— …контроль над вселенной, — закончил Полион на следующем витке. Блэйз все еще находился чуть поодаль: мелкий тупица пытался перемещаться во время трансформаций.

— А мы все будем твоими верными слугами? — спросил Блэйз.

— Я знаю, как вознаграждать за службу, — уклончиво ответил Полион. «В чан с ганглицидом тебя, неприятность ты ходячая, как только я получу власть».

— Ну уж нет, — выдохнул Блэйз, когда за нормальным отрезком пошла первая деформация. Он замахнулся на Полиона кулаком, но прежде, чем нанес удар, его рука сжалась до размера ореха, а на следующем прохождении через норму Полион уже был готов, и его ответный удар поверг Блэйза на палубу. К тому времени, как Блэйз упал, пол превратился в мягкий песок, в котором Блэйз барахтался, не в силах подняться.

— Остановите меня, — сказал Полион остальным двоим, когда петля вновь дошла до нормального пространства. — Остановите — и вы умрете здесь, в сингулярности, потому что никто другой не сможет вывести нас отсюда. Попытайтесь меня остановить, и если это вам не удастся, — он снова улыбнулся, ласково и дружелюбно, — то вы пожалеете о том, что не умерли здесь. Вы со мной?

Прежде чем кто-либо смог ответить, в игре появился новый элемент: облако шипящего газа, невидимое в нормальном пространстве, но четко различимое как поток розового света на первой трансформации. Оно окутало Блэйза, и тот перестал извиваться и лежал, словно мертвый, на палубе, проходящей обычную череду превращений.

Усыпляющий газ. И Полион не мог во время трансформации докричаться до товарищей. Вместо этого он зажал ладонями рот и нос — увидел, как Фасса делает то же самое, — и мотнул головой в сторону рубки. Дверь в рубку тоже была наполовину открыта. Полион бросился туда, увязая в грязи и песке, продираясь сквозь воздух, ставший плотным, словно вода. Легкие горели от нехватки кислорода. Он рухнул в проем двери, кто-то — Фасса — подтолкнул его сзади, а следом за Фассой ввалился Дарнелл. Про предателя Блэйза можно было забыть, равно как и про Альфу, которая сейчас спит, одурманенная газом, в своей каюте. Полион сделал судорожный вдох и прохрипел:

— Закрыть все двери!

Диафрагма двери рубки сомкнулась странным, дергающимся движением, как будто сражаясь с собственным механизмом, и Полион наконец смог подняться на ноги и оценить обстановку.

«Неплохо». Единственным человеком на борту, кого он всерьез опасался, был Сев Брайли-Соренсен. Но Брайли здесь не было. Отлично. Значит, он заперт где-то, так же как Альфа и Блэйз; возможно, так же усыплен, как и они. Двое других склонились над своими пультами, вероятно, все еще пытаясь вычислить, почему двери открывались и закрывались без их приказа. В качестве последней меры эти двое стариков попробовали заполнить пассажирские отсеки усыпляющим газом — что ж, это им удалось, но что хорошего им это принесло? Во время трансформаций Полион наблюдал, как эти двое поворачиваются в креслах, открытые рты растягиваются, словно растопленный пластик, во втором подпространстве и сжимаются до круглых точек в третьем. Нормальное пространство показало, что движение старухи-киборга не было иллюзией расщепления: ее правая рука метнулась к поясу. Полион выкрикнул команду, и протезы руки и ноги генеральши запрыгали в своих гнездах, выкручиваясь из креплений; живая часть тела последовала за судорожными движениями синтетических конечностей и перевесилась через край сиденья. Еще один приказ, и протезы, безжизненные и тяжелые, упали на пол, увлекая за собой все тело. Голова старухи ударилась о ножку кресла. Полион сделал шаг вперед, чтобы поднять игольник. Пространство удлинилось, но его рука тоже вытянулась, и холодная тяжесть игольника убедила Полиона, что его пальцы — пусть даже в этот момент они напоминали щупальца — плотно сомкнулись на рукояти оружия.

Во время следующего нормального промежутка Полион уже стоял, выпрямившись и направив игольник на Фористера.

— Иди туда. — Кивком головы Полион указал на центральный пилон. Где-то там, внутри титановой оболочки, плавал в жидкости «мозг» корабля, уродливое съежившееся тело, сохраняемое в живых только благодаря трубкам, проводам и питательной системе. Полиона передернуло при этой мысли; он никогда не понимал, почему Центральные настаивают на том, чтобы сохранять этим уродам жизнь и даже давать им ответственные посты, которые в противном случае могли бы занять настоящие люди — такие, например, как он. Что ж, «мозг», наверное, уже сошел с ума из-за сенсорного голодания и тех ощущений, которые гиперчипы доставляли ему по приказу Полиона; убить это было бы актом милосердия. А для достойного завершения действия — пристрелить «тело» у подножия пилона.

Но не сейчас. Полион слишком хорошо сознавал, что еще не знает всего необходимого для пилотирования «мозгового» корабля. Ему потребуется полномасштабная поддержка обоих компьютеров и «тела», чтобы вывести людей из трансформационной петли живыми.

Полион окинул взглядом систему игольника, покрутил большим пальцем колесико переключателя и оглянулся на Дарнелла и Фассу. Кому из них он может доверять? Никому, если уж об этом зашла речь. Хорошо, тогда кто из них больше боится его, Полиона? Фасса уже проявила свое нахальство, задавая вопросы тогда, когда ей надлежало слушать. Дарнелл все еще напоминал цветом молодую траву, однако тошнить его, похоже, перестало. Полион бросил ему игольник; оружие проплыло через воздух нормального пространства, и Дарнелл рефлекторно поймал его за миг до того, как первая трансформация сжала игольник в блестящую полоску пермасплава.

— Если кто-нибудь из них двинется, — светским тоном промолвил Полион, — стреляй. Я настроил оружие так, чтобы оно убивало… медленно. — На самом деле он оставил прежние настройки, те, что выставила Микайя: впрыскивание парализующей, но не смертельной дозы параяда. Однако не следовало слишком ободрять пленников. — Теперь… — Полион снял форменную куртку, аккуратно повесил ее на спинку вращающегося кресла, в котором прежде сидела Микайя, а сам уселся на место Фористера перед командным пультом. Трансформация превратила легкое движение его рук в широкий размашистый жест, раздув рукава, словно белые облака, проплывающие над головами людей, той же трансформацией превращенных в карликов.

— Что ты делаешь? — воскликнул Фористер. Его голос писком прорвался сквозь пространство трансформации и на последнем слове громыхнул тяжелым ударом.

Полион улыбнулся. В зеркально гладкой панели он видел свое искаженное отражение: белые сверкающие зубы, блестящее золото волос.

— Я, — спокойно ответил он, — намереваюсь вывести нас всех из сингулярности. Ты не думаешь, что уже пора кому-нибудь это сделать?

Отражение сузилось, расплющив его лицо в лепешку, сделав золото волос тусклой ржавчиной, а зубы преобразив в гниющие зеленые пеньки. Контрольный пульт под руками сжался, затем разбух и закачался, словно штормовое море. По выходе на нормальный отрезок Полион поспешно взялся за дело: правой рукой он отстукивал набор команд, а левой водил по сенсорной панели, чтобы связаться с математическими сопроцессорами Нансии, выкрикивая голосовые команды… Все это должно было заставить весь корабль подчиняться ему и быть готовым выйти из сингулярности в обычное пространство.