Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дуб так удивился, что вытянул ветки высоко-высоко в небо, и они угодили прямо в грозовую тучу. В тот же миг в дерево ударила молния, и вместе с ним сгорел почти весь лес. Лисица, спасаясь бегством, испуганно спросила, почему же случилась такая беда, на что горящий дуб ответил: «Пастух Ника отрезал себе ухо, пастух Зика выколол глаз, коршун выдернул себе все перья, вороны поубивали друг друга, а наш лес загорелся».
С горя лисица отгрызла себе хвост. Вскоре она повстречала в большом саду царевну. Та спросила, что произошло, и лисица ответила: «Пастух Ника отрезал себе ухо, пастух Зика ослепил себя, коршун потерял все перья, вороны жестоко расправились друг с другом, лес горит, а я откусила себе хвост».
Испугавшись, царевна выронила золотой кувшин, и он разбился на тысячу осколков. Она заплакала и побежала к матери. Царица ужаснулась, увидев дочь в слезах. Задрожав, она спросила, что произошло, и услышала в ответ: «Пастух Ника отрезал себе ухо, пастух Зика ослепил себя, коршун выдернул себе все перья, вороны истребили друг друга, лес сгорел, лиса себя изуродовала, а я разбила золотой кувшин».
Царицу охватила такая скорбь, что она выбросилась из окна вместе с дочкой. Когда царь узнал об этом, он, объятый горем, вынул из ножен длинную саблю и перерезал себе горло – как о том и мечтали пастухи Ника и Зика, когда пасли в горах своих коз.
Мария одним глотком осушила кубок и сказала:
– Мы, сваны, всегда были своенравным народом. Никто из горцев не сопротивлялся русским так долго и отчаянно, как мы.
– Если ваш народ так коварен, – отвечала Аура, – пожалуй, нам лучше остерегаться вас, Мария. И не соглашаться на ваши условия вот так с ходу. Пятнадцать марок в день. – Она невозмутимо улыбнулась и протянула сванке руку.
Рассмеявшись, Мария пожала ее.
– Только что вы наняли лучшего проводника на всем Кавказе.
– Другие проводники в порту говорили о себе то же самое.
– Они врали. А я никогда не вру.
Аура робко отхлебнула из своего кубка. Вино оказалось превосходным – сухое и необычайно крепкое. Не выпуская кубок из рук, она наблюдала, как Кристофер пристально смотрит на Марию. Та не отводила взгляда, но ресницы ее подрагивали. Может, не такая уж она жесткая и неприступная, какой хотела казаться?
– Мы собираемся выехать рано утром. Сможете достать трех лошадей до рассвета? – громко и отчетливо произнесла Аура.
– Само собой, – ответила Мария и назвала цену, за которую у себя на родине Аура могла бы купить три пары лошадей вместе с экипажами.
Нехотя согласившись, она встала из-за стола.
– Еще кое-что, Мария. Возможно, когда мы доберемся до места, нам понадобится… помощь. Нужны будут люди.
– Люди? Вооруженные?
– Пожалуй.
– И это не проблема, – тут же заявила Мария. – Заглянем в мою деревню – крюк совсем небольшой. Там я найду для вас людей.
Мария ничуть не смутилась, как будто подобные просьбы здесь – в порядке вещей. Аура немного испугалась. Даже Кристофер, похоже, был озадачен. Кто знает, какие еще сюрпризы готовит им эта страна?
– А люди надежные? – недоверчиво спросила Аура.
– Это вопрос цены. – Голос Марии прозвучал немного оскорбленно. – Хорошо заплатите – получите надежных людей. Сколько человек вам нужно?
– Надеюсь, не больше двадцати.
– Вы их получите. Таких же хитрых, как пастухи Ника и Зика.
Аура снова испытующе посмотрела на сванку, затем отвела взгляд. Она устала, все вокруг поплыло перед глазами. Аромат кальянов, которые курили несколько посетителей, вдруг показался более удушливым, голоса – слишком резкими. Аура решила, что это из-за вина.
– Я иду спать, – заявила она, искоса взглянув на Кристофера.
Тот не сводил глаз с Марии.
– Доброй ночи, Аура, – сказал он, поднимая кубок.
Джиллиан остановил лошадей, когда лесная дорога привела к каменной арке. Сорванные с петель ворота валялись на земле, из-под них во все стороны торчала трава. За аркой дорога была выложена бревнами, между ними пробивались сорняки и колючки.
– Нам придется оставить лошадей здесь, – сказал Джиллиан детям, спрыгивая с козел. Джиан что-то шепнул Тесс, та тихо засмеялась.
В последние два дня Джиллиану пришлось мириться с тем, что дети то и дело веселятся и шалят у него за спиной. Зато, похоже, доверяют. Даже Джиан почти позабыл о своей подозрительности. Правда, он все еще избегал прямо обращаться к Джиллиану: наверное, еще не решил, называть того отцом, или нет. Но Джиллиан не расстраивался. Ему самому потребовалось время, чтобы увидеть в мальчике сына, а ведь семилетнему ребенку привыкнуть к отцу еще сложнее.
Они провели ночь в крохотной гостинице в предместье Цюриха, а рано утром наняли повозку. Если бы Джиллиан путешествовал в одиночку, он не стал бы задерживаться и отправился в горы еще вечером. Но Джиан и Тесс нуждались в отдыхе и теплой постели после долгой поездки по железной дороге. Джиллиан прекрасно понимал, какую ответственность несет за них. К тому же детям надо было поберечь силы: впереди их ждало тяжелое испытание.
Джиллиан взял детей за руки, и они втроем шагнули в ворота. Каменная арка густо заросла диким плющом. За три года все здесь пришло в запустение. Парк превратился в непролазную чащу, клумбы и живые изгороди, за которыми и раньше не особенно ухаживали, бурно заросли. Лето выдалось теплым, и сорняки вымахали по колено.
В траве стали попадаться каменные обломки, чем дальше – тем больше. Наконец деревья расступились, и впереди показались руины старинного здания. Уцелел только фрагмент стены с дверью, словно от взрыва его охранили слова, высеченные над входом: «Non nobis, Domine, non nobis sed nomine tuo da gloriam».
– «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу», – громко прошептала Тесс.
– Ты знаешь латынь? – ошарашенно спросил Джиллиан.
– Нет. Просто помню, что означает эта фраза.
– Тут все изменилось, – заговорил Джиан. – Раньше здание не было разрушено.
«Сработало! Дети начали вспоминать!» – радостно подумал Джиллиан. Его надежды оправдались, и неважно, что остальные были против. Остальные – это соратники Джиллиана, вместе с которыми он три года назад сровнял с землей монастырь Святого Иакова.
Тогда все произошло очень быстро: сначала они силой выволокли преподавательниц из здания, потом вывели воспитанниц. Убедившись, что в интернате никого не осталось, они заложили десятки динамитных шашек, и все было кончено. Былая твердыня тамплиеров обрушилась от множества сильных взрывов, стены разлетелись дождем каменных осколков. Воспитанниц вернули родителям, преподавательницы разъехались кто куда.
И только директрису нигде не нашли. Некоторые из соратников Джиллиана решили, что она погибла под руинами монастыря. Но сам он в это совершенно не верил.