Гленна скользнула по Лилиан и Констанс несколько отрешенным, но все же одобрительным взглядом.

– Вообще я считаю, это хорошо, что вы обе пришли. Отсутствие поддержки в определенные моменты, вроде этого, может нанести непоправимый вред отношениям родителей и ребенка, – заявила она.

– Мне кажется, им не требуется твое одобрение, мама, – вполголоса заметил Дэвид. – Они пришли, даже если считают, что Джесси совершает ошибку, потому что они ее любят.

– Что верно, то верно, любим, – подтвердила Констанс и с улыбкой обратилась к Хэтчарду. – Надеюсь, ты скоро найдешь работу. Видит Бог, от Джесси нельзя ждать материальной поддержки, она ни на одной работе не задерживалась дольше чем полгода.

Джесси усмехнулась:

– Да будет вам. Может, я не могу задержаться на одном месте, зато я их легко нахожу, Я уже нашла всяких работ – не сосчитать.

Лилиан глубоко вздохнула.

– Это правда. А ты уже что-нибудь присмотрел? – Она повернулась к Хэтчарду.

– Я подумываю о пособии по безработице, – пробормотал Хэтчард. – Но это так сложно, требуется столько бумаг, никогда не думал. Но, если у меня не получится, всегда можно обратиться за социальной помощью.

– Безработица? Пособие? Ты хочешь сказать, что даже не ищешь работу? И ты вздумал жениться на моей дочери? – Лилиан в ужасе уставилась на него.

– Расслабься, мам, – хмыкнула Джесси. – Он шутит. У Хэтча насчет шуток сложно. Или наоборот, людям сложно с его чувством юмора.

Лилиан закатила глаза и повернулась к Констанс за поддержкой.

– Только этого мне и не хватало! Зять со странным чувством юмора.

– Все лучше, чем вовсе без чувства юмора, – резонно заметила Констанс.

– Да будет вам, – перебила Элизабет. Она схватила свой бокал с апельсиновой шипучкой. – Мы собирались выпить за Хэтча и Джесси. Я еще никогда не пила за кого-нибудь.

Хэтчард поднял бокал.

– Давайте попробуем еще раз. Мы сегодня здесь, чтобы официально объявить о помолвке и сообщить вам, что мы с Джесси решили пожениться как можно скорее. Я благодарю вас всех за то, что вы пришли, чтобы отпраздновать это событие вместе с нами. Некоторым нелегко смириться с ситуацией, но это не имеет значения. Так оно будет, вот и все. Во-первых, за мою очаровательную, преданную, любимую Джесси.

Под внимательным взглядом Хэтча Джесси вся зарделась. В его глазах читались такая любовь и уверенность в ней, что у нее все внутри задрожало. Еще раз она подумала, что поступила правильно. Никаких сомнений.

Все подняли бокалы, но тут Дэвид снова остановил их.

– Подождите, – тихо произнес он. – Пожаловал еще один опоздавший гость.

– Кто бы это мог быть? – Нахмурившись, Гленна повернулась к двери.

– Надо же! Кто бы мог подумать? – Лилиан в изумлении покачала головой.

– Вот это номер! – Констанс глядела на вошедшего теплым взглядом.

– Я всегда утверждал, что он упрям, как дикий слон, – со спокойным удовлетворением заявил Хэтчард. – Но я никогда не говорил, что он глуп.

Джесси вскочила, Элизабет за ней. Обе кинулись к крупному мужчине, стоящему у гардероба.

– Папа. – Джесси первая подбежала к Винсенту и, весело смеясь, обняла его. – Я так рада, что ты пришел.

– А какого черта я мог еще поделать, Джесси? Ты – моя дочь. И если ты хочешь выйти замуж за этого упрямого сукина сына, то мне, видно, придется как-то приспособиться.

Элизабет повисла на руке Винсента и широко улыбнулась, когда он наклонился, чтобы ее поцеловать.

– Я знала, что ты придешь, папа. Как знала, что ты придешь на ту олимпиаду, где я завоевала первый приз.

Винсент покровительственно улыбнулся, глядя сверху вниз на свое чадо.

– Мои дочери, – гордо объяснил он заинтересованной гардеробщице. – У старшей сегодня помолвка.

– Да, сэр. – Женщина улыбнулась. – Поздравляю. Мне кажется, вас ждут за столом.

Джесси повела их к большому столу. Хэтчард встал навстречу Винсенту.

– Рад, что ты смог прийти, Бенедикт.

– Всегда говорил, что ты проклятая хищная акула. – Винсент сел между Лилиан и Констанс, и каждая ласково поцеловала его в щеку. – Должен был бы знать, уж если ты положил глаз на мою дочь, ничто, кроме Страшного суда, тебя не остановит.

– Ты был прав. – Хэтчард снова сел.

За столом установилась странная напряженная тишина. Джесси почти физически ощущала ее. Как будто все ждали, что вот-вот грянет гром.

Хэтчард и Винсент все еще смотрели друг на друга через стол, напоминая дуэлянтов у дверей салуна из старого вестерна.

– Имея дело с акулами, всегда надо помнить, что они кусаются, – проговорил наконец Винсент.

– Для того у нас и зубы, – объяснил Хэтчард.

– И, видит Бог, если у «Бенедикт фастенерз» есть шанс стать крупной компанией, – продолжал Бенедикт, – ей потребуется во главе акула с очень острыми зубами. Я возобновляю твой контракт с настоящего момента, Хэтч.

Атмосфера за столом слегка разрядилась.

– Все не так просто, – мягко напомнил ему Хэтчард. – Есть еще этот маленький вопрос насчет разделения компании между Джесси, Элизабет, Дэвидом и мной.

– Да знаю я, знаю. – Винсент хмуро посмотрел на него. – Я бы не пришел сюда сегодня, если бы не принял это условие.

Джесси облегченно вздохнула. Вокруг раздались вопли восторга. Особенно громко вопил Дэвид. Посетители ресторана начали поворачивать головы в их сторону.

– Я очень рада, что ты принял разумное решение по этому вопросу, Вине, – с глубоким удовлетворением заявила Констанс, когда шум улегся. – Не думала, что ты на это способен.

Лилиан улыбнулась своему экс-супругу и похлопала его по руке.

– Поздравляю, Вине. Ты поступил правильно.

– Молодец, папа. Теперь Джесси сможет остаться в Сиэтле. – У Элизабет были свои интересы.

– Хэтч прав. – Дэвид взглянул на Винсента. – Вы можете быть ужасно упрямым, но дураком вас не назовешь.

– Спасибо, Дэвид. – Винсент без восторга взглянул на него.

– А что, если я снова откажусь на тебя работать? – спокойно проговорил Хэтч. Выражение его лица угадать было невозможно.

Все сидящие за столом ахнули и повернулись к Хэтчарду, который, казалось, не замечал, что находится в центре внимания.

Винсент мрачно ухмыльнулся, сам в этот момент сильно напоминая акулу. Взял бутылку шампанского и наполнил свой бокал.

– Тогда я подам на тебя в суд за нарушение контракта, так ведь?

Хэтчард позволил себе слегка усмехнуться:

– И ведь ты так и поступишь, сукин ты сын, верно?