На пирсе вышла невообразимая кутерьма. Ему пришлось повозиться с отчетами, объясняя, кто кого застрелил и за что. Кое-что он опустил, кое-что додумал. Записи с камер наблюдения пропали, так что следователям пришлось верить на слово Лэнсу, Богдану и Конни. Лэнс с Богданом посидели за пивом, согласовали показания – и делу конец. В конце концов отчет получился достаточно правдивым. Писал он и похуже.

Главное, что пришлось опустить в рассказе, – те два алмаза. Они поблескивали на столе, господи боже, точно монетки в фонтане. Он сунул их в карман – а что ему оставалось? Куда было девать? Лэнс нарушил закон в первый раз – и в последний. Нет, однажды, в отпуске с Руфью, он управлял арендованной машиной, будучи, строго говоря, незастрахованным. Но на этом все.

Если уж совершить раз в жизни большое преступление, рассудил Лэнс, то пусть это будет похищение алмазов у мафии.

После стрельбы на пирсе ему дали несколько дней отпуска, посоветовали расслабиться. Расслабиться? В крошечной квартирке, в которой он не хозяин? С полуразрушенной кухней? Тот рабочий, как и следовало ожидать, не вернулся доделывать ремонт.

Так что Лэнс паромом отправился в бельгийский Зебрюгге, оттуда поездом – в Антверпен, а дальше – на такси в ювелирный квартал, по адресу, полученному от одного обязанного ему торговца оружием.

Он знал, что алмазы все вместе стоили двадцать миллионов. А какова цена тех двух, что попали к нему в карман? Миллион? Мог ли он осмелиться помечтать о двух или трех миллионах? Всю дорогу Лэнс просматривал приложение «Удачный переезд».

Когда все только начиналось, Сью Рирдон рассказала ему об Элизабет Бест. О ее репутации, отваге и коварстве. Легенда службы! Он полагал – и, судя по всему, Сью тоже полагала, – что Элизабет с тех пор сильно сдала. Сью, верно, считала ее легкой добычей.

Но у Сью теперь хватит времени пожалеть о своей ошибке.

Да и Лэнсу, когда тот сидел в поезде и просматривал рекламу элитной недвижимости, уже следовало бы догадаться.

Ювелир осмотрел камни, покивал и улыбнулся. «Хороши, очень хороши». Где Лэнс их взял?

Лэнс поведал о смерти некоего родственника.

– У вас есть документы?

– Боюсь, что нет.

Ювелир пожал плечами. Не имеет значения. И опустил свой монокль.

– Право, очень хороши. Могу предложить вам тридцать тысяч.

Должно быть, Лэнс выглядел потрясенным, потому что ювелир сразу поправился:

– Ладно-ладно, тридцать пять.

Конечно, Лэнс должен был сообразить. Должен был понимать, что Элизабет не оставила бы миллион – или два, или три – в руках Конни Джонсон или любого, к кому они могли попасть в этом хаосе. Всучила Конни самые паршивенькие. Тридцать тысяч фунтов из двадцати миллионов! Лэнса разобрал смех. Все равно миллион он не смог бы потратить. Служба ежегодно отслеживает необоснованные траты и излишества. Проверяет, не заплатили ли сотруднику русские или саудиты, не похитил ли он алмазы у мафии. Потратить три миллиона было бы практически невозможно.

А потратить тридцать пять тысяч? Легко. Он выкупил у Руфи квартиру. Она, конечно, не спрашивала, где он взял деньги, поскольку для нее двадцать пять тысяч не деньги.

А остальные десять тысяч? С ними он оказался здесь, в этой роскошной дублинской комнате с дубовыми панелями и прекрасными окнами. И с грудой журналов «не для чтения» на кофейном столике.

Лэнсу нравится размышлять о том, куда ушли остальные двадцать миллионов. Что сделала с ними Элизабет? Может, оставила себе? Может, Сью все-таки удалось ее подкупить? Лэнс в этом сильно сомневается. И думает, не выпадет ли однажды случая спросить. Он очень надеется на это и хотел бы с ней снова встретиться.

Лэнс берет в руки журнал «Санди телеграф». Картинка на обложке ему знакома: «Спрятанное сокровище: разве это не прекраснейший сад в Англии?» «В самом деле, спрятанное сокровище», – думает он и представляет, что могут откопать в этом саду новые владельцы дома Мартина Ломакса.

Он открывает статью, но тут лощеный секретарь из-за углового столика сообщает:

– Доктор Моррис готов вас принять.

Лэнс встает и напоследок проводит рукой по волосам. Стоит запомнить, какими они были до пересадки.

– Спасибо, – говорит Лэнс.

Сильвия Финч сбрасывает потемневшие от воды замшевые туфли и придвигает стул к пустому столу.

Она работает здесь по два дня в неделю уже десятый год. С тех пор, как вышла на пенсию.

Иногда пропускает недельку, когда дети или внуки приезжают в гости. Своего стола у нее нет, пользуется свободными. Места мало, и денег мало, так что Сильвия рада делиться. Рада помочь тем, кто помогал ей.

Какое бы место ей ни отвели, она первым делом достает и ставит к монитору компьютера фотографию Денниса. Напоминание о том, почему она здесь.

Она входит в систему интернет-банка. Сегодня перекрестная проверка счетов. Нужно удостовериться, что перечисленные деньги прошли и не случилось несанкционированных трат. Нарушения находятся почти всегда: кто-то не провел обещанный платеж, кто-то из сотрудников расплатился за ланч не той кредитной картой. Не страшные преступления, конечно, но все-таки лучше проверять.

Сегодня, кликнув основной расчетный счет, Сильвия сразу видит ошибку. Смешная ошибка, повод для шуток – из тех, о которых она в былые, счастливые времена рассказывала дома Деннису.

Сильвия звонит в банк, называет реквизиты. Указывает на замеченную ошибку, но ее заверяют, что ошибки нет. Однако этого не может быть. Она просит очень дружелюбную собеседницу в банке – Лайзу – перепроверить, и та перепроверяет. Никакой ошибки. Тогда она запрашивает дополнительные реквизиты.

Поблагодарив Лайзу, Сильвия вешает трубку.

На совещании собралось большое начальство. Восемь человек за столом, который рассчитан разве что на четверых. Нижняя часть стеклянной стены, отделяющей комнату для совещаний, матовая, но сквозь верхние прозрачные стекла Сильвия видит макушки, а в углу, у маркерной доски, – демонстрирующего показатели исполнительного директора.

Сильвия никогда еще не прерывала совещаний, ей такое и присниться не могло. Она не любила привлекать к себе внимания и всегда радовалась, что бухгалтеру редко приходится вмешиваться в ход совещаний. Но в данном случае, наверное, этого не избежать.

Она проверяет и перепроверяет счет. Потом проверяет и перепроверяет записанные данные. Напоследок смотрит на фотографию Денниса. Мужа, любимого. Он ушел в деменцию, а потом ушел навеки. Человек, который умер дважды. Смелей, Сильвия, Деннис с тобой.

Замерев возле двери комнаты для совещаний, она слышит отголоски дискуссии. Как она будет там выглядеть? Бестолковая сухонькая старушка. Сильвия – та, что, пожелав доброго утра, ставит на рабочий стол фото мужа и больше не говорит ни слова, пока не приходит время желать доброго вечера. Сильвия, молча показывающая свой термос, когда кто-нибудь предлагает ей чай. Сильвия, которая не умеет подобрать джемпер к юбке. Но она такая, какая есть, и другой не станет, а дело важное. Сильвия стучится.