Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Широкие рыжие брови сошлись на переносице. Не могу сказать, что он был сильно удивлён, скорее уж ему было любопытно. Карий взгляд прошёлся по мне вверх-вниз, задержавшись в области живота. Серьёзно?
Я даже успела позлорадствовать на счёт того, что была одета в дутую куртку, а в ней фиг чего поймёшь.
— Кот из дома — мыши в пляс, — философски заметил Макаров.
— Домашних котов нынче принято кастрировать, — в тон Славке будто между делом заметила я.
Жужа, должно быть тоже имеющая что-то против семейства кошачьих, солидарно тявкнула. Мужская рука тут же её погладила, вызвав во мне детское желание забрать собаку обратно, приговаривая, что вообще-то это моё. Наверное, в девятнадцать лет я бы так и поступила, но сейчас лишь снисходительно улыбнулась. Забавно, но с Макаровым мне действительно нечего было делить.
— Пустишь? — я вопросительно изогнула бровь, кивнув в сторону дверного проёма, который он всё ещё преграждал.
Слава поскрёб заросший подбородок, словно размышляя, насколько мне можно доверять.
— Всё зависит от того, зачем ты пришла.
— Разумеется, разбивать сердца и рушить надежды, — фыркнула я, после чего уже более серьёзно добавила: — Он мой сын, и я должна быть здесь.
— Долго же ты это понимала.
— Долго, — не стала я опровергать очевидное. — Но говорят, что лучше поздно, чем никогда.
Мой собеседник задумчиво покачал головой, видимо собираясь сказать что-то умное, но тут произошло невероятное. То ли Жужа у него на руках заскучала, то ли ей не понравился общий тон происходящего, но именно сейчас моя собака сделала то, в чём ни разу не была замечена: извернувшись половчее, она всадила свои зубы в Макарова, прямо в основание большого пальца. Тот дёрнулся, зашипел, чуть не выронив Жужалицу из рук.
***
— Стервозность — это ваше семейное качество, — прорычал Слава, сидя за кухонным столом и положив раненную руку перед собой. Я как раз заливала место укуса перекисью, которая пенилась и шипела. К слову, замечание Макарова было адресовано не мне, а таксе, сидящей на полу и преданно глядящей мне в глаза.
Я ехидно улыбнулась. Второй раз за день меня умудрились окрестить стервой! И если первый свой косяк я была готова признать, то сейчас даже смешно стало. Ну не думал же он всерьёз, что я заранее натравила на него собаку. Или думал? И меня можно было обвинить во всех катаклизмах на этой планете?
— Слав, почему мы с тобой всё время что-то делим? — спустя столько лет знакомства, спросила я в лоб.
— Я с тобой ничего не делю.
— Делишь. Ключевского. Конечно, если у вас там чувства, то я готова отступить… — не удержалась от сарказма, разматывая бинт и накладывая повязку раненому.
Мой намёк поняли не сразу. Я даже запереживала, что шутка прошла мимо кассы, но, когда Макаров наконец-то закашлялся, возмущённо уставившись на меня, я мысленно возликовала.
— Ты что хочешь этим сказать?
— Что ты ведёшь себя как ревнивая барышня, у которой мужика отбили когда-то.
— Я всего лишь пытался защитить друга!
— Защитил?
— Нет, но на твой счёт оказался прав.
Крыть было нечем, и мы оба замолчали, насупившись, как две обиженки. Первой оттаяла я, уже неделю учившаяся быть взрослой:
— Есть будешь?
— Чтобы ты плюнула мне в тарелку?
— Пф-ф-ф. Для меня это как-то мелковато. Предпочитаю пользоваться стрихнином.
— Боже мой, — Славка иронично схватился за голову, — в тебе зародилось чувство юмора!
— Оно всегда при мне было.
— Нет, раньше ты исключительно огрызалась и ворчала.
— Так это я тебя зеркалила.
***
Игорь появился дома через час. Причём сделал он это весьма эпично: ворвался в квартиру, прямой наводкой залетев на кухню прямо в обуви и верхней одежде. Я как раз наливала Макарову чай, и заметьте, прямо в кружку, а не на голову.
Мы со Славой синхронно вздёрнули брови кверху, пока ошалевший Ключевский рассматривал нашу честную компанию.
— Всё в порядке? — на всякий случай уточнила я.
— Ты на телефон не отвечала, — как-то обречённо отозвался Игорь, при этом с упрёком глянув на друга, который в этот самый момент выразительно фыркнул.
— И ты опять решил, что я сбежала?
— Нет, — Игорь мотнул головой, — но я подумал, что вы… Впрочем, неважно, — взял себя в руки. — Что у тебя с пальцем? — тут же переключился на друга.
— Сучка одна укусила, — хохотнул развеселившийся Макаров.
Что сделал Ключевский? Правильно, посмотрел в мою сторону.
Раздражённо закатила глаза.
— Собака. Его покусала собака.
— Да я ничего...
— Я вижу.
Вконец смущённый Игорь поспешил ретироваться с кухни, оставив нас вдвоём.
— Довела мужика? — не удержался от подколки Слава, при этом не забывая отрезать кусок моего лимонного пирога, испечённого накануне.
— У тебя какие претензии? — нахохлилась я. — Мне казалось, что ты первый станцуешь хава нагилу после моего ухода.
— Станцевал бы, — без особой радости признался он, — если бы это хоть сколько сделало Игоря счастливым.
Я нахмурилась.
— Да, непросто быть отцом-одиночкой, — пространно отозвалась я.
Макаров наградил меня выразительным взглядом:
— Ты так ничего и не поняла.
— А что я должна была понять?
С ответом он не спешил и всячески растягивал время, уминая остатки пирога.
— Скажу один раз. Надеюсь, что услышишь. На следующие полноценные отношения он отважился едва ли не через десять лет.
Внутри меня всё натянулось тугой струной. И пусть я сегодня сама о чём-то таком говорила Игорю, слышать это со стороны было непросто.
— Ты же сам пытался отвадить меня от него, — дала я волю своей обиде.
— Просто я знал, что после Вики ты его добьёшь.
— Хватит! Хватит уже прикрываться этим «я знал». Вам просто нравилось играть в спасителей. Регина полагала, что он разобьёт мне сердце, а на деле тряслась за свою задницу. А ты не мог принять того факта, что он сам начал выбираться из того дерьма, из которого ты так старательно его тянул. А Игорю… А Игорю просто не хватило наглости послать вас. Тоже ведь доигрался. Благородный, тьфу… Но знаешь, в чём фишка? На тот момент он был сильнее нас всех вместе взятых, вот только… нашими стараниями считал себя поломанными.
Слава цокнул зубами и надулся, скрестив руки на груди.
— Я не снимаю своей ответственности. Поэтому прошу тебя об одном: не лезь.