Клэр хотела было возразить, но потом передумала.

– Да, такая вероятность существует.

Джон остановился и пристально посмотрел в глаза Клэр.

– Если мы сейчас проиграем, и они смогут вызвать Эмбер для дачи показаний в суд или хотя бы подвергнуть ее предварительному допросу…

Клэр кивнула, соглашаясь.

– Я позвоню остальным.

– И Хемфайл тоже. Я хочу привлечь ее к этому делу. Мы должны нанести удар по церкви!

– Мы уже сделали это…

– Я имею в виду сокрушительный удар! Открытое наступление!

Клэр встала, прижав палец к губам.

– Тебя могут услышать.

Джон постарался успокоиться. Они слышали, как на втором этаже, прямо над их головами занималась группа йоги. Клэр тревожило еще одно соображение.

– Как ты понимаешь, предпринимая любое открытое действие, мы рискуем выдать себя… Джон усмехнулся в ответ:

– Брось! Это ископаемые, никому не нужные, фанатичные христиане. Кто им поверит? Она неохотно согласилась:

– Хорошо.

– Мы нашлем проклятие на церковь и на Салли Роу. Можем ли мы достать что-нибудь, принадлежавшее ей?

– Думаю, в доме на ферме Поттеров остались какие-нибудь ее вещи.

– А что-нибудь живое? – Клэр на мгновение задумалась.

– Ах, да! Кажется, она держала коз.

Джон улыбнулся, немного успокаиваясь:

– Хорошо. Хорошо.

После обеда в пансионе Баркеров наступила тишина. Флойд и Сара устроились с книгами на диване в гостиной, Мишель, юная студентка колледжа, занималась в своей комнате, Сюзанна, молодой адвокат, уехала на встречу с возможным компаньоном.

Салли, чисто вымытая и сытно накормленная, полулежала в тепле и уюте под одним из стеганых одеял ручной работы, подложив под спину несколько больших подушек.

Впервые за много, много лет (их даже не сосчитать: примерно, двадцать пять, наконец прикинула она) Салли держала в руках тяжелую книгу, которую она винила во всех горестях мира, называла перехваленным сборником сказок, обвиняла в узости взглядов на мораль, осуждала как догматичную и авторитарную и игнорировала как груз устаревшего, косного знания, мешающий движению человеческого интеллекта вперед.

Это была одна из Библий Сары Баркер.

Салли нашла Псалтырь сразу же. Как раз посередине книги.

«Просто раскрой книгу посередине, – прозвучал голос из далекого прошлого. – Как раз там и находится Псалтырь».

Как звали ту женщину? Да, точно, миссис Гундерсон. Такая старая леди. Сколько Салли ее помнила, она всегда была старой – словно однажды достигла преклонного возраста и навсегда на нем остановилась. Каждое воскресное утро Салли вместе с другими семи-и восьмилетними ребятишками спускалась по лестнице в подвальное помещение церкви, где миссис Гундерсон проводила занятия в маленьком гулком классе с жесткими деревянными стульями и доской, сильно исцарапанной мелом за многие годы службы.

Потом миссис Гундерсон обычно рассказывала им историю из Библии, двигая бумажные фигурки, представляющие героев повествования, по неизменному фланелевому фону синего (небо) и зеленого (трава) цвета. Даже сейчас, лежа в кровати с Библией на поднятых коленях, Салли могла вспомнить эти истории: о маленьком человечке, который забирался на платан; о рыбаках, которые удили рыбу всю ночь, но ничего не поймали; об ученике – кажется, это был Петр, – который пошел по воде навстречу Иисусу; о человеке по имени Лазарь, которого Иисус воскресил из мертвых; о Моисее, Ное и, конечно, Ионе, которого проглотил кит.

Странно. Она выбросила все эти истории из головы еще в младших классах средней школы, но сейчас, в возрасте тридцати шести лет, помнила не только их, но и то глубокое религиозное и нравственное чувство, которое возникало у нее после каждого посещения воскресной школы: я хочу быть хорошей; я хочу делать добрые дела и любить Господа; я хочу носить Иисуса в своем сердце.

Такие старые воспоминания, такие давно забытые чувства! Но воспоминания были приятными, а чувства теплыми и отрадными. Это заставило Салли остановиться и задуматься. Много ли приятных воспоминаний есть у нее? Не очень. Возможно, эти, самые старые, являются самыми счастливыми.

Псалом сто восемнадцатый. Хм-м-м. Длинный. Она прочитала первый стих:

«Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем».

Этого оказалось достаточно, чтобы полностью завладеть вниманием Салли. Она продолжала читать.

Стих третий гласил: «Они не делают беззакония, ходят путями Его».

В стихах четвертом, пятом и шестом развивалась та же тема: «Ты заповедал повеления Твои хранить твердо. О, если бы направлялись пути мои к соблюдению уставов Твоих! Тогда я не постыдился бы, взирая на заповеди Твои».

Как пастор догадался? Она задала ему самый резкий вопрос, какой только могла, а он дал ей именно тот ответ, в котором она нуждалась – в своей ситуации, здесь и сейчас, – представляющий собой очередной шаг в цепи ее размышлений.

Она продолжала читать, и слова снова и снова говорили ей о некой истине, от которой она убегала многие годы, которую отрицала, опровергала и, в конце концов, утратила… но в которой, вероятно, нуждалась более всего.

Абсолютные утверждения. Истинное добро и истинное зло. Забор, точка отсчета, путь к некоему непреложному знанию.

Салли не хотела потерять эти мысли. Она соскочила с кровати и подбежала к стенному шкафу за спортивной сумкой. Свою одежду она отдала в прачечную, так что сумка значительно опустела и содержала сейчас только по-прежнему пугающее количество хрустящих банкнот, записную книжку, которая и нужна была Салли, и… списки из кабинета профессора Линча.

Салли стало дурно при одном виде этих книг – словно они излучали некое зло, словно в них таилась незримая, губительная сила, враждебная ей. Салли испугалась: она почувствовала такой тошнотворный страх и отвращение, с каким зритель полуночного фильма ужасов напряженно ожидает внезапного появления на экране какого-нибудь чудовища.

* * *

Все та же четверка бесов, чье присутствие оставалось незримым, но все же ощутимым для Салли, скрывалась поблизости, наблюдала и выжидала удобного момента для наступления. Они неотступно следовали за Салли повсюду и сумели проникнуть за выставленный ангелами заслон, поскольку ни на миг не отпускали ее. Духу отчаяния все меньше и меньше нравилась его работа; чем дальше продвигалась Салли в своем поиске, тем меньше ядовитых семян ему удавалось посеять в ее сознании. Бесу по имени Страх было где развернуться, и он получал страшное удовольствие от своей деятельности, радуясь наличию у Салли списков; но Смерть и Безумие постепенно погружались в разочарование. У Салли появилась какая-то новая цель; демон по имени Смерть больше не встречал радушного приема в ее мыслях, и мысли ее стали слишком ясными и рациональными, чтобы дух безумия мог в них проникнуть.