клуба ровно горел свет, а за барной стойкой сидели Сет, Гадес, Гор и Амон. Последний повёл головой в сторону вошедших:

– Инпу? Это ты?

– Да, – коротко отозвался Анубис.

Он прошёл за барную стойку и начал невозмутимо наливать напитки. Сквозь полупрозрачные крылья виднелись ряды бутылок.

– Мне даже не пришлось уговаривать, она сама пришла.

Тиамат не понимала эмоций, но отлично осознавала, что происходило. Она достаточно долго жила на свете, чтобы знать: если её заманили на свою территорию, значит, у них есть план.

Нельзя давать бой там, где его навязали.

Тиамат ощутила сработавшую ловушку в тот момент, когда с другой стороны зала показались женщины. Они подготовили ритуал, вычертили священные символы, которые должны удержать Тиамат.

Она вскинула руку, чтобы легко порвать любые путы. Но к ее удивлению, плетение магии оказалось слишком сложным. Тиамат не могла так легко его порвать. Путы удерживали её в зале клуба.

– Анубис сказал, что сможет тебя убедить, – Гадес спокойно спрыгнул с высокого барного стула. – А мне пришла в голову чудесная мысль. К счастью, в Лондоне полно богов, Зевс с Амоном убедили несколько пантеонов помочь Нефтиде и Персефоне с ритуалом, чтобы заставить тебя задержаться. Мы не можем тебя убить, ты сильна, с Кроносом-то не так просто получилось. Но у меня есть на примете тюрьма, она как раз пустует.

Тартар.

Они хотят отправить её в Тартар.

Вокруг Тиамат взметнулась прохладная сила Гадеса, заработали вычерченные символы, но она чувствовала, что сможет скоро их порвать. До этого ей хотелось узнать, так ли сладка месть. Она подняла руку, и на шее Анубиса появилась тёмная полоса ошейника. Тиамат не требовались физические воплощения, но она знала, что люди (и наверняка боги) прекрасно понимают этот символ.

Анубис растерянно замер, в его полупрозрачных крыльях показались лица мертвецов, накладываясь на этикетки бутылок на полках.

– Какого хрена, Инпу? – спросил Сет.

– О таком вы вряд ли договаривались, – ровно сказала Тиамат. – Он дал обещание. Он выполняет мои приказы. Отправите меня в Тартар, и он не сможет исполнить обещание. Он умрёт.

Тиамат не была до конца уверена, что именно так и будет. Предполагалось, что кара за невыполненные обещания не должна работать, если выполнить нельзя из-за внешних обстоятельств. Можно ли считать таким пленение?

– Ты подписала себе смертный приговор, – ровно сказал Гадес.

Тиамат подняла руку, взметая свою силу коротко, хлёстко, заставляя её подхватить Анубиса за шею и потащить к ней.

– Я могу убить его и сейчас.

Анубис рядом хрипел, царапая руками горло и пытаясь сделать хотя бы вдох, а Тиамат в этот момент внимательно следила за остальными. Пыталась понять их эмоции, что их заденет больше. Они остановились, когда она сказала об обещании, но застыли, когда поняли, что угрозу Тиамат может воплотить немедленно.

Хорошо.

Значит, то, что рассказывала Геката о богах, их связях и эмоциях – правда.

Анубис ударил резко, без предупреждения, направил свою хаотичную силу на Тиамат. Она зашипела от неожиданности, не ожидая такой прыти, отпустила Анубиса, и он упал на пол, кашляя и делая судорожные вдохи.

Тиамат отразила его удар, мощный, но бестолковый, и легко направила на него самого.

Глупый отчаянный мальчишка.

Он завопил от боли, но не так сильно, как мог бы. Бо́льшую часть удара отразила тонкая полупрозрачная вуаль, возникшая вокруг него. Тиамат заметила в ней контуры золотых перьев. Гор.

Кто-то ещё пытался напасть на Тиамат, воздух трещал от сил богов, но она легко отражала их атаки. Она гораздо старше и опытнее их. Сильнее. Амон же сидел за барной стойкой, на его лице застыло выражение ужаса. Он ощущал, что происходило, но без зрения не мог толком направить силу или как-то противостоять Тиамат.

Интересно, будет ли ему достаточно больно, если она убьёт его друга? А потом раскидает остальных. Их можно уничтожить, забрав их силу и силу мертвецов Подземного мира и Дуата. После этого она без труда воплотит свой план.

Анубис сидел рядом, он тяжело дышал, а тиски обещания держали его крепче мощной силы Тиамат. Он знал, что она хочет сделать. Пытался сопротивляться… Тиамат даже подумала, что через пару тысяч лет он мог бы стать достойным соперником.

Из-за обещания Тиамат не смогла бы приказать ему причинить боль другим богам, но оно ничего не говорило о боли ему самому. Тиамат начнёт с него. Уничтожит божественную сущность и подхватит силу разворошённого Дуата.

Анубис упёрся руками в пол, его тело сотрясала дрожь. Из его носа текла кровь. Он сопротивлялся, а остальные медлили, пытаясь понять, что сделать, не навредив ему. Пытались швырнуть свои силы в Тиамат, но она легко отражала их.

– Отец… – прошептал Анубис одними губами.

Тиамат знала, что он обращался не к мёртвому отцу. Она услышала его зов – и Сет тоже. Тиамат скорее ощутила, нежели заметила, как Сет больше не сомневался.

Анубис позвал его.

И Сет создал бурю.

24

Тиамат зашипела, как разгневанная кошка, как хищница, которую внезапно выкинули на незнакомую территорию.

Потому что зал наполнил клубящийся песок, бушующий ветер. Раздался звон разбитых бутылок и грохот нескольких рухнувших столов.

Песчинки раздирали тело Тиамат, кололи, забивались в нос и в рот. Стоит остаться здесь чуть дольше, и они сдерут мясо с костей. Вместе с яростью Сета, которая и вела этот ураган.

– Теперь мы на равных.

Вряд ли кто смог бы услышать шёпот Амона, но все его почувствовали. А главное, Тиамат. Теперь она тоже ничего не видела, как и Амон. Теперь она не могла так легко вызвать собственную силу урагана-хаоса, потому что ему требовалось спокойствие.

Сет был противоположным полюсом покою. Тоже хаос, но дикий, неистовый, который нельзя запереть. Ему не придать форму.

Хаос Тиамат – это хаос бесстрастности. Хаос Сета – это хаос страсти.

– Я – великая матерь! – Голос Тиамат достигал не ушей, а самих божественных сущностей, вибрировал в костях. – Та, кто может создавать!

– Что ж, я умею только разрушать, – ответил Сет. – И делаю это безумно хорошо.

Тиамат не могла ориентироваться. Она не видела врагов, а ощущать других богов по силам не умела. Она терялась в песке, не знала, в какой стороне что находится.

Когда они пошли против Кроноса, боги объединились, но каждый вложил немного. Тогда им требовалось остриё копья, чтобы направить эту силу и победить. Сейчас Сет вкладывал в бурю всего себя. Никакого тонкого направления, грубая необузданная сила.

Буря Сета могла рвать в клочья даже божественные сущности.