— Вы как магнит для неприятностей, Вячеслав Владимирович, — проворчал он, кинул на стол папку, а потом достал из кармана пиджака стеклянную пепельницу и выставил рядом. — Спалить медицинскую клинику прямо перед допросом — кому скажи, не поверят!

Дознаватель грузно опустился на стул, выудил из пачки сигарету, закурил.

— Ничего не хотите мне рассказать? — спросил он после этого.

— Вы больше меня знаете.

— Дайте угадаю, — рассмеялся Могилевский. — Вы приехали на иглоукалывание, чтобы нефритовый жезл стоял, но заблудились и попали в травматологию, а там на вас совершенно без всякой на то причины напали неизвестные злоумышленники. И разумеется — вы были один!

— С нефритовым жезлом порядок, а так все верно.

— Что вы там делали и кто это был?

— Искал тех, кто там был. А кто — этого не подскажу. Не знаю.

Могилевский зло вдавил сигарету в стеклянное дно пепельницы и потребовал:

— С самого начала!

Я рассказал о повторном нападении и перестрелке, ранении одного из нападавших и желании отыскать его и во всем разобраться. Столкновения в клинике приукрашивать не стал, только умолчал о Грачеве.

— Хреново стреляете, Вячеслав Владимирович, — поморщился дознаватель. — Даже ногу отстрелить не смогли!

— Пришили, что ли?

— Пришили.

— А кровь? По крови нельзя отыскать?

— Выгорело там все! А стрелявшие среднего роста и неброской наружности, всех примет, что черненькие, а таких половина Форта. Фургон то ли пыльный белый, то ли серый. То ли китайский, то ли корейский. И не факт, что на учет поставлен. Бардак везде. — Могилевский вытащил из папки пару листов писчей бумаги и ручку, передвинул мне. — Пишите о взломе, попытке убить и похитить. Обо всем пишите.

— С чего бы такое рвение? — удивился я.

— А сами как думаете? — прищурился дружинник.

— Думаете, это братья были? — предположил я.

— Арсенал для них типичный.

— Арсенал типичный, поведение нетипичное.

— Среди братьев тоже отморозков хватает!

— Не стали бы они в помещении «плевком дракона» стрелять. Там от пятнадцати метров рекомендуемая дистанция. На инструктаже такие вещи намертво вбиваются.

— Если это были не братья, значит, есть канал поставки в Форт несертифицированных чарометов. И я хочу его найти.

Я кивнул. Способное работать по площадям оружие, как и алхимические гранаты, для продажи в Форте не предназначалось. Провезти их могли только контрабандой… либо утечка произошла из арсенала Пентагона.

Можно обернуть это в свою пользу?

Наверняка. Но как?

Без всякой спешки и очень подробно, избегая упоминания лишь отдельных моментов, я начал давать письменные показания и почти уже закончил, когда вновь распахнулась дверь и к нам присоединился Петр Наумов.

— Начали без меня? — нахмурился он, заметив исписанные листы.

— Вовсе нет, — ответил Могилевский, закуривая очередную сигарету. — Господин Хмелев проходит у нас еще по одному делу свидетелем. Если у вас есть вопросы, приступайте!

— Пока мы не начали, — выставил я перед собой руку, — выражаю готовность на допрос под гипнозом или с использованием «сыворотки правды».

Представитель Братства покачал головой.

— Всегда есть возможность поставить ментальную блокировку или даже стереть память о содеянном. Стопроцентный результат гарантирует только некропсия головного мозга. Готовы пойти на это?

— Нет.

— Тогда прибегнем к старому доброму сбору вещественных доказательств. — Брат Петр отщелкнул замки небольшого металлического чемоданчика и выложил на стол найденный у меня при обыске пакет. — Вам известно, что это?

Демонстрировать свою осведомленность я не стал и ответил односложно:

— Пакет.

— А его содержимое?

Петр Наумов растянул края пакета так, чтобы через залепленный полосой скотча разрез стали видны вплавленные в янтарь медные диски с ножками, как у микросхем. Я в ответ покачал головой.

— Первый раз вижу.

— Как же пакет оказался в вашей комнате?

— Подкинули.

Брат Петр указал на камеру.

— Запись ведется?

— Ведется, — подтвердил Могилевский.

— Отлично! — улыбнулся Наумов и выложил из чемоданчика на стол прозрачный пластиковый пакет, внутри которого оказалась точно такая же деталь, как и в большом пакете. — Узнаете?

— Первый раз вижу.

— Этот конверт был изъят из ящика стола убитого брата Михаила. Вы последний, кто видел его живым. Вы подозреваемый! В конверте находится похищенный у Братства артефакт. Большая часть похищенного обнаружена при обыске в вашем доме. Совпадение? Вовсе нет!

Я смотрел на пластиковый конверт, смотрел и никак не мог сообразить, чем меня смущает его содержимое. Но что-то было не так, какое-то воспоминание крутилось на самой грани сознания, и его никак не удавалось ухватить.

— Сами вы не совершали кражи и не участвовали в убийстве брата Михаила. Если получится вернуть похищенное, Братство не станет настаивать на вашем преследовании, — пообещал Наумов.

— Я не делал того и не делал этого. В чем вообще меня обвиняют?

Брат Петр машинально пригладил седые волосы и весьма обтекаемо ответил:

— В соучастии. Вы выступали посредником в краже особо крупного размера. Но мы готовы закрыть на это глаза.

— Простите, посредником между кем и кем? Брат Михаил и брат Иннокентий прекрасно знали друг друга без меня.

— Мы можем размотать цепочку до конца. Вы действительно хотите этого?

Прозвучало это заявление как угроза, да неприкрытой угрозой оно и являлось.

Я только вдохнул.

— Предложение действует лишь до задержания брата Иннокентия, — предупредил Наумов.

— А с чего вы вообще решили, что он сбежал? — усмехнулся я. — Быть может, давно лежит в каком-нибудь подвале с дырой в голове?

Могилевский немедленно насторожился.

— Это признание?

— Ни в коем разе.

Петр Наумов поджал губы, убрал в чемоданчик пакет и уже потянулся за конвертом, но я прижал его край к столешнице.

— Юрий Васильевич, — обратился я к дознавателю, — а не разводят ли меня, случаем? Именно этот конверт изъяли с места преступления? И в нем был именно этот артефакт?

Могилевский взглянул на конверт и подтвердил:

— Именно этот. Осмотр помещения производился совместно с представителями Братства, но все вещественные доказательства были помещены в хранилище улик Дружины.