мне становится, откуда у него столько энергии. Жаль, что я не могу поесть этого магического овса… или таких же ягод.

Я отворачиваюсь от Ропота и гляжу в сторону ворона, который взлетел и снова начал кружить вокруг меня.

— Куда теперь, Морргот?

Ворон устремляется вперёд и начинает грациозно лететь по небу мраморного цвета. До меня вдруг доходит, что он, вероятно, тоже не спал, но поскольку он волшебный, ему, наверное, не нужен сон.

Я следую за ним, боль в ногах ослабевает, пока я иду по зелёным полям, заросшим дикими цветами и травой, достающей мне до колена. Я планирую набрать себе букет на обратном пути. Бабочки такого же жёлтого цвета, как комната Флавии Аколти, порхают вокруг моих рук. Одна из них даже приземляется на кончик моего носа, заставив меня засмеяться.

А я-то думала, что горы Монтелюс голые и неприветливые, а они оказывается наполнены жизнью и цветом. И почему чистокровные фейри изображали их такими мрачными, когда это совсем не так?

Я запрокидываю голову, чтобы понять, куда летит ворон, и обнаруживаю, что он лениво кружит над моей головой, не сводя с меня своих золотых глаз.

— Мы почти дошли до ущелья?

Он летит вперёд. Через некоторое время трава начинает редеть, и воздух наполняется шумом бегущей воды. Я замедляюсь и стараюсь не сводить глаз с оранжевой земли под ногами, чтобы не пропустить приближающийся овраг, который может появиться раньше, чем я ожидаю.

Морргот, похоже, решил, что я уже его пропустила, потому что он врезается в меня с невероятной силой, удивительной для такой небольшой птицы. Я начинаю пятиться, сапог запинается о камень, и я падаю на попу. Отлично. То, что нужно.

— Я не слепая, Морргот.

Покачиваясь, я встаю и добавляю:

— Но я ценю твою заботу.

Несмотря на мои заверения, ворон летит рядом со мной. Каждый взмах его крыльев колышет волосы, обрамляющие моё лицо. Я запускаю руку в свои локоны, доходящие до плеч. Они такие спутанные, что ворон мог бы принять их за гнездо. Но я решаю позаботиться об этом потом.

Не доходя одного фута до края, я смотрю вниз. Я не сразу замечаю статую, сначала мой взгляд устремляется на дно ущелья, которое находится так далеко, что я сглатываю.

Если я поскользнусь, игра для меня будет закончена. Ни ворона. Ни короны. Ни Данте.

Меня не сможет спасти даже падение в ручей, учитывая тот ковер из камней, торчащих из пенной воды.

— Надеюсь, у тебя есть запасной собиратель воронов, Морргот, потому что это похоже на самоубийство.

Ворон как обычно не издает ни звука. Он просто парит рядом со мной, глядя на своего проткнутого шипом двойника, лежащего на выступе.

Могу ли я смастерить какой-нибудь инструмент, чтобы выудить птицу и не спускаться по каменистому склону, который кажется мне таким же гладким, как плавучий мост на Исолакуори?

Я могла бы связать вместе травинки, но даже если мне удастся захватить ими птицу, вес её тяжелого тела оборвёт мою импровизированную верёвку. Но попытка не пытка, поэтому я разворачиваюсь от ущелья и начинаю искать крепкие стебли.

Руками, загрубевшими от волдырей, я сплетаю травинки в косички, после чего связываю их вместе, пока у меня не получается довольно толстая и длинная верёвка.

Морргот наблюдает за мной в тишине. Интересно, что творится в его маленькой голове? Считает ли он меня чудаковатым двуногим созданием или сообразительной девушкой? Сделав лассо, как учили меня соседи, когда я была ребёнком и пыталась ловить крабов с набережной, тянувшейся между нашими домами, я возвращаюсь на край ущелья, приседаю на корточки и опускаю верёвку в пустоту.

— Пожелай мне удачи, Морргот.

Он ничего мне не желает. И даже не посылает мне воодушевляющего видения. Может быть, он уже в курсе, сработает это или нет? Может ли он видеть будущее так же, как Бронвен?

Мне удается надеть петлю на шею ворона только с четвертой попытки. Меня подмывает победоносно вскинуть кулак в воздух, но я не собираюсь праздновать или хвалить себя, пока ворон не окажется рядом со мной.

Едва дыша, я затягиваю петлю. И только потом начинаю тянуть.

Медленно.

Медленно.

Шансы на то, что это сработает, такие же высокие, как шансы на то, что Фибус найдёт себе постоянного спутника жизни, но ведь это волшебные поиски и то, что ими занимаюсь я, было предсказано свыше, так что это должно повысить мои шансы на успех.

Когда тело существа начинает приподниматься, мой оптимизм тоже ползёт вверх. Если это сработает, я хочу себе медаль.

Я продолжаю перебирать руками. Когти статуи скребут по скале, и хотя я, вероятно, придумала это себе, скрежет металла по камню как будто разносится эхом по всему Монтелюсу.

Я останавливаюсь, чтобы отдышаться. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вот и всё. Поворотный момент, который решит, стану ли я королевой, лужей крови на дне ущелья или будущей узницей Марко.

Задержав дыхание, я тяну.

Статуя приподнимается.

На один сантиметр.

На два.

Три.

Я начинаю улыбаться, сдерживаемый мной вдох начинает подниматься вверх по горлу.

Ворон болтается на полпути между мной и каменным выступом.

Осмелев, я начинаю тянуть его всё быстрее.

Видели бы меня сейчас Фибус и Сибилла! Как бы они мной горди…

Хр-р-р-р.

Я застываю.

Одна из косичек протирается.

Во рту начинается пульсация в такт моему сердцебиению, я осторожно натягиваю верёвку.

Стебель трещит.

Пот затекает мне в глаза, и их начинает щипать, но я не смею моргнуть.

Ты справишься, Фэл.

Точно в замедленной съёмке, я перебираю руками, снова и снова, пока голова ворона не оказывается на расстоянии вытянутой руки. Я прижимаю верёвку коленом и наклоняюсь вперёд. Мои пальцы скользят по металлической макушке существа.

Моё горло начинает пульсировать. Я снова сжимаю верёвку в руках и тяну за неё, но когда я протягиваю руку, ворон начинает раскачиваться, и единственное, что мне удаётся это захватить сине-зелёное оперение стрелы средним и указательным пальцами.

Хрррррусть.

Веревка рвётся.

Я крепко сжимаю оперение и держусь за него изо всех сил, солёный пот покрывает мою верхнюю губу. Костяшки пальцев хрустят, а бицепсы вибрируют, в то время как железное тело ворона начинает скользить вниз и тянуть за собой стрелу.

Я сжимаю зубы, упираюсь коленями в землю, желая удержать равновесие, и выбрасываю вперёд другую руку. Я успеваю схватиться за древко как раз в тот миг, когда оно выскальзывает из моих сжатых пальцев, и опускаюсь на пятки.

Ворон резко падает вниз, ударяется о свой насест, после чего устремляется прямо… на дно.

Я