, чтобы они могли увидеть все своими глазами, а затем, рассказать историю по-своему. Я предложил организовать это все и поехать вместе с ними.
Как и в случае с МО, тогда предполагалось, что я отправляюсь и я это сделал.
Я покинул Великобританию и вместе с губернатором Рексом Хантом отправился на юг, к острову Вознесения, на пути к самим Фолклендским островам».
Итак… передовая группа наблюдения номер один отряда морской артиллерии застряла на Бигл-Ридж в густом снегу без пайков. В это же время остальные победоносные войска маршировали в Порт-Стэнли, где их, без сомнения, встретят тепло, виски и все награды и почести войны. Вместо этого мы пустили по кругу еще одну грязную кружку торфяного чая. Если вы не могли оценить шутку, вам не следовало присоединяться.
Когда объявили «ЭндЭкс», все, что хотелось сделать это вернуться домой. Но там были раненые, которых нужно было собрать и лечить, убитые, которых нужно было похоронить и очень большое и неизвестное число военнопленных. Подразделения были сосредоточены на тех позициях, которые они занимали, когда прозвучал финальный свисток.
Стэнли был местом, где было можно расположиться, и, будучи конечной целью, пехотные части двигались к нему как можно быстрее.
Штабы дивизий и бригад оказались в новой обстановке и с огромным набором проблем. Всего за несколько мгновений они перешли от полной самоотдачи в войне к очень серьезной ситуации «после учений».
В то же время материковая Аргентина, как всегда совершенно безответственная в своем дилетантском ура-патриотизме, объявила о продолжении войны. Аргентинские ВВС никогда не считали себя побежденными и были пугающе эффективны. Считалось, что воздушные атаки могут начаться снова.
Тысячи хорошо вооруженных разъяренных аргентинцев значительно превосходили нас по численности. За ними нужно было присматривать кормить, поить и укрывать, чтобы не началась анархия. В первые часы после капитуляции британский штаб шел по натянутому как струна канату, надеясь, что тот выдержит.
Для большинства войск, все еще находившихся в горах, любое передвижение было сильно затруднено не нанесенными на карту аргентинскими минными полями, продолжавшими причинять потери. Наш полк понес такие потери уже через несколько часов после прекращения огня.
Квартирмейстер, майор Брайан Армитидж, двигался за наступающими на своем гусеничном вездеходе-сочлененке BV (двухместная гусеничная машина, которая очень хорошо шла по болотистой местности), но наехал на фугасную мину, которая подбросила машину в воздух, повредив заднюю часть, но, к счастью, не кабину. Водитель был в порядке, но у Брайана было повреждено несколько позвонков, и он не мог двигаться. Он пролежал под открытым небом около тринадцати часов, согреваемый водителем, прежде чем их подобрала другая машина.
На хребте Бигля снег и слякоть, сопровождаемые ветром, не прекращались. На следующий день пошли слухи, что мы улетаем. Мы упаковали все, кроме наших укрытий, так как знали, что обещание вылета это очень ненадежная вещь. Большая груда ракет и боеприпасов была собрана и перенесена вниз по склону хребта на плоскую площадку, которая должна была стать зоной посадки. Мы позировали для фотографий на вершине хребта Бигля с британским флагом, который кто-то прихватил для экстренного опознания. Ветер был такой сильный, что было трудно удержаться на ногах. На фото легко читается отсутствие напряжения, как следствие прекращения боевых действий.
По рации нам сообщили, что в течении следующего часа мы должны ожидать «Си Кинг», поэтому мы упаковали наши укрытия и перетащили «бергены» вниз, к зоне посадки. Пришлось довольно долго ждать и было очень холодно. Наконец послышался отдаленный шум двигателя, все оживились, снаряжение разместили на правильной стороне, чтобы можно было сразу загрузить, все выдвигались и группировались в шеренги. ПГН-1 должна была быть во второй шеренге.
Когда вдалеке показался вертолет, была брошена оранжевая дымовая шашка, указывающая направление ветра и не оставляющая никаких сомнений относительно нашего местоположения. Мы ушли вторым рейсом, вскоре после первого.
Борттехник протянул нам несколько банок пива очень щедро и очень гостеприимно, но от них нам стало нехорошо. Мы с грохотом пронеслись над лунным ландшафтом вересковых пустошей к Сан-Карлос-Уотер, чтобы снова высадиться на «Сэре Ланселоте». SAS выгрузились, и я договорился о перелете на «Интрепид», где мы могли бы снова воссоединиться с SBS и нашим снаряжением.
Когда мы сели на «Интрепиде», Рой Лейни, как всегда, сидел в своей застекленной рубке управления полетами, выходящей окнами на летную палубу и широко улыбался нам, приветственно махая рукой. Теперь мы были на родной базе, воссоединившись с нашим багажом. Уже было время обеда, так что мы быстро разошлись по соответствующим обеденным зонам, чтобы съесть по крайней
