– Что молчите, майстер Шварц? – Он ткнул указательным пальцем в алхимика. – Хорошо же вы помогли моей бедной жене! Довели ее до сумасшествия своими колдовскими штучками! Или, быть может, не довели, а подтолкнули? В башне, кроме вас и Мари, никого не было, – теперь взгляд его сделался еще и подозрительным.

– В башне не было, а за пределами была женщина, – голос майстера Шварца был похож на шелест, чтобы расслышать его, приходилось прислушиваться. – И вы, герр Злотников, знаете, что это за женщина. Знаете и боитесь! Чего вы боитесь? Того, что кто-нибудь из присутствующих узнает ваши тайны?

– Молчать! – Злотников в бешенстве вскочил на ноги, сжал бокал. Треснуло хрупкое стекло, зазмеилась по загорелому запястью струйка крови, марая алым белоснежный манжет. – Угрожать мне смеете?! Я терпел вас исключительно ради Мари. Но терпению моему пришел конец! Завтра же чтобы ноги вашей не было в моей доме и в моем городе! – Он вытер окровавленную руку о скатерть, уселся за стол, обвел присутствующих тяжелым взглядом, прохрипел: – Все вы одинаковые. Присосались как пиявки… денег моих хотите. А вот вам! – Он сложил кукиш, ткнул им в лицо капитану Пономаренко. Тот отшатнулся с неожиданным проворством, руку с кукишем заломил с такой силой, что Злотников взвыл от боли. А капитан с брезгливостью вытер ладони салфеткой, встал из-за стола.

– Уничтожу! На каторге сгною! – Вой Злотникова перешел в крик. – Все вон пошли! Знаю, смерти моей хотите! Каждый из вас… Чтобы ноги вашей… чтобы никого завтра не было…

– Вы тоже ее видели, Сергей Демидович? – вдруг заговорил мастер Берг.

– Кого? – Злотников поперхнулся криком.

– Айви. Она снится вам? Или приходит по ночам так же, как приходила к Мари? Или это не Айви, а нечистая ваша совесть?! – Голос мастера Берга становился все громче и громче. – А моя Евдокия снится?.. А ребеночек, невинно убиенный?.. – Он встал из-за стола и теперь наступал на Злотникова, и в атаке этой не было ничего комичного. Сейчас мастер Берг выглядел по-настоящему грозно. И Злотников почуял эту доселе скрытую мощь, отодвинулся вместе со стулом, отшатнулся.

Под столом Дмитрий крепко сжал Софьину руку. Браслет из Полозовой крови опалил кожу холодом. Подумалось вдруг, что все происходящее так некстати, что, если утром Злотников не передумает, им придется уплыть с острова. Всем. И где они будут искать оборотня? Как они будут его искать?

– Соня, у меня есть план, – шепнул Дмитрий едва слышно. – Я чувствую, – он запнулся, – я чую его, Соня. Мне кажется…

Договорить он не успел – истерично, совершенно по-бабьи завопил Злотников. Он смотрел не на Августа Адамовича и не на собравшихся за столом людей, он смотрел в окно, поверх их голов, и во взгляде его плескался такой ужас, что у Софьи мурашки побежали по коже. Она обернулась, но ничего и никого не увидела. А Злотников замолчал так же внезапно, как и закричал. Прикрыл рот ладонью, запирая крик, прохрипел:

– Убирайтесь… Вон пошли…

Никто из гостей не заставил себя ждать, из столовой уходили поспешно, в гробовом молчании. Дмитрий проводил Софью до ее комнаты, замер было на пороге, но она увлекла его внутрь, захлопнула дверь.

– Что ты хотел мне сказать? – спросила шепотом, прижимаясь лбом к его груди, прислушиваясь к гулкому уханью его сердца. – Что ты почуял?

– Зверя. – Дмитрий нежно погладил ее по волосам. – Знаешь, я подумал, что уж если я сам теперь…

– Ты человек. И всегда им будешь.

– Если во мне теперь есть это, – он продолжал гладить ее по волосам, – то я могу использовать это в своих интересах. Обоняние свое… волчье. И я почуял. Я помню, как от него пахло, я не забуду этот запах. И вот сегодня я снова его почуял. Не очень сильный, но он есть.

– Кто это? – Софья подняла лицо, заглянула ему в глаза.

– Майстер Шварц. От него пахнет шерстью, так же, как тогда от зверя. Я не могу ошибиться. Только не сейчас.

Что она могла сказать? Что и сама чувствовала что-то подобное? Что слишком уж подозрителен этот алхимик? Но что ее чувства по сравнению с его? Вместо этого Соня спросила:

– Митя, что мы будем делать?

– Ты не будешь делать ничего. Ты останешься с Илькой и Евдокией. А мы… Мы дождемся, когда он выйдет из башни. Он обязательно выйдет, Соня.

– Тоже чуешь? – спросила она с грустной улыбкой.

– Просто знаю. Мастер Берг для того сегодня устроил все это… спровоцировал Злотникова, чтобы у этой твари не осталось иного выхода, кроме как напасть. Когда она выйдет на охоту, мы будем готовы. – Он поцеловал ее долгим, мучительно страстным поцелуем, почти силой разжал пальцы, которыми она цеплялась за его сюртук, сказал: – А теперь давай я провожу тебя в комнату Ильки.

Проводил, нашел в себе силы даже пошутить с Илькой, а когда, пожелав спокойной ночи, вышел в коридор, Софья услышала, как повернулся в замке ключ.

– Митя! – Она дернула дверную ручку, убеждаясь, что дверь заперта снаружи. – Митя, что ты делаешь?

– Прости, – его голос звучал глухо. – Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Соня, все будет хорошо. Я выпущу вас утром. – Голос затих, его сменили звуки удаляющихся шагов.

Софья уселась на пол прямо под дверью, сжала виски руками.

– Это все Август, – сказала выступившая из темноты Евдокия и ласково, не касаясь волос, погладила Ильку по голове. – У него есть ключи от всех комнат в замке.

– Они знают, кто оборотень. – Софья нащупала в волосах шпильку. – Это майстер Шварц.

– Если они знают, значит, сумеют с ним справиться. – Евдокия ободряюще улыбнулась, добавила: – А я знаю, что делала на озере Раиса.

– Что?

– Пыталась стать красивее. Дура-баба, наслушалась глупых сказок.

– Каких сказок?

– О том, что, если искупаться ночью в Стражевом озере, можно превратиться в писаную красавицу. Местные девки до сих пор так делают. Вот только я не припоминаю, чтобы хоть одна из них изменилась до неузнаваемости. А Раиса влюбилась в этого столичного жулика.

– Профессора фон Рихтера?

– Да. Влюбилась и пошла чудить. Оттого и полоскалась в озере по ночам, что та водяница. Видишь, как, оказывается, бывает?

– Вижу. – Софья поднялась на ноги, вставила шпильку в замочную скважину.

Замок поддался почти сразу, за спиной в восхищении вздохнул Илька, спросил:

– А меня научишь?

– Научу. – Софья выглянула в коридор, прислушалась к царящей в доме тишине, а потом велела: – Илька, запрись и до утра никого не впускай.

– Сама-то что станешь делать? – спросила Евдокия, оказавшись рядом с Софьей в темном коридоре. Каменные стены для нее не были помехой.

– Не знаю еще. – Она и в самом деле не знала, не сомневалась лишь в одном – этой ночью обязательно произойдет что-то страшное, и Соня не станет сидеть взаперти, когда помощь ее может понадобиться в любой момент. – Пойду пока к себе комнату. Вы же присмотрите за мальчиком?