– Об этом не волнуйся. – Евдокия кивнула. – Только гляди, сама на рожон не лезь. Я тебе ничем не помогу, не сумею, а Дмитрий себе не простит, если с тобой что-то случится.

Не собиралась она лезть на рожон, но и оставаться в стороне тоже не собиралась, поэтому просто кивнула и на прощанье махнула Евдокии рукой.

– Я здесь, поблизости, – сказала шепотом и юркнула в свою комнату.

Потянулись долгие часы ожидания. Или Софье просто казалось, что часы, а на самом деле минуты? Дом погрузился в тишину, и в тишине этой каждый шорох, каждый скрип заставлял настороженно вздрагивать. Софья курсировала от двери к окну, всматривалась в залитую лунным светом громаду восточной башни, пыталась угадать, где сейчас Дмитрий, все ли с ним хорошо. Когда по замку прокатился женский крик, нервы ее были уже на пределе, и она сама едва не закричала от неожиданности, но быстро взяла себя в руки, выбежала в коридор.

Кричала пани Вершинская, крик ее мгновение вибрировал на самой высокой ноте, а потом оборвался. И наступившей следом тишины Софья испугалась едва ли не сильнее. Сначала Мари, теперь пани Вершинская…

По коридору она кралась на цыпочках, лишь смутно понимая, в какую сторону следует идти. Кажется, крик доносился со стороны кабинета, но уверенности в этом не было никакой. Дом затаился, занавесился сотканной из темноты кисеей.

– Пани Вершинская! – позвала Софья шепотом, боясь возвысить голос до крика, боясь напугать дом и его обитателей еще больше. – Где вы?

Позади в коридоре послышались тяжелые шаги, по чуть шаркающей походке она узнала капитана Пономаренко.

– Кто-то кричал? – спросил он сиплым спросонья голосом.

Ответить Софья не успела, дверь, ведущая в кабинет Злотникова, беззвучно открылась, в коридор выплеснулся оранжевый свет свечи, а следом, пошатываясь, вышла Эмма Витольдовна. И руки, и лицо ее были перепачканы в крови. Она прижалась спиной к стене, посмотрела на Софью блуждающим взглядом, произнесла громким шепотом:

– Я принесла ему чаю. Он всегда пьет чай перед тем, как лечь спать. Такая традиция у нас… у него была такая традиция. И я подумала, что сегодня ему обязательно нужен чай…

– Пани Вершинская, что с вашими руками? – спросила Софья также шепотом.

– …Я постучалась, а он все не открывал. – Вопрос ее так и остался без ответа. – Свет в кабинете горел, и я подумала, что можно войти. Знаете, он ведь мог уснуть прямо за столом. Такое уже бывало. А это так неудобно, потом шея болит и спина. Он сам мне жаловался… – Она говорила и окровавленными руками сжимала свои бледные щеки.

– Останьтесь с ней, я посмотрю. – Капитан Пономаренко отодвинул Софью в сторону и решительно вошел в кабинет.

Софья шагнула следом. Не могла она остаться.

Злотников сидел в кресле за столом, она видела его обтянутые шелковым халатом плечи и вихрастый, совсем как у Ильки, затылок.

– Сергей Демидович… – Капитан Пономаренко шагнул к креслу, тронул Злотникова за плечо.

От легкого этого прикосновения голова Злотникова вдруг качнулась, а потом с тихим стуком упала на стол, марая чем-то черным лежащие на нем бумаги. Чтобы не закричать, Софья зажала рот рукой, подошла к столу, заставила себя смотреть, запоминать. Злотников тоже смотрел на нее немигающим мертвым взглядом, скалился в жуткой улыбке. Под щекой его из разорванных сосудов натекала лужа крови.

– Софья Петровна, не подходите, – не оборачиваясь, велел капитан, – не надо вам этого видеть.

Но она уже все увидела: ошметки плоти и глубокие борозды на столешнице. Точно такие же борозды оборотень оставил на ее подоконнике, когда рвался в дом…

– Это неправильно, – прошелестело за ее спиной, и Софья, схватившись за сердце, обернулась, уставилась на вошедшую следом пани Вершинскую. – Голова лежала в углу, я поставила ее на место… – Она хихикнула совершенно безумно. – А вы снова… И бумаги замарали… – Хихиканье перешло в приглушенные рыданья, по некрасивому лицу экономки, стирая кровавые следы, заструились слезы.

– Кто заходил в кабинет? – спросила Софья. – Вы кого-нибудь видели?

Пани Вершинская смотрела на нее незрячим взглядом, размазывала по лицу слезы и кровь.

– Никого. – Она мотнула головой. – Он ждал майстера Шварца, но я не знаю…

Она не договорила, опять зарыдала, почти завыла, потянулась к голове Злотникова, наверное, чтобы снова приладить ее на место, чтобы было правильно. Капитан едва успел ее удержать, а выводить из кабинета пани Вершинскую пришлось силой. Она брыкалась и царапалась, шипела по-кошачьи, не желала покидать своего мертвого хозяина. Или любовника… Софье было не до того, майстер Шварц обернулся прямо в доме и первым убил того, кто нанес ему оскорбление за ужином. Кто следующий?

По гулкому коридору она уже не шла, а бежала. Ей нужно было предупредить Дмитрия с Августом Адамовичем.

– Куда? – Евдокия выступила прямо из стены, протянула к Софье руки.

– Он убил Злотникова, – прошептала Софья, задыхаясь. – Как такое могло случиться, если они сторожат его на берегу у башни? Как он выбрался?

– Он воспользовался подземным ходом, – сказала Евдокия, не раздумывая. – Как же мы не подумали! Они ничего не знают, их надо предупредить. – Она строго посмотрела на Софью, велела: – Оставайся в доме, я сделаю все сама.

– Но как же?..

Возразить ей Евдокия не дала.

– У меня получится быстрее. Не бойся за Ильку, он спит. Дверь в его комнату крепкая, выдержит. Оставайся тут, я скоро вернусь, – сказала и исчезла, растворилась в темноте коридора.

Остаться на месте? Как она могла?! Они ведь даже не знают, где сейчас эта тварь и что задумала!

* * *

В одном из окон восточной башни горел огонек свечи. Майстер Шварц не ложился спать. Да и с чего бы, когда вот оно – его время!

Сидеть в засаде было легко. Дмитрию совершенно не хотелось спать, да и видел в темноте он сейчас многим лучше, чем раньше. Единственное, чего ему не хватало, это терпения. Хотелось ворваться в башню, прижать алхимика к стенке…

– И что дальше? – резонно спрашивал у него мастер Берг. – Убить его можно лишь, пока он в звериной шкуре. Как ты заставишь его перекинуться?

Дмитрий не знал.

– Вот и не суйся. Скоро Кайсы с Виктором приплывут. Вчетвером оно сподручнее…

В этот момент Дмитрий услышал женский крик, мгновения хватило, чтобы понять – кричит не Софья.

– В замке что-то случилось, – сказал он приглушенным шепотом. – Я слышу крик пани Вершинской.

Мастер Берг посмотрел на Дмитрия с удивлением, а потом кивнул, спросил:

– Что еще слышишь?

– Ничего. Она уже замолчала.

Огонек в окне продолжал гореть ровным светом, из башни тоже никто не выходил. Ложная тревога?..