Крейтон кивнул сам себе:

— Хорошо. Это не ударит бумерангом по нам, но будет оказывать давление на Джулию и Килайна. Что-нибудь еще?

— Следующая плохая новость. У меня до сих пор нет номеров кредитных карточек Килайна, потому что дорогой дядя Дэвид не хочет сотрудничать. Я звоню еще и по этому поводу. Он только что звонил, чтобы сказать, что он не спал всю ночь, мучаясь из-за этических проблем, связанных с этим делом. Он решил, что помощь нам может означать для него участие в злоупотреблении властью.

Приступ злости потряс Крейтона.

— Сволочь! Он хочет знать, как сильно нам это нужно и как высоко он может поднять свои требования.

— Я тоже так понял. Я сказал ему, что учту его слова.

Крейтон еще раз выругался, но вдруг понял, что улыбается. Этот сукин сын Дэвид так же порочен, как и он сам. Что ж, на такие случаи всегда есть «кулак Токугавы».

— Я беру его на себя. Иди поспи. Тебе понадобится бодрость, когда бомба Стаффилда через несколько часов взорвет нью-йоркскую прессу.

В Джорджтауне Винс улыбнулся:

— С удовольствием, отец. Хотелось бы мне увидеть лицо Пауэрса, когда он будет смотреть все это по телевизору.

Крейтон усмехнулся:

— Спокойной ночи, сынок.

Он повесил трубку и разразился громким смехом, подняв бокал «Дом Периньон» и провозгласив тост за самого себя.

* * *

3.05. ВОСКРЕСЕНЬЕ

НЬЮ-ЙОРК

Дэвид Редмонд смотрел в окно своего роскошного пентхауса высоко над Уолл-стрит. Отсюда он управлял финансовой империей, охватывавшей Европу, Азию, Южную Америку и Африку. Но в этот час город внизу спал, а у Дэвида забота была мелкая: он ждал телефонного звонка.

Он снял трубку сразу:

— Крейтон? Почему ты так долго?

В голосе Дэвида не было сонливости.

Крейтон усмехнулся. Очевидно, Дэвид ждал звонка. Они с Дэвидом понимали друг друга с полуслова. Они так долго мозолили друг другу глаза, что стали почти близнецами. Деньги — их вложение, управление ими и их стоимость — соединяли Крейтона и Дэвида, как прочнейший клей. Они всегда знали, что являются братьями не только по крови, но и по способности оценить ее стоимость.

— Доброе утро, Дэвид, — сказал Крейтон. — Нет ничего лучше, чем слышать твой бодрый голос. Я так понимаю, что ты чего-то хочешь.

Дэвид засмеялся:

— Нет, Крейтон. Это ты чего-то хочешь. Мне кажется, дело касается конфиденциальной финансовой информации, имеющей отношение к некоему Сэмьюэлу Килайну. Не говори мне, зачем она нужна. Я нутром чувствую, что это противозаконно. Однако ожидаю оплаты и полной анонимности.

Крейтон поджал губы. Дэвид все еще был способен удивить его. Он понял, что придется рассказать ему о своем плане, как это было с Брайсом.

— Твое имя священно и неприкосновенно. Можешь рассчитывать на это. Но я подозреваю, что ты уже установил цену за услугу?

— Конечно. — Голос банкира, казалось, излучал удовольствие. — Я хочу, чтобы ты назначил меня в Совет управляющих Федеральной резервной системой.

Крейтон оторопел. Федеральная резервная система была основой финансовой мощи правительства США — группа независимых людей, определяющих политику, людей, свободных от обычных ограничений системы сдержек и противовесов. Она выпускала деньги, устанавливала межбанковские процентные ставки, самостоятельно действовала, когда инфляция выходила из-под контроля, и была главным банкиром как для банковского сообщества, так и для федерального правительства. Когда он обещал пост министра торговли Брайсу, то полагал, что сможет выйти из положения, опираясь на прецедент времен Джона Кеннеди, который назначил брата Роберта министром юстиции. И Винс поспособствует этому изнутри. Плюс ко всему и Винс, и Брайс имели исключительно высокую квалификацию.

Но давать второму брату еще один критически важный пост означало нарваться на взрыв обвинений в кумовстве со стороны прессы и общественности. Даже сразу после избрания, в период так называемого периода гладких отношений с конгрессом, шум может быть достаточно громким, чтобы снизить возможность получения голосов конгрессменов в пользу нужных законопроектов.

С неподдельным сожалением Крейтон ответил:

— Дэвид, я не вижу способа, как это сделать...

— Знаю, знаю, — перебил Дэвид. — Ты беспокоишься по поводу обвинений в кумовстве. Так у меня есть решение. Подожди годик. Брайс сказал мне, что ты дал ему Министерство торговли. Это дает тебе, Брайсу и Винсу время для того, чтобы доказать свою ценность. Если вы трое окажетесь такими успешными, как я думаю, то к тому времени назначение еще одного Редмонда на один из высших постов вряд ли вызовет удивление. Если это заставляет тебя нервничать, просто вспомни братьев Даллесов.

В пятидесятых годах Аллен Даллес возглавлял ЦРУ, тогда как Джон Фостер Даллес сидел на тепленьком месте государственного секретаря.

Крейтон согласился:

— Оба они были чрезвычайно популярны.

— Совершенно верно. Если бы был третий или четвертый Даллес и его кандидатура была выдвинута на один из высших правительственных постов, общественность впала бы в экстаз от радости.

Он сделал паузу, чтобы до Крейтона дошла суть компромиссного варианта. А затем спросил о том, чего он на самом деле хотел:

— Конечно, за эту услугу я ожидаю, что на следующий год ты назначишь меня председателем. Алан Гринспен что-то засиделся на этом месте. Настало время влить свежую кровь и внести свежие идеи. Не проявляя лишней скромности, думаю, что это смогу сделать я.

Крейтон Редмонд вздохнул. Он отошел от окна и тяжело опустился на диван, обитый штофом. Сначала Брайс с Министерством торговли, теперь Дэвид с председательством в резервной системе. Он улыбнулся. Но если ему удастся протолкнуть назначения, то их присутствие в правительстве облегчит ему работу. И с чего бы ему удивляться амбициям Дэвида? Имелось достаточно прецедентов, и Дэвид действительно обладал исключительно высокой квалификацией.

Он обдумал все это, но спросил о другом:

— И ты готов оставить свою «Глобал бэнкинг»?

— Дрейк хорошо продвигается вверх. — Дэвид говорил о своем старшем сыне. — Через год он уже будет способен возглавить дело. Я готов уйти. В конце концов, это все-таки один бизнес, хоть и общепризнанно влиятельный. — Дэвид явно преуменьшал. — В Федеральной системе у меня будет гораздо большее поле деятельности. Я буду направлять политику мировых экономических супердержав. Мы оба знаем, что у меня это чертовски хорошо получается, и я не вижу ни одного аргумента против такого шага.

Крейтон кивнул сам себе:

— Прекрасно. То, что ты говоришь, не лишено смысла.

Дэвид знал, как сделать свои условия привлекательными.

— Тогда мы договорились, — удовлетворенно сказал он. — Я позвоню вниз тому умельцу-компьютерщику, который сейчас на дежурстве, и мы посмотрим, что у нас есть на Килайна. Это может занять несколько часов, потому что некоторые наши базы данных в разных компаниях не связаны друг с другом. Затем позвоню Винсу и передам ему сведения.