— Сень, давай помогу, — оторвавшись от ноутбука, предложила я. Плохо представляя, что значит быть мамой, я была готова взвалить на себя все бытовые функции. Не то чтобы я считала, что место женщины у плиты, но пока что это был единственно понятный мне уровень проявления заботы.

Но ребёнок заупрямился и покачал головой:

— В этом доме традиция: кто готовил, тот не моет посуду.

— Так я же не готовила.

— Ты звонила в службу доставки, следовательно, ужин — твоя заслуга, — привёл свой самый весомый довод сын и вернулся к намыливанию тарелочек.

Я ещё немного пострадала у него за спиной, водя ногой по полу, тем самым дразня Жужу, которая возомнила себя великой охотницей.

— У тебя же каникулы на следующей неделе?

— Да. А что?

Я замялась, отчего-то именно сейчас моя же затея показалась глупее некуда.

— Просто, — дала себе мысленный подзатыльник и продолжила дальше: — А у тебя планы есть?

— Особых нет, — Арсений будто бы напрягся, по крайней мере, мытьё посуды заметно замедлилось.

— Я тебя хотела попросить со мной в один из дней на радиостанцию съездить.

— Зачем?

— Дело одно есть, — ответила максимально пространно.

Сеня покосился в мою сторону, слегка прищурившись, точь-в-точь как в минуты сомнений делал его отец, и… согласился.

***

Спать я уходила довольная собой. Первые шаги к установлению мира под этой крышей были сделаны, меня никто никуда не гнал и наконец-то можно было немного расслабиться.

Ещё какое-то время посидела в ноутбуке, фоном слушая родное радио, а потом неожиданно приуныла. Несмотря на внешнее спокойствие, оставался ещё один вопрос, который мне было жизненно необходимо решить: утренний поцелуй с Игорем вновь стал перед глазами. Смешно ли, но двенадцать часов назад казалось, ничто никогда больше не будет прежним, но приезд Славы несколько смешал все карты. А Ключевский, видимо, и рад был… По крайней мере, весь вечер мы усиленно делали вид, что мы все —  одна большая компания друзей.

Раздосадованная своим открытием, я с чувством ударила по подушке. На часах уже была полночь, и разговоры за стеной давно затихли. Из чего следовало, что Ключевский остался спать на диване с Макаровым.

— Гомосексуалисты чёртовы! — с чувством выругалась я и надулась. Этой ночью Жужа решила ночевать с Сеней, и абсолютно некому было разделить моё негодование.

Не знаю, чего ждала, но явно не того, что он загасится.

— Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, — окончательно разобиделась и полезла под одеяло — спать.

В кровати я провошкалась долго, не в состоянии найти удобную позу… Вздыхала, страдала и всё равно оказалась не готова к звуку открывшейся двери. 

Сочтя самым разумным притвориться спящей, затаила дыхание и уткнулась носом в подушку. И пусть я была более чем уверена, что ночным гостем являлся Игорь, в груди что-то волнительно затрепетало.

Детский сад. Ей-богу.

Звук закрывшейся двери заставил сердце сбиться с ритма, ну а прогнувшийся рядом матрас и вовсе вызвал приступ тахикардии, что в купе с недостатком кислорода (я всё ещё старалась не дышать) вызвало головокружение и острое желание прокашляться. Но я была бы не я, если бы сдалась просто так.

Что детский сад, не-не, тут были самые настоящие ясли!

Ключевский нырнул под одеяло, повернулся на бок, укладываясь поудобнее, и… и на этом всё.

Для верности я выждала пару мгновений и от души лягнула его в ногу.

— Ты сюда спать пришёл?

— Ну слава богу, а я уже начал переживать, что ты задохнёшься, — фыркнул он.

— А что мне ещё делать? Ждать, пока вы там с Макаровым своим… наиграетесь?

— Не знал бы тебя, подумал, что ревнуешь.

Попыталась лягнуть его ещё раз, но мужские пальцы с лёгкостью перехватили мою лодыжку.

— Да нахрен ты мне сдался?! — выпустила я наружу свой традиционный набор колючек. — И вообще, зачем пришёл?

— Тебе напомнить, что это моя спальня?

— Ты сам мне её уступил!

— Вот теперь сам и подвинул.

Его пальцы чуть прошлись по моей ноге, заставляя кожу вокруг покрыться мурашками.

— И чем тебя диван не устроил?

— Со Славой… сложно спать.

Я недовольно скрипнула зубами, с чувством выдернула ногу из этого издевательского плена, откатившись на самый край кровати.

— Если ты так обеспокоен качеством своего сна, то я сама пойду спать к Макарову.

И действительно подскочила на ноги, решительной походкой направившись к выходу. Игорь сел на кровати, но останавливать меня явно не собирался. Прям кожей чувствовала, как он веселился. А что я? Мне не жалко. Дойдя до двери, я крутанулась на носках и, взглянув в смеющиеся глаза Ключевского (спасибо прикроватной лампе, выключателем которой он успел щёлкнуть), разразилась приступом гомерического смеха.

Сцена вышла настолько абсурдной, что оставаться серьёзной было выше моих сил. Впрочем, хозяин спальни веселился не меньше, вторя моему смеху. При этом на душе всё ещё было тоскливо, особенно сейчас, когда так хотелось поверить в то, что однажды мы сможем общаться с ним без всяких условностей.

В себя нас привёл настойчивый стук в дверь. Я отскочила в сторону, как оказалось, вполне вовремя, ибо дверь распахнулась, и на пороге возник Арсений.

— Родители, у вас всё в порядке? — с самым серьёзным видом спросил ребёнок, с подозрением переводя взгляд от меня к отцу и обратно.

— Более чем, — усмехнулся Игорь, и не подумавший смутиться из-за прихода сына.

Я же опять воевала с дыханием, на этот раз по-честному пытаясь вспомнить, как это делается.

Родители.

— Ты чего не спишь? — напустил на себя строгий вид Ключевский.

— Вы шумите, — всё так же серьёзно отозвался Сеня.

— Прости, — совладала я с нервами, — больше не будем. Просто… шутку вспомнили.

Сказала, словно оправдываясь, и сама же от этого поморщилась, ведь ничем противозаконным мы здесь не занимались.

Арсений кивнул, вроде как принимая объяснение, но уходить не спешил, продолжая стоять в дверях и переминаться с ноги на ногу. Я покосилась на Игоря, запереживав, что, может быть, мы и в самом деле сделали что-нибудь не то. Но Ключевский выглядел расслабленным и с интересом поглядывал на сына. Зато я от волнения была готова лезть на стену.

— Сень, ты ещё что-то хотел?

— Нет… Да! Мороженого.

***

Несмотря на то, что весна в Москве зачастую ещё то удовольствие, погода этой ночью казалось мне великолепной. Ну либо же я просто дошла до той точки, когда была готова радоваться чему угодно, даже метеоритному дождю, главное — чтобы Сеня улыбался, как сейчас, от уха до уха.