— Тут глубоко? — спросил Славин.

— Мелко, — послышался голос Кузьмичева, — с километр будет.

— Тут брекчия, — добавил Смирнов, — вся станция в ней, родимой.

— А дальше будут все пятьдесят, — сказал Семенов, — под фермой. Там такие здоровые гидротермы…

— Спускались?

— Да нет… На чем? Автобатискаф посылали…

Ледяной свод наверху плавно всхолмился, опускаясь гладкой перевернутой горкой. За откосом, скребясь о покров, плавал ледяной лом — скопище крупных голубых глыб и мелких обломков. Льдины были гладкие, обсосанные, как леденцы, — теплое течение постаралось.

Показалась ферма — многие десятки решетчатых блоков, покачивавшихся на анкерах-подвесках, вмороженных в лед. С них свисали гигантские светло-серые плети водорослей-хемолитотрофиков, до которых восходящие токи доносили сульфиды и аммоний. Меж стометровыми стволами вились сегментные рыбы, а перпендикулярно этим вредителям сельского хозяйства вверх и вниз по ажурным каркасам сновали рабочие-водолазы в ярких оранжевых гидрокостюмах. При свете мощных ламп, пошевеливая ластами, они подрезали зрелые листья, рассаживали крупные белые споры, обдирали со стволов морские репьи или чинили сборки — бордовые сварочные огни подсвечивали красным прозрачные бесцветные растения. Из-за крайней секции вынырнул скутер, влекущий целую копну спелых водорослей. Рабочий на скутере поднял руку, приветствуя охотников.

— А где, ты говорил, логово у ската? — спросил Смирнов.

— А там расселина такая, — принялся объяснять Кузьмичев, — типа ледяного грота или такой подводной камеры. Снизу подходит теплое вертикальное течение — апвеллинг сильный! Скат там ночевки устраивает — свернется, как свиток, и дрыхнет…

— Флагман Славин! — раздался резкий незнакомый голос. — Вызываем флагмана Славина!

— Флагман слушает, — отозвался командующий и тихонько вздохнул — понял, что охота отменяется. Не судьба…

— Сверхсрочный вызов с базы!

— Понял. Сейчас я поднимусь на ферму. Кузьмичев!

— Проводить?

— Если не трудно.

— Ну, ты что…

Всей компанией они поднялись к отверстию широкого колодца во льду, с рифлеными стенами и цепочками ламп, и всплыли под обширный купол кессона. Было довольно тепло, во всяком случае, вода не замерзала. Прыгая на одной ноге, Славин скинул ласты. Оставил на полу баллоны. Шлем снимать не стал.

— Как-нибудь в следующий раз, — неуклюже утешил его Семенов.

— Устроим сафари! — загорелся Кузьмичев. — Настоящее!

— Говорят, под Щитом Ариадны крупные экземпляры водятся, не то что этот!

— Мелочевка, смотреть не на что!

— Коврик для прихожей!

Отсмеявшись и попрощавшись со всеми, командующий эскадрой шагнул в лифт. Со скафандра капало. Славин нажал сенсор «В» и включил обдув. До верхнего яруса он доехал уже сухим. Но не успокоенным. Что-то же случилось в космосе, что-то явно нехорошее… На выходе его встречал верный Петренко, старший офицер-канонир крейсера «Хазри».

— Господин командующий… — начал он.

— Отставить! Что случилось, Костя?

— Пурпурные в пиратство ударились, — негромко сказал Петренко. — Ни более ни менее. Боевая Группа атаковала лайнер «Солярис» и скрылась.

— Локи?

— Он самый.

— Вот, зараза…

Флагман отошел к окну. Взошло Солнце и залило светом ледяную равнину. Базы отсюда не увидеть, но джей-станция «Радамант» лежала как макет — скопление брусочков-балков на сваях, насосная вышечка с красным маячком, матово-ртутные, словно елочные шары, резервуарчики-хранилища. Песчаный реголит весь был изъезжен колесами и истоптан рубчатыми башмаками, ледяное поле космодрома истыкано черными кавернами от выхлопов. Вдалеке блестела зеркальная сфера «Хазри», присевшая на десяток толстых косых колонн с кольцами усиленных опор. Планетарный крейсер, способный вскипятить средних размеров море, выглядел несерьезно — как заблудившийся газгольдер…

— «Солярис» лежал в дрейфе и пропал, — докладывал Петренко. — Связи нет, но и новой вспышки не зарегистрировано. Он или на Церере, или на Моане. Мы к ним ближе всего. Фобос, правда, еще ближе, но там только импульсные, им полмесяца добираться, а на единственном фотоннике меняют отражатель… Как назло, прямо…

— Понятно, — сурово сказал Славин. — Информацию проверили?

— Да, по всем каналам.

Флагман вынул коммуникатор и нажал клавишу вызова. Секундная пауза, и в воздухе сгустилась голограмма старшего пилота Царева — могучая шея, увенчанная головой, заросшей густыми волосами. Носатая веснушчатая физиономия источала полную боевую готовность.

— Всем на борт! — отдал приказ флагман. — Активировать двигательные системы!

— Есть, господин командующий!

— Офицеру-навигатору рассчитать прямую траекторию «Европа — Церера»!

— Есть!

— Запустить предстартовые программы!

— Есть!

Поохотился, подумал флагман. А, ладно… Спасем «Солярис» — буде найдется, кого спасать, — узнают на Земле, даром или не даром жует свой хлеб космопехота!

Гигантские, в десять обхватов, вышки атмосферного завода окружали маленькую квадратную «полянку». Множество мостиков и решетчатых конструкций перекрывало квадрат сверху, рассеивая свет, как в дремучем лесу. Сюда и привел Глеб Жилин всю смену — 16 человек и 208 киберов. А потом на них вышел Ковальский. Сколько было крику, визгу, сколько слез выплакано! Марина как вцепилась в Глеба, так больше и не отпускала — хоть за руку держит, но чтобы рядом был.

Оба отряда перемешались и разбрелись, но далеко не отходили. У колонны шестого дингера устроили Йенсена. Спецуполномоченный что-то интересное рассказывал Леве Соловейчику, Шуйбэню… и кто-то там еще стоял, коренастенький. Намгьял, кажется. С другой стороны громадного кругляка шептались Виджай и Ленусик. Маша Лисицына что-то строго выговаривала понурому Ковальскому — начальник СИБ только вздыхал, длинно и тоскливо. Антон прогуливался под ручку с Яэль, степенно беседуя с Гошей, баюкавшим локоть в малом регенерационном блоке. Клунин, всплескивая руками, изрыгал последние известия Максу и Бранкевичу. Руслан с Ритой по-семейному уединились — сидели рядышком на пустом пластмассовом ящике и молчали, держась за руки. Совместный выезд на природу…

Но умиротворение не мазало душу елеем. Погано было на ней. Паршиво. И обвисал боковой карман под тяжестью урны из платины — в ней смешали пепел Гуниллы и Габы. Невеликий вес, а как пригибает… Забыть не дает.

К Глебу подошел Ковальский и неуверенно остановился.

— Прогадал я Базу, — сказал он.